– Замуж? – Лиза удивленно повела бровью.
– А что, прямо сейчас и сосватаем. Или лучше потом?
– Когда потом? – Зыков обнял девушку за плечи.
Она возмущенно зыркнула на него, но не отстранилась.
– Казанская далеко? – спросил Максим.
– Да на самой границе, – отозвался Денис.
– С Казанью?
– Нет, с Западным округом, – сказала Капитонова, мягко высвобождаясь из его неловких объятий.
Труп мужчины лежал на газоне между дорогой и линией кооперативных гаражей. Неподалеку сиротливо светил уличный фонарь. На обочине стоял полицейский «уазик». Рядом с ним торчал автоматчик, весь настороженный, взведенный как курок.
– Ты что, один? – спросил Максим.
– Нет, вон идут лейтенант Самохин и Рыжов.
Под свет фонаря действительно вышли люди. Один спешил, другой не очень.
Самохина Максим не знал, и тот его тоже. Поэтому лейтенант обратился к Зыкову.
– Там сторож машину видел, – проговорил он, задыхаясь.
– Какую машину?
– На которой подъехали…
– Кто?.. Водички попей, успокойся.
– Я издали видел, как этот из джипа выскочил и побежал. – Самохин показал на тело. – Джип остановился, из него вывалили здоровенные такие шкафы и давай стрелять! Мы мигалку врубили. Когда подъехали, никого уже нет. Только этот лежит. Шесть дырок.
– Четыре вижу, – прокряхтел эксперт Павел Матвеевич, осматривая труп. – Если ноздри считать за дырки, тогда может быть…
– А четыре, это мало? – спросил Зыков.
– Достаточно. – Эксперт вяло усмехнулся.
Максим тоже присел на корточки перед трупом. Молодой черноволосый мужчина, скуластый, с искривленной перегородкой носа, крупнотелый. Спортивный костюм, носки и почему-то один домашний тапочек. Все четыре пули попали в корпус, в спину. Одна из них прошла навылет, оставила в животе большую дыру. Лицо сильно стесано, как будто им по асфальту возили.
Максим почувствовал тошноту. Стоило ему отойти от трупа, как его отпустило.
– Так что ты узнал? – обращаясь к Самохину, спросил Зыков.
– Сторож видел, как стреляли, – махнув рукой вдоль дороги, сказал лейтенант. – Стою, мол, курю, смотрю, дверца открывается. Один человек выпрыгивает прямо на дорогу. Ударился сильно, но вскочил, побежал. Машина остановилась…
– Номер он запомнил?
– Нет, она боком к нему стояла. Да и фонарь только над воротами горит.
– Тех, которые стреляли, не разглядел? – осведомился Максим.
– Нет, не разглядел. А если и так, то не скажет.
Максим вернулся к трупу.
– Документов нет, – сказал Павел Матвеевич. – В карманах пусто. Спортивный костюм, носки, один тапочек. Другой, видимо, слетел. Валяется где-то, с машиной уехал или даже дома остался.
– Значит, беднягу из дома выдернули? – в раздумье спросил Максим.
– Выходит, что так.
– Похитили его. А он из машины выскочил. Может, развязался?
Павел Матвеевич осмотрел руки покойника и ответил:
– Нет, не было ни веревок, ни скотча.
– Может, вкололи что, чтобы не дергался?
– Будем разбираться.
– Пальчики надо бы снять.
– Не учи ученого. – Павел Матвеевич увидел машину, подъезжающую к ним, и поднялся.
Он всего лишь криминалист, трупом должен заниматься судмедэксперт, который и прибыл.
– Надо бы к сторожу сходить, еще раз расспросить, – сказала Капитонова.
Она посмотрела на Максима так, будто извинялась за свою требовательность.
– Сходим, – сказал Зыков.
– Куда? Ты сегодня за телохранителя. – Максим посмотрел на него совершенно серьезно. – И постовых не отпускайте, пусть в оба смотрят.
Братва действительно могла вернуться за трупом. С подмогой. Но дезертиром Максим себя не чувствовал. Со сторожем действительно нужно было поговорить.
К воротам можно было подойти по дороге, но капитан выбрал другой путь. Он пошел по тропинке, петляющей вдоль гаражей, едва не наступил в дерьмо, но до проходной все-таки дошел и в награду за это получил ценный приз.
– Здоровенные такие! – рассказывал кто-то, захлебываясь то ли от страха, то ли от восторга. – С пушками. Как начали стрелять!.. А я стою, смотрю. Столбняк меня хватил. Мне бы спрятаться, а я ни с места. Хорошо, что не заметили, а то завалили бы.
– На джипе?
– Ага.
Максим усмехнулся. Везет ему в сыскных делах. Сандалова с ходу раскрыл, Кожухова разговорить смог, на Райку через него вышел. Сейчас удача опять должна ему улыбнуться. Своему дружку сторож расскажет куда больше, чем уголовному розыску.
– Женя, ты говорил, что у тебя в криминале кенты. Может, узнал кого-то?
– Не видно было. Нет, я серьезно!.. Ты думаешь, я ментам не сказал бы? Нет, все описал бы, назвал бы номер машины, но не видел. Да ты сам глянь, где я стоял. – Сторож повел своего друга к месту, откуда он наблюдал за стрельбой.
Они вышли из ворот, увидели Максима и в страхе рванули обратно.
– Эй! Это полиция! Уголовный розыск! Капитан Юрьев! – крикнул он.
Сторож остановился, а его дружок растворился в темноте.
– Точно полиция? – Горбоносый тип с оттянутой кверху верхней губой настороженно смотрел на него.
– Да, полиция. – Максим предъявил удостоверение.
Сторож облегченно вздохнул, тут же, не дожидаясь вопросов, провел его к тому месту, где находилась машина. На этом участке дороги действительно было темно. Максим попросил сторожа выйти на дорогу. Силуэт его просматривался неплохо, даже угадывался профиль лица, но для идентификации этого мало.
Он тоже вышел на дорогу, осмотрел ее, нашел стреляные гильзы и свежий след от колеса.
– Машина резко стартовала, когда уезжала?
– Да, дала копоти!
Максим отправился за экспертом, а сторожу велел ждать. Он собирался продолжить разговор, но чутье подсказывало ему, что толку от этих бесед больше не будет.
Труп был осмотрен, описан и отправлен на судебно-медицинскую экспертизу. Но работа продолжалась. Криминалист идентифицировал пальчики покойника и установил личность. Шаронов Роман Ильич, восемьдесят седьмого рождения, имел привод в милицию девять лет назад. А второй раз его доставили уже в полицию. Не далее как вчера. Вернее, уже позавчера.
– Шаронов! Да, конечно! – Самохин шлепнул себя ладонями по коленкам. – Это же цирк был! Леша Давыдов едет, смотрит, мужик голый бежит. Штаны на ходу натягивает. Так и грохнулся в канаву. Думаете, остался там? Нет, выскочил уже в штанах. Леша его догнал, доставил в отдел. Там тот и заявил, что из квартиры любовницы убегал. Муж их на горячем застукал!
