– Юрий Михайлович, – ответил он. – Все очень просто: наш молодой актер – чистый армянин, но родился и вырос в Сибири, а теперь вернулся на историческую родину. Я теперь его от этого выговора отучаю, хочу добиться «московской нормы». Пока еще не получается…
7. Смотрины
В разгар скандала вокруг «Золотой маски», начавшегося со статей в ЛГ, в том числе и моих, режиссер Богомолов брякнул в Интернете, что он-де ни за что не поставит пьесу Полякова. И ведь, правда, не поставит. Чтобы ставить мои вещи натужной новизны и упоения собой мало, нужны талант и профессионализм. А талант – не имплант, не вставишь туда, где не хватает…
Можно понять отчаяние моих идейно-эстетических супостатов, когда в ноябре 2015 года в Москве прошел международный театральный фестиваль «Смотрины», целиком посвященный моей драматургии. Первый фестиваль живого автора за четверть века! В течение двух недель в Москве и за ее пределами, по всей стране, на аншлагах было сыграно полсотни спектаклей, поставленных по моим пьесам и прозе. Открылись «Смотрины» в переполненном зале МХАТа имени Горького 1 ноября, а завершились 17 ноября в забитом публикой Театре Сатиры. В те дни в Москве было показано 12 спектаклей, привезенных из Кирова, Пензы, Белгорода, Еревана, Чимкента, Петербурга, венгерского города Кечкемет, Костромы и Симферополя… Сыграли четыре спектакля по пьесе «Как боги…», три – по «Однокласснице», две по «Хомо эректусу», а также «Левую грудь Афродиты», «Небо падших» и «Козленка в молоке»… На каждом представлении зал был полон, о чем с удивлением, переходящим в негодование, писала «Новая газета». Обидно же, когда на спектаклях нелюбимого автора, даже привезенных из провинции, чуть ли не в проходах стоят, а на пьесах твоих «любимцев» полупустые залы вовсе становятся безлюдными после антракта.
Приехавшие на фестиваль коллективы практически ежедневно выступали на сцене театра «Модернъ», где гостей принимала художественный руководитель Светлана Врагова. Должен заметить, тут не обошлось без того, что я называю опоясывающими рифмами судьбы. На Спартаковской площади в здании Хлебной биржи, где в конце 1980-х разместился театр «Модернъ», в советские годы был дом пионеров Первомайского района, где я перепробовал себя почти во всех видах творчества – от струнных инструментов до театрального кружка, но особенно долго продержался в изостудии, которой руководил живописец Олег Осин. Именно в Доме пионеров я впервые увидел живых писателей и даже смог с ними поговорить. В большом зале, где теперь идет мой спектакль «Он, она, они…», вместе со сверстниками, затаив дыхание, я слушал замечательную писательницу Наталью Кончаловскую, которая читала им новую главу из своей стихотворной книги «Наша древняя столица». Потом она рассказала о том, как в соавторстве с мужем, поэтом-орденоносцем Сергеем Михалковым, сочинила знаменитую басню про упрямых баранов, встретившихся на узкой тропинке:
И ответил баран: «Ме-е!
Ты в своем ли бараньем уме?»
Думал ли я, ученик третьего класса, что через 30 лет буду весьма близок с Сергеем Владимировичем, который полушутя назовет меня «последним советским писателем»?
Особенно мне запомнилось обсуждение только выпущенной в свет повести «Будьте готовы, ваше высочество!» с участием автора Льва Кассиля. Напомню, что действие книжки происходит в советском Крыму, в пионерском лагере «Артек», а герои – простая советская девочка Тоня и наследный принц одного из экзотических королевств, дружественных СССР. История по тем временам не такая уж фантастическая: дети и внуки руководителей стран так называемого третьего мира охотно учились и отдыхали в Советском Союзе. Лев Кассиль, внешне очень похожий на диктора Юрия Левитана, внимательно слушал выступления юных читателей, подготовленные не без помощи учителей, снисходительно кивал, подробно отвечал на вопросы. С грустной улыбкой он реагировал на нашу готовность немедленно отправиться в далекую экзотическую страну, чтобы бороться с проклятыми «мерихъянго», устроившими переворот и лишившими юного принца трона.
– А кто они такие, эти «мерихъянго»? – вдруг спросил прежде молчавший мальчик в очках. – Я смотрел в словаре и географическом справочнике – там таких нет.
– Конечно, нет… – удовлетворенно кивнул писатель. – Это слово я придумал сам.
– А разве можно придумывать слова?
– Писателям можно. Если постараться, то придуманное слово может даже потом остаться в языке.
– Как это?
– Ну вот ты… Как тебя зовут?
– Юра Поляков.
– Вот ты, Юра Поляков, знаешь, например, слово «промышленность».
– Знаю. У меня мама в пищевой промышленности работает.
– Очень хорошо! А ты знаешь, что раньше такого слова в русском языке не было, а придумал его писатель Карамзин? Знаешь?
– Нет. А как вы придумали слово «мерихъянго»?
– Очень просто. Они кто? Враги. А у нас кто враги?
– Фашисты! – подсказали сразу несколько голосов.
– Фашисты. Верно. Но мы их победили. А сейчас наши враги – американцы. Точнее, американская военщина. Я взял американцев, отбросил первую букву «а», чтобы в глаза не бросалась, и прибавил латиноамериканское бранное выражение «янго»…
– А янки не от этого выражения?
– От этого. Откуда ты знаешь?
– Я читал «Янки при дворе короля Артура».
– Уже? Молодец. В общем, прибавил «янго» – и получилось…
– Мерихъянго…
– Правильно.
– А как вы думаете, Лев Абрамович, это слово останется в русском языке?
– Надеюсь, Юра. Если на это не надеяться, то и книжки писать не стоит…
На закрытии «Смотрин» Михаил Задорнов говорил о «театре Полякова», сравнивая меня чуть ли не с Островским. Что ж, друзья всегда преувеличивают наши заслуги, а враги преуменьшают или не признают вовсе. Но судьба давно уже вбила твой гвоздик в Столб Славы не выше и не ниже, чем ты заслуживаешь. На этом гвоздике и висеть. Потом.
8. «Чемоданчик»
Но вернемся в 2015 год. Как было сказано, закрывался фестиваль 17 ноября в Театре Сатиры спектаклем «Хомо эректус», на сегодняшний день сыгранным более 300 раз, о чем ни один автор «новой драмы» и мечтать не смеет. Но сначала на закрытии предполагалось сыграть мою новую эсхатологическую комедию «Чемоданчик». Однако чуть-чуть не успели, премьера состоялась в начале декабря.
История написания «Чемоданчика» стоит того, чтобы ее рассказать. Несколько сезонов в Сатире с успехом (о чем сказано выше) шла моя мистическая комедия «Женщины без границ» («Он, она, они…»), поставленная Ширвиндтом. Казалось, этот спектакль, как и «Хомо эректус», «навеки поселился» в репертуаре театра. Но вдруг умер Зиновий Высоковский (он играл «учителя-соблазнителя»), а следом серьезно заболели исполнительницы двух главных женских ролей. Найти им в труппе замену не получилось, так бывает: актеров вроде бы много, но на данную роль никого нет. А тут выбыли сразу три исполнителя. В общем, спектакль сошел на нет. И тогда Александр Ширвиндт попросил меня написать для театра новую комедию. Я пообещал и обмануть его не мог, ибо относился и отношусь к мэтру с искренним почтением, о чем и написал в дни юбилея «избранника Талии».
