– Ты это брось. Здесь тебе не кино.
– В кино убивают понарошку, а в жизни – по-настоящему. Если не отомстим, то так оно и будет. – Максим улыбался, но не шутил.
– Значит, Вильям? – Танаков достал из пачки сигарету.
Максим с интересом глянул на нее. Любопытно, сломает или нет?
– Мы отпустили Шаповалова, а через три часа появились ряженые, – сказал он.
– А Шаповалова вы зачем трогали? – Танаков чиркнул зажигалкой, закурил.
Не сломал сигарету.
– Не надо было? – в ироничном тоне, но с самым серьезным выражением лица спросил Максим.
– Почему меня в известность не поставили?
– Виноваты. Товарищ Болдарев нас наказал. Теперь мы исправимся и дружно скажем ему спасибо.
– А ерничать не надо! – Танаков с размаха шлепнул по столу тяжелой ладонью.
Максим опустил голову и в приступе смирения положил руки на колени.
– Театра мне здесь не нужно! – уже спокойнее сказал начальник.
Максим хотел было заметить, что здесь не театр, а цирк с хищниками. Но кривляться уже поздно.
Дверь открылась, в кабинет вошел Анисимов. Поздно уже, нормальные люди в это время как минимум ложатся спать. Но в отделе произошло ЧП, избиты сотрудники, хочешь или нет, а надо ехать на службу. Анисимов поступил правильно, как того требовал профессиональный долг, но вид у него при этом был такой, как будто он сделал всем одолжение.
– Что вы делали в ресторане «Винный погреб»? – с ходу спросил подполковник.
– Культурно отдыхали, – ответил Максим.
– Вы кто такой? – резко спросил Анисимов.
Максим поднялся, представился.
– Оперуполномоченный. Капитан. А есть начальник отделения уголовного розыска, майор. – Анисимов не просто посмотрел на Помазова, он вонзил в него взгляд. – Почему на вопрос, поставленный мною, отвечает младший по званию и по должности?
– Потому что младший по званию и должности был инициатором этого мероприятия, – сказал Максим. – Значит, с меня и спрос.
– Вы пьяны, товарищ капитан!
Максим развел руками. Он уже давно не был пьян, но в крови оставалось энное количество промилле. Подполковник Анисимов может заставить его сдать анализ и даже лишить водительских прав. А чем ему еще заниматься? Не наказывать же тех, кто посмел поднять руку на сотрудника полиции.
– Объяснения написали? – спросил Анисимов.
– Пишут, – ответил Танаков.
– Как закончат, мне на стол. А потом всех провинившихся в кабинет! По очереди!
Анисимов вышел и громко хлопнул дверью. Максим усмехнулся ему вслед. Провинившихся!.. Коротко и ясно. Все-таки решил Анисимов наказать Вильяма. Он заставит его бояться! Для того и будет бить своих.
– Ну и чего сидим? – Танаков положил на стол чистые листы. – Берем ручки, пишем объяснения.
– И проникаемся чувством вины, – с таким же серьезным видом сказал Максим.
– Острить нужно было, когда за стол в ресторане садился.
– Дело не в этом, а в том, что нас избили.
– Разберемся.
– Когда-нибудь, – буркнул Помазов.
– Что? – Танаков выстрелил в него взглядом.
– Ой! – Максим схватился за почку, изображая приступ боли.
– Все в порядке? – встрепенулся начальник.
– Как в американском кино, – сказал Максим и закрыл глаза. – Почку вырезали, товарищ полковник! Но все в порядке! А вторую вырвут, будет еще лучше. Мне в больницу нужно! – Капитан поднялся.
За ним последовал Зыков:
– И мне!
– И мне! – не остался в стороне Помазов.
– Может, «Скорую» вызвать? – голосом Танакова спросил Максим, открыл дверь и уже в своей манере ответил: – Мы еще объяснительные не написали, товарищ подполковник! Не возьмет нас «Скорая». Нельзя без объяснительной!
– Юрьев! – крикнул ему вслед Танаков, но Максим и не думал останавливаться.
Пусть тот попробует задержать его силой. А он на это способен. Если чужие люди могут безнаказанно избивать оперов, то почему своим нельзя?
Офицеры вышли во двор.
Со стороны ворот полыхнули фары, к зданию подъехал микроавтобус. Открылись дверцы, появились омоновцы. Максим напрягся. Неужели снова?..
Но на этот раз спецназовцы были настоящие. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что из машины они вывели Вильяма.
Болдарев был в наручниках. Его вели, не позволяя поднять головы, но все же он умудрился злобно глянуть на Максима.
Юрьев и Зыков переглянулись. Неужели справедливость восторжествовала?
– Рома! – Помазов подошел к оперативнику из убойного отдела, который направлялся к зданию от своей машины.
Капитан Чусов остановился, с усталой улыбкой глянул на него.
– Волков на хранение принимаете? – спросил он.
– Можем даже чучело из него сделать, – ответил Зыков.
– Если только по решению суда.
– А судить за что будут?
– У Болдарева ствол на квартире нашли, с его пальчиками. Из этого пистолета Серба завалили.
Чусов как-то странно глянул на Максима, хотел ему что-то сказать, но сдержался.
– До завтра у вас пусть побудет, – заявил он, обращаясь к Помазову. – А утром мы его в СИЗО заберем.
– Все так серьезно?
– Очень. – Чусов взял Помазова за руку, потянул на себя, и они направились к зданию. – Мы свою охрану оставим, не обижайся.
– Слышал? Они свою охрану тут оставят. Ты не обижаешься? – с иронией спросил Зыков.
– Пусть лучше в стену замуруют, – ответил Максим.
– И забудут, где именно.
– Поговорить бы с Вильямом.
– Если он вдруг на меня наговаривать начнет, не верь, – заявил Зыков. – У меня с ним общих дел нет. А если что-то и было, то граммов на сто, не больше. Да и не надо тебе с ним беседовать. – Зыков отвел взгляд в сторону.
– Почему?
– А почему тебя Шипунов допрашивал? Тебя не подозревают, но настороженность выразили. Еще подумают, что ты Вильяму помогаешь.
– После того как нам наваляли?
– А ты уверен, что это Вильям?
– А кто?
– Да хрен его знает. Ты думаешь, почему Вильяма сюда привезли? Могли бы в управлении закрыть. Или в Западном, там свой изолятор. Может, от Острого прячут? Если в Западном закроют, Острый узнает. А у него там люди.
– А у Острого какой интерес?
– Если Вильяма не будет, Острый его «Щит» под себя возьмет. Появится у него охранное предприятие «Щит и меч». На весь город. Щит и меч – символ правосудия. Вот и подумай, чья здесь власть будет.
