И все же друзья не видели ничего лучшего, как подъехать на улицу Попова. Оказалось, что Макс проживал напротив входа в Ботанический сад. Дивное место. Этакий зеленый оазис в центре загаженного выхлопными газами города. Макс обитал в просторной четырехкомнатной квартире на двухстах двадцати квадратных метрах вместе с неким Судаковым Геннадием Вениаминовичем и Судаковой же Ольгой Геннадьевной.
Когда Антон услышал фамилию Судаков, его словно бы что-то ударило изнутри. Эту фамилию ему уже доводилось слышать, причем в последнее время и вовсе неоднократно. Их дражайший и вреднейший Сан Саныч при каждом удобном и неудобном случае упоминал о профессоре Судакове, своем любимом учителе, который вывел самого Сан Саныча в люди и сделал из него то, что наблюдали теперь студенты.
– Не было бы профессора Судакова, не было бы здесь и меня.
Так что отношение к неизвестному им Судакову у студентов Сан Саныча, сами понимаете, было никакое. Но как бывало с ним всегда, когда Антон вспоминал про Сан Саныча, теперь его тело покрылось мелкими противными мурашками, а на душе стало гадко. Остальные восприняли фамилию Судакова гораздо спокойней. Еще бы, у них-то никаких проблем с прогулянной лабораторной работой не наблюдалось.
Судя по всему, двое последних были отцом и дочерью. А вот фамилия Макса была Акутин. И отчество у него было Анатольевич. Максим Анатольевич Акутин, кем он мог приходиться Судаковым? Судя по возрасту, Макс мог быть мужем Ольги Геннадьевны.
Глядя на украшенный колоннами вход в старинное здание, в котором находилась квартира Судаковых, все четверо молчали. Роман по вполне понятной причине, а трое его друзей размышляли.
– Что-то меня во всем этом смущает.
– Что?
– Зачем Максу нужен гараж Сергея Степановича?
– Машину там держит!
– Но гараж расположен совсем в другой части города. Глупо ставить свою машину так далеко от дома!
Действительно, чтобы добраться от гаража на Бестужевской улице до улицы Попова у друзей ушло сорок минут. Конечно, это по пробкам, без них дело пойдет веселей, но все равно минут двадцать – двадцать пять придется потратить. И если Макс утром будет забирать свою машину из гаража, а вечером ставить, то он должен выкинуть час двадцать – полтора часа своего времени. Куда проще ставить машину на стоянку возле дома, где живешь.
– Надо подняться на его этаж и расспросить соседей.
– Вот так просто?
– Да, так просто.
Но если войти в подъезд друзьям удалось без проблем, то дальше все их планы спутала строгая консьержка, восседающая у дверей. Сначала она очень бдительно допытывалась у друзей, к кому они идут. И по мере того как они выкладывали ей правду, мрачнела все больше.
– Я вам официально заявляю, что в восемнадцатую квартиру я вас не пропущу.
– Но нас пригласил господин Акутин. Его черный «Инфинити» помял машину нашего друга. Нам предстоит обсудить размер ущерба.
– Не имею официальных распоряжений на этот счет.
– Мы знаем, что он зарегистрирован по этому адресу.
– Возможно, это и так, этого я не могу отрицать. Но жильца сейчас нет дома.
– А кто живет в восемнадцатой квартире? Господа Судаковы?
– Да. Ольга и Геннадий Вениаминович. И еще с ними живет муж Ольги Геннадьевны.
– Максим!
– Возможно.
– Можно поговорить с вами о нем?
– Нет, нельзя.
Друзья чувствовали разочарование. Но все-таки они не видели другого выхода, как пообщаться с Судаковыми. Но и это им сделать не удалось.
– Их нет дома.
– А когда вернутся?
– Понятия не имею. И вообще, молодые люди, не слишком ли много вы задаете вопросов? И по какой причине интересуетесь почтенным семейством? Вы мне становитесь все более и более подозрительными! Может быть, я зря трачу свое время на вас? Может, мне прямо обратиться в полицию? Хотите в полицию, молодые люди? А?
Агрессивное выражение ее маленького личика не оставляло сомнений в том, что она способна привести свою угрозу в исполнение. Пришлось оставить ехидную тетку в покое.
А вслед им донеслось:
– И, кстати говоря, никакого черного «Инфинити» ни у господина Акутина, ни у господина Судакова нету и никогда не было! Так что обдумывайте свое вранье в следующий раз поубедительней!
Выйдя на улицу, друзья сели в машину к безмятежно дремлющему Роману и на всякий случай отъехали подальше. Если консьержка проследила за ними, пусть видит, что они уехали. Сделав круг, друзья заняли позицию, с которой им было удобно наблюдать за всеми, кто появлялся возле интересующего их подъезда.
Как только они остановились, Гарик полез во внутренний карман куртки и извлек оттуда целую пачку каких-то бумажек, похожих на квитанции, которые принялся сортировать по кучкам.
– Чушь, – приговаривал он, просматривая и откладывая один листок за другим. – Реклама, снова реклама… А вот это может быть интересно.
– Что это у тебя?
– Почта.
Ульяна с Антоном тоже понимали, что Гарик залез в чей-то почтовый ящик. Такой набор корреспонденции из бесплатных газет с рекламой, квитанций, уведомлений и прочей мелкой бумажной ерунды получает каждый среднестатистический россиянин еженедельно, а то и ежедневно.
– Где ты взял эти бумажки?
– Пока вы с теткой трындели, я за угол отошел. А там почтовые ящики. Надо быть дураком, чтобы не воспользоваться таким случаем.
Гарик и впрямь отходил куда-то ненадолго.
– Из-за угла меня не видно было. Конечно, у них там камера стоит, но вы мне помогли.
– Как?
– Пока вы внимание этой тетки на себя отвлекли, я спокойно в ящик восемнадцатой квартиры залез.
– Так это все оттуда?
– Да.
К сожалению, кроме листочка со счетом за газ ничего полезного в ворохе бумажек не обнаружилось.
– Подумать только, столько листовок – и все это сплошной хлам, – с сожалением произнес Гарик.
– А это что?
И Антон поднял с пола небольшой прямоугольник, упорхнувший под сиденье, пока Гарик торопливо сортировал свою добычу.
– А вот это уже интереснее. Извещение.
– Это не просто извещение. Это из ДТИ. Наверняка штраф!
С тех пор как на дорогах страны установили многочисленные видеокамеры, ответственность водителей сильно повысилась. Штрафы за превышение скорости или другие нарушения ПДД, словно ласточки, разлетались во все стороны. Первыми приучились к новым порядкам люди экономные, прижимистые и скуповатые. Им показалось слишком уж расточительным делом лихачить на дорогах как прежде. Но прочие еще держались, ездили как привыкли и плевать хотели на ерундовые суммы, которые им приходили время от времени.
