Глава 4
Пусть говорят…
Мэй Маск не устает повторять: она всю жизнь была «ботаником», а вот ее сын Илон вырос «суперботаником». Холдеманы, ставя перед собой цель, всегда ее добивались, даже если мир вокруг был убежден, что это невозможно. Взять, к примеру, прабабушку Альмеду, весьма деятельную и образованную женщину. А ее муж? Ему удалось прожить долго с неизлечимой болезнью. И не просто прожить, а сохранить активность. А их сын Джошуа Норман Холдеман? Вы помните, как он закончил свои дни? В полете!
Илон Маск очень рано начал демонстрировать, насколько могут ошибаться люди, убежденные в том, что «этого не может быть». Пожалуй, во всем мире был только один человек, полностью разделявший его мнение, – мама, Мэй Маск. Она всегда позволяла сыну делать то, что он считал нужным. И – ни слова осуждения. Такая политика сказалась очень быстро.
В 1984 году тринадцатилетний Илон прислал в журнал «Персональный компьютер и офисные технологии» исходный код фантастической игры Blastar, аналогов которой не было нигде – игр такого уровня просто еще не существовало. Редактор журнала был ошарашен, а Илон заработал за публикацию 500 долларов. Но самым интересным было то, что человечество еще не знало ни о каких бластерах. Илон называл их «боевыми лучевыми аппаратами». Напомним, мальчишке было двенадцать лет.
Мама Мэй знала об увлеченности сына фантастикой и, вместо того чтобы зудеть: «Это все несерьезно, надо думать о будущем – о работе инженером, врачом или юристом», сама подсовывала ему очередной журнал или книгу. Мечтает о покорении космоса? Пусть. Вдруг он станет в будущем конструктором космических кораблей?
В 1984 году Илон всерьез думал о колонизации Марса. А потом, после Марса, можно освоить и другие планеты. Теперь, чем бы ни занимался Илон, на первое место он ставил улучшение мира. Глобальное мышление, не стертое в детстве родительскими амбициями, превратило «суперботаника» в супертехнолога мирового масштаба.
В одном из интервью Илон подтвердил это, сказав, что самое главное – шире мыслить: когда никаких ограничений нет, нужные вопросы задавать легко, никакой неловкости не испытываешь. Он считает, что самое важное – содействовать человеческому просвещению, и горизонты просвещения также безграничны. Даже странно, что у парня, выросшего в Южной Африке, такой исключительно здравый подход. Если так рассудить, Илон рос в разлагающей атмосфере. Нет, в семье, да еще при такой активной маме, все было в порядке. Но не будем забывать, он, белый, жил в стране, где мог чувствовать себя почти что богом. Белые, населявшие Преторию, тяжелым физическим трудом не занимались, деньги им доставались относительно легко, и еще это будоражащее чувство, что ты «хозяин жизни», тогда как есть «черные рабы». Автобусы только для белых, кафе только для белых, «по этой стороне улице черным не ходить». Ну да, да, черные боролись за свои права, Нельсон Мандела еще в 1960-х создал свою организацию. «Умконто ве сизве» («Копье нации»), и члены этой организации порой действовали весьма жестоко, и на самом-то деле не сказать, что Южно-Африканская Республика, созданная в 1961 году, за десять лет до рождения Илона, была таким уж безопасным местом. Белых иногда убивали, а детей похищали, а женщин насиловали, всякое там бывало, несмотря на строгости режима, ибо зло порождает зло. И опять – к счастью, к счастью – зло это обошло стороной три семьи: семью Холдеманов, семью Масков-старших (о которой не так много известно, а на самом деле не известно ничего) и семью, которую создали Мэй и ее муж. Мэй много работала, и про нее нельзя сказать, что деньги доставались ей легко – хлеб моделей, вопреки представлениям, не из легких. У ее мужа, отца Илона, был свой бизнес, требующий внимания, и к ярым расистам члены этой семьи точно не относились. Не сказать, чтобы они осуждали апартеид, скорее относились к тому, что происходит в ЮАР, нейтрально, как к данности. Мы здесь живем, и надо принимать то, что нас окружает. Не всем, в конце концов, быть борцами.
И кругом была такая роскошная природа… Пока семья не распалась, они довольно часто ездили в саванну, как в свое время ездила туда с родителями Мэй. Илон на всю жизнь полюбил выжженные солнцем пространства. Как о нем пишут в Интернете, «шагая по экологической стезе, Илон Маск ратует за то, чтобы человечество не превратило планету в свалку технического мусора». Фраза кондовая – ни уму ни сердцу, но Илон и в самом деле борется за экологию.
Все гениальные идеи Илона Маска осуществились, вероятно, благодаря тому, что Мэй вилась над сыном «как орлица над орленком». А точнее, она готова была растерзать любого, кто с сомнением смотрел на ее сына. Может, поэтому она развелась с мужем? Может, не только ее работа и его измены стали причиной? Эррол считал, что Илон, их первенец, мягко говоря, неадекватен. Парень периодически впадает в транс, и в такие минуты мир для него не существует. Эррол настаивал на том, чтобы показать Илона неврологам. Мэй искренне считала своего ребенка гением, и она гордилась тем, что большинство предметов даются ему не просто легко – он щелкает их как орехи.
Слышали бы вы, как она отчитала учительницу, назвавшую Илона глухим! Приведем этот разговор.
– Может быть, стоит показать его отоларингологу, миссис Маск? Может быть, у него проблемы со слухом? Он смотрит на меня и не слышит. Ведь это ненормально!
– Да он просто не хочет слушать вас, ему неинтересно! Лучше позаботьтесь о том, чтобы уроки были на уровне. Похоже, вам есть чему поучиться у моего Илона!
Странно, что ей не предложили перевести сына в другую школу. Но так или иначе, Мэй Маск и в самом деле была лучшей защитницей для Илона. Она спокойно относилась к тому, что он словно пребывает в другом мире, за этой его «странностью», по ее мнению, скрывалось совсем не то, о чем говорили все вокруг. И она оказалась права.
А другие дети? Одноклассники Илона? Они над ним смеялись. Дети вообще жестоки, и особенно к тем, кто выпадает из общего ряда, кто не похож на них. В школе Илон был изгоем, кого-то это может сломать, но он оказался сильным. Или настолько толстокожим, что издевки сверстников его не задевали.
Не только мужу, но и учителям Мэй категорически запретила выдергивать ребенка из состояния раздумий, ведь они никак не отражались на успеваемости – он хорошо учился. Но самое главное – он научился мечтать. Потом он скажет, что его мозг работает как компьютер, что он может не просто визуализировать что-то, но и в деталях просчитать все особенности: как это «что-то» будет работать, какой вид энергии нужно использовать, насколько это перспективно и, в конце концов, во сколько это обойдется.
В сущности, он мечтал, как многие мальчишки. Электромобиль, ракета, опускающаяся на морскую платформу, вакуумный поезд – тем, кто любит читать фантастику, все это легко представить, как и телепортацию, например. Но мы, прочитав интересную книгу и слетав вместе с ее героями куда-нибудь в туманность Андромеды, возвращаемся к своим привычным заботам. А Илон включал свой мозг-компьютер и начинал считать: ага, вот это получится уже в обозримом будущем, а вот это чуть попозже. Молчать иногда продуктивнее, чем говорить, особенно когда точно знаешь – тебя не услышат.
