Максим бил со всей силы, быстро, без размаха. Но Вильям не упал. Он всего лишь отступил на шаг. А у Максима от боли отнялся кулак. Ощущение, что не в кость ударил, а в чугунную болванку.
Телохранители рванули на Максима. Вильям жестом осадил их, но на место не вернул. Они обступили Максима с двух сторон.
– Я же не снял очки, – сказал Вильям, с укором глянул на Максима и длинными ухоженными пальцами ощупал подбородок. – А ты ударил. Нехорошо, Костин. Так в кино себя не ведут.
– Это не кино! – не без пафоса изрек Максим.
– Вот! – Вильям вскинул палец, ткнул им в кончик носа артиста. – Это жизнь. Реальная. Суровая. Убивают здесь по-настоящему. Ты спал с Марго?
Он умел производить гнетущее впечатление, но и Максим вошел в образ героя.
– Спал.
– По-настоящему?
– По-настоящему.
– Значит, и умрешь по-настоящему.
Вильям не играл роль. Ему и на самом деле ничего не стоило убить человека. Именно это он и собирался сделать. Максиму стало не по себе. В жизни действительно умирают по-настоящему, и никакой режиссер не воскресит.
– Ну, попробуй, – на остатках гонора сказал Максим.
– Зачем пробовать? – Вильям выразительно глянул на одного быка, но ударил другой.
Максим ждал нападения слева, а сбили его с ног справа. Он еще только падал, а уже прилетела добавка – кулаком в живот. Это было только начало.
Быки били со знанием дела, не жалея сил. Максим не мог ни подняться, ни ударить в ответ. Он закрывался, держал удары и понимал, что надолго его не хватит.
– Вильям, он же из полиции! – выкрикнула Рита.
– Из какой полиции? Он актер. Из кино. Ты что, не знала?
Судя по звучанию голоса, Вильям был удивлен.
Может, потому он остановил своих телохранителей, навис над Максимом, не позволяя ему подняться с земли, и спросил:
– Ты не сказал Марго, кто таков?
Максим мотнул головой и скривился от боли. Давала знать о себе ушибленная челюсть. А может, и сломанная.
– Почему?
Максим ответил удивленным взглядом. Зачем заявлять о своих достоинствах на словах, когда можно проявить себя в деле?
– И она тебе дала?
Максим повернул голову на бок и сплюнул кровью. Этим он как бы посылал Вильяма к черту.
– Ничего не было! – подала голос Рита.
– Не ври. Или я убью вас обоих! – сквозь зубы проговорил Вильям и ткнул ее пальцем в грудь, чтобы придать особую остроту моменту.
Рита прикусила язык и опустила голову.
Максим тем временем поднялся с земли и попал под кинжальный взгляд Вильяма.
– Сегодня я тебя прощаю. Но еще раз, и ты труп. Вопросы?
Максима так и подмывало послать его в светлую даль, но все-таки он сдержался. Увы, сила на чужой стороне. Его действительно могли убить.
Он ничего не сказал, повернулся к Вильяму спиной и пошел к воротам.
– Пойдешь к ментам, там и останешься, – донеслось вслед.
Максим даже не остановился. Это его дело, куда идти, что делать. Надо будет, он найдет, куда обратиться. Есть у него знакомый генерал.
– Там тебя и похоронят, – добавил Вильям.
Максим вышел на улицу, повернул к своему дому, сделал несколько шагов и остановился. А как же Рита? Вдруг Вильям ее убьет в приступе ревности.
– Эй!
Максим обернулся и увидел быка, который косолапо, с нахальной ухмылкой пер на него.
– Это, автограф дай!
Из одного кармана он достал блокнот, из другого – авторучку.
– Автограф?! – Максим ощупал шишку под ухом, провел языком по кровоточащему рассечению на внутренней стороне губы.
– А чего?!
– Да нормально все. Держи! – Максим ударил от всей души, наотмашь.
Тут же последовала добавка, которая сбила громилу на землю. Максим врезал ему ногой в живот, и тут сзади вдруг взвыла сирена. Он отскочил от телохранителя и увидел притормаживающую полицейскую машину.
Максим глянул на второго телохранителя и понял, что подъехали его спасители. А еще он подумал о Рите. Вряд ли теперь Вильям посмеет поднять на нее руку.
Глава 2
Мясо молодого олешка нежное, сочное, особенно если протушить его в красном вине с черносливом. Все это будет. Туша уже висит на палке, привязанная к ней за ноги. Тяжело нести олененка через лес, еще трудней было выследить его и подстрелить.
Георгий Степанович опытный и страстный охотник. Зять у него в этом деле салага, стреляет плохо, но по лесу ходит тихо, а это уже само по себе большой плюс. Трофей взят, до машины недалеко. Сейчас они погрузят олененка в багажник, и вуаля.
– Гражданин!
Георгий Степанович услышал грозный окрик, вздрогнул, остановился, но тут же вспомнил, какую должность он занимает, и успокоился.
Из-за кустов к нему выходил мужчина с жесткими чертами лица. С ним еще двое, оба такой же впечатляющей наружности. Все в охотничьих костюмах, с ружьями. Если это представители закона, то почему взгляды у них волчьи? Что-то хищное в них, злое, недоброе. Даже уголовное.
– Браконьерствуем? – перегородив путь, спросил мужчина.
Георгий Степанович заметил короткий, но глубокий шрам на его подбородке.
– Ты кто такой?
– Общество защиты животных. Тушу на землю положи!
– А что такое?
Мужчина ничего не сказал. Он просто достал из ножен тесак. Стальное сияние клинка вселило в душу Георгия Степановича животный страх.
Спутники незваного защитника природы обступили охотников слева и справа. Ружья у них взяты на изготовку.
Георгий Степанович тревожно глянул на зятя, и они уложили тушу на землю.
– А если я тебя сейчас подстрелю, освежую и на вертел насажу? – проговорил мужчина и оскалился.
На Георгия Степановича смотрел матерый уголовник с волчьей душой и зверской сутью.
– Что… чего вы хотите?
– Разрешения на охоту, я так понимаю, у тебя нет. А на распилы и откаты?
– На какие распилы?
Уголовник глянул на своего подопечного, который схватил Игоря за рукав, потащил его в сторону. Тот даже и не думал сопротивляться. Георгий Степанович вздохнул, глянув на зятька. Никакого толку от него. Другой снял бы с плеча ружье да перестрелял бы всю эту шваль. А этот сопли жует.
– Хлипкий у тебя зятек, – заявил уголовник. – С дочуркой твоей хоть справляется?
– С моей дочуркой? – От волнения у Георгия Степановича занемели поджилки.
