– Не призываю. По чести, по совести наказать – да, а убить – нет. Так что не гони, начальник!
– А меня на тот свет чего не отправляешь?
– А на тебя приговора не было, начальник.
– А на кого был?
– На Костина был.
– Где ты его видишь? Юрьев тебя повязал. А Костина на свете нет.
– На него приговор был.
– Я думал, ты нормальный, ан нет, на всю голову больной!
Дьяк ничего не сказал, но на Максима глянул с лютой злобой. Неужели он всерьез воспринял приговор, который киношные воры вынесли мифическому капитану Костину? Не так давно Зыков шутил по этому поводу. Оказывается, он угадал причину, по которой Дьяк взъелся на Максима.
– Зачем ты к Сандалову приходил? – спросил Зыков.
– Не знаю такого.
– Может, просто забыл?
– Не знаю ничего!
– Забыл. Ничего, полежишь, вспомнишь.
Один браслет второй пары наручников Зыков пристегнул к запястью вора, другой – к нижней поперечине перил. В таком положении Дьяк не мог подняться на ноги.
Максим и Зыков оставили клиента под присмотром Бочкарева, а сами зашли в квартиру, где находился Сандалов. Он уже сидел на полу, спиной к креслу.
Здесь же была и Лена. Она тихонько плакала, вытирала глаза платком.
– Тюрьма тебе, Саша, светит, – сказал Зыков. – Неужто не страшно?
– А ты не видишь? Сижу и дрожу!
– Может, знакомцы в тюрьме есть?
– Честному человеку там бояться нечего.
– Брат у него в тюрьме работает, – сказала Лена и всхлипнула.
– Да заткнись ты! – заорал на нее Сандалов.
Женщина разрыдалась. Зыков подал ей руку, помог подняться, вместе с ней прошел на кухню.
– Кем у тебя брат работает? – спросил Максим.
– Да пошел ты!
– Пойдешь ты. За убийство жены. Или думаешь, что срок давности уже истек?
– Не убивал я никого.
– Следствие покажет.
– Заместителем по тылу служит.
– И может передать воровскую маляву?
– Какую маляву?
– От Дьяка. Он сейчас к тебе приходил.
– Не знаю никакого Дьяка.
– Не знаешь, так и не надо.
За Дьяком прибыл наряд полиции, а Сандалова опера повезли на Луначарского. Нужно было срочно добывать основания для его задержания. Он, конечно, бросался на Максима с кулаками. Возможно, Лена это подтвердит. Но сумка с краденым добром должна снять все вопросы.
В ней действительно оказалось столовое серебро. Изъятие сыщики оформили под протокол. Потом они отвезли в отдел Сандалова и его незадачливую подружку. Мужчину под арест, а женщину на допрос. Скорее всего, она ни в чем не виновата, но теперь ей придется доказывать свою непричастность. Серебро нашли в ее квартире. Это факт.
Глава 11
Востров бандитствовал с девяностых. В начале нулевых он стал депутатом, пытался избираться в мэры, но вмешалась Москва и спустила его с небес на землю. Это не мешало ему изображать из себя в высшей степени светского человека. Никакой уголовщины в облике, строгие костюмы с иголочки, обаятельная улыбка, ни слова матом.
Хотя своей волчьей натуре он не изменил. На подполковника Анисимова смотрел настоящий хищник. Он не скалил клыки, но готов был к молниеносному броску. Под его взглядом Петр Дмитриевич ощущал себя бычком на качающейся доске. Но при этом он готов был бодаться.
– Зачем вы просите за Вильяма? – в лоб спросил Острый.
– Я прошу не за него, а за порядок на своей территории. Я знаю, кто такой Вильям, каковы ваши отношения с ним. Если вы устроите разборки, прольется кровь.
– Не убедили вы меня, Петр Дмитриевич.
– Я не собираюсь вас убеждать, Илья Михайлович. Просто хочу вас предупредить. Не нужно нарушать хрупкое равновесие, давить на следствие и топить Болдарева.
– А если нет?
– Я знаю, вы хотите занять его место. Предупреждаю, что не дам вам развернуться на своей территории.
– А если я буду платить вам столько же? – осведомился Востров.
Анисимов ничего не сказал, но всем своим видом выразил возмущение, сопряженное с угрозой. Он действительно мог испортить Вострову праздник жизни – как на своей, так и на чужой территории.
– Если вы хотите спросить насчет Серба, то сразу скажу, что к его убийству не имею никакого отношения, – немного подумав, сказал Востров. – Да, я оказываю некоторое давление на следствие. Не хочу, чтобы преступник сорвался с крючка.
– А если Болдарев не виновен?
– Докажите это. Тогда я, пожалуй, изменю свои планы. Извините, Петр Дмитриевич, но у меня дела. – Востров промокнул салфеткой губы, скомкал ее, швырнул на стол, поднялся и, не прощаясь, покинул ресторан.
Анисимов покачал головой, глядя ему вслед. Он помогал Вильяму потому, что, увы, был связан с ним долговыми обязательствами. Не хотел, даже боялся, но деваться ему было некуда.
Поэтому подполковник встретился с Острым и даже кое-чего добился. Вострову не нужны проблемы, он готов отступить. Но с условием, которое выставил, чтобы сохранить лицо. Что ж, Петр Андреевич не против.
Танаков снова сломал сигарету. Полез в пачку, а там пусто. И нервы ни к черту, и закрома опустели. Если ему хочется знать, как жить в такой ситуации, то Максим мог бы дать совет. Но ведь не для этого же он вызван в кабинет начальника криминальной полиции.
– Я так понимаю, у тебя личная неприязнь к Дьякову, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Танаков.
– Дьяков оказал сопротивление при задержании. – Максим в упор посмотрел на подполковника.
– А на каком основании ты его задерживал?
– Нападение на сотрудника полиции. Возможно, вы забыли завести уголовное дело по этому факту. Разрешите вам напомнить.
– Борзеешь?
– Если вы хотите отпустить Дьякова, пожалуйста. Но только через психушку.
– Не понял.
– У Дьякова синдромы иллюзорного восприятия действительности и ошибочного узнавания. Он хочет убить капитана Костина. Я не против. Но вместе с ним этот вор может прикончить и меня. Именно поэтому я категорически возражаю.
– Это мне назло?
– Дьяков собирался отправить маляву на зону. Это покушение на жизнь человека. А вы пытаетесь убедить меня в том, что Дьяков – это стабильность в криминальном мире.
Танаков молчал не меньше минуты, потом резко выпалил:
– Свободен!
Выходя из кабинета, Максим понял, что Дьяков сегодня будет ночевать в камере ИВС. А ему самому пора домой, к Рите. Рабочий день уже закончен, с Сандаловым он разобрался, благодарность получил. Да и с Дьяковым вопрос решен, пусть и не самым деликатным способом.
