– А оружие?
Подполковник хмыкнул и заявил:
– Скажи спасибо, что тебя за ствол Зыкова не наказали.
– А мне кто спасибо должен сказать за то, что я Дьякова задержал?
– Это сделал Зыков.
– Разрешите идти?
Максим не хотел говорить о Зыкове. Видел он, как этот оперок спешил ему на помощь, так торопился, что еле ноги от земли отрывал.
К горлышку бутылки был прикручен фитиль, пропитанный горючим веществом. Бутылка разбилась, огонь с фитиля перекинулся на разлитую смесь. Но кто-то же поджег этот фитиль.
Пятачок перед соседскими воротами был залит бетоном. Покрытие потрескалось, местами из него выпали куски. На нем в изобилии валялись и спички, и бычки, но все старое. Из свежего – ничего.
Одноэтажный старый дом был огорожен забором – сплошь профлист, даже опорных столбов не видно. Ворота из того же материала, две створки, открываемые вручную. Рядом калитка. Ни звонка, ни видеокамер.
От тетушкиного дома он был отделен низким штакетником. Со своего двора Максим мог заглянуть в соседний. Так он и делал, когда жил с тетушкой и приезжал ее навещать.
В доме жила семья Грушенковых – родители, сын и дочь. Егор был старше Максима лет на пять, поэтому дружбы они не водили. А Дашку, напротив, Юрьев сам опередил на целую пятилетку и тоже с ней не знался. Во-первых, маленькая, во‑вторых, тихоня. Видел ее, когда приезжал к тетушке. Девушка окончила школу, вышла замуж, стала довольно-таки симпатичной на внешность. Только вот за собой она не очень следила.
Максим давно не приезжал сюда, а этим летом Дашку еще не видел. Но сейчас у него появился интерес к ней. Он постучал в калитку, и она тут же открылась. Похоже, Даша еще раньше подошла к створке. Возможно, она даже наблюдала за Максимом.
Даша повзрослела. Кожа лица вроде бы гладкая, свежая, но загар не курортный, а рабочий. Тонус у кожи слабый. Вокруг глаз мелкие морщины. Одежда на ней чистая, не старая, но жуткое сельпо. Женщина неухоженная, но все равно хороша собой. Глаза глубокие, полноводные, ровный носик, большой чувственный рот. Густые русые волосы, как и раньше, уложены в косу. И фигура у нее хорошая, но фитнес здесь точно ни при чем. Конституция у Даши такая – сколько ни ешь, не располнеешь. Метаболизм, все такое.
– Привет! – с напускной улыбкой заявил он.
– Здравствуй, Макс. – Зато Даша смотрела на него со всей серьезностью.
Хоть бы краешком губ улыбнулась.
– Узнала?
– Как не узнать? – сказала она без малейшей иронии во взгляде.
– А я тут рядом живу. – Сначала Максим кивнул в сторону тетушкиного дома, затем глянул на коттедж Риты.
– Я знаю. – Даша смотрела только в сторону коттеджа, огороженного сплошным и высоким забором.
Не исключено, что в нем была где-то маленькая дырочка.
– Видела?
– Да.
– А пожар вчера видела?
– Что?! – Даша чересчур высоко вскинула брови. – Я думала, Рита костер жгла.
– Зачем? Листья еще рано жечь. Да они так не горят.
– Может, шабаш у нее был, – невозмутимо, как о каком-то рядовом явлении, сказала она.
– Так она ведьма? А я тогда кто? – с усмешкой поинтересовался Максим.
В ответ Даша хмуро, исподлобья глянула на него.
– Чаем хоть угостишь? – спросил он, чтобы разрядить обстановку.
Она кивнула, отошла в сторонку, пропустила Максима во двор и провела в дом.
Максим окинул взглядом обстановку и усмехнулся. Такая же гарнитурная стенка, как у тетушки, только на одну секцию больше. Диван того же разлива, из одного магазина советской поры. Мебель на кухне отличается только цветом.
А вот холодильник у Даши высокий, современный. На нем маленький телевизор. На экране остросюжетный фильм. На этом же канале, кстати, крутился сериал про капитана Костина.
Даша проницательно глянула на Максима, взяла пульт, выключила телевизор. Потом она зажгла конфорку, поставила чайник.
Максим инстинктивно скользнул взглядом по ее фигуре. Джинсы дешевые, мешковатые, но формы под ними аппетитные, эстетически выдержанные. Только вот желание даже не шелохнулось.
– Значит, шабаш у нас там был?
– Это Федька сказал.
– Федька – твой муж, – утвердительно сказал Максим и посмотрел на пустую бутылку из-под водки, стоящую в узком пространстве между плитой и разделочным столом.
– Законный.
– А еще бывают незаконные мужья.
Даша ничего не сказала, но глянула в сторону соседнего дома. Да, Максим жил с Ритой незаконно. И не только он.
– Может, видела, кто бутылку с зажигательной смесью бросал?
– Нет. – Даша подняла крышку чайника, заглянула внутрь.
Максим удивился. Разве так определяют, закипела вода или нет? Или Даше просто некуда было спрятать глаза?
– А ведь бутылка-то с вашей стороны прилетела.
– Не знаю. – Она продолжала смотреть на воду в чайнике.
Максим поднялся, взял бутылку.
– «Русский стандарт».
– И что?
– К нам бутылка точно такая же залетела. – Максим нарочно вводил Дашу в заблуждение.
На бутылке была этикетка, но сгорела почти дотла.
– Ну и что? – Даша порывисто повернулась к нему.
Крышка вывалилась из ее пальцев, стукнулась о решетку и упала в огонь, под чайник. Максим резко поднялся, вплотную подступил к Даше.
Он пристально посмотрел ей в глаза, перекрыл подачу газа и заявил:
– Тебя же в детстве учили, что шутки с огнем к добру не приводят!
– Кто учил? – растерянно пробормотала Даша.
Она должна была отступить от Максима, но ее, напротив, притянуло к нему.
– Спички детям не игрушка, – сказал он.
Даша мало интересовала его как женщина, но от нее он не отходил.
– У нас нет детей. – Даша подступила к нему еще ближе и коснулась его грудью.
Ее взгляд увлажнился от бурления чувств. Детей она упомянула неспроста. С мужем не выходит, одна надежда на добрых людей.
– Я вам не помешал? – донеслось вдруг со стороны двери.
Даша испуганно крякнула и шарахнулась от Максима. В кухню вошел низкорослый плотный мужичок с плешью на плоской вершине черепа. Он сжимал кулаки. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
Но Максим ударил первым. Замахнулся кулаком, а врезал ногой, по прямой, пяткой в челюсть. Малый рост сыграл с Федькой злую шутку. Сильный удар отбросил ревнивца к стене. Максим схватил его за руку и заломил ее за спину.
