– А Рому, значит, увезли? – спросил Максим.
Он почему-то не торопился убирать пистолет. Недоброе предчувствие вдруг навалилось на него.
– Увезли, – буркнула женщина.
– А чего так невесело? Просили не говорить?
– Сказали, что убьют.
– Если в полицию обратитесь?
– Да. – Славина закусила верхнюю губу.
– Сказать можно все, что угодно.
– Эти убьют. Не люди, а скоты!
– Как они в дом попали? – спросил Зыков, тихонько стукнув по деревянной двери, выбить которую можно было с двух-трех ударов.
– Я в магазин собралась. Смотрю, за дверью стоят! Понять ничего не успела. Нас на пол уложили. Рому увели, а меня убивать собрались. Потом сказали, что не будут, если я дам слово молчать.
– Кто они такие, не говорили?
– Роме сказали. От Вильяма Андреевича, мол, привет.
– Друг к другу по именам не обращались?
– Один другого Пекарем назвал.
– Есть такой, – сказал Зыков.
Но Максим не торопился делать выводы.
– Значит, вам велели молчать?
– Да.
– А как они выглядели?
– Да не помню я! – Славина отвела взгляд в сторону.
– Опознать сможете?
– Они в масках были.
– И в перчатках? – спросил Зыков.
– Нет, не в перчатках. Но в масках.
– А может, к чему-то прикасались? К двери?..
– Да, прикасались. Но они в перчатках были!
– А врать нехорошо, – пристыдил женщину Максим.
– Да я не вру. – Она опустила голову.
– Рому убили, – сказал Зыков.
– Что? – Славина вздрогнула.
– Ваш страх его убил. Если бы вы в полицию позвонили, то он был бы жив.
Женщина села на стул, опустила голову и закрыла ладонями глаза.
Максим подошел к окну, глянул вниз и увидел черный джип, подъезжающий к дому. Машина остановилась, из нее вышел парень плотного сложения. За ним выбрался еще один крепыш. Оба в строгих костюмах и черных рубашках. Они шли к дому. Время на раздумье стремительно истекало.
– Уходим! – Капитан взял женщину под руку, потащил за собой в коридор. – Только тихо!
Но Славина не хотела молчать.
– Что такое?
– Вас приехали убивать!
Больше она ни о чем не спрашивала. Зыков тоже не задавал вопросов. Они поднялись на следующий этаж. А по лестнице уже шагали чернорубашечники. Максим слышал их топот.
Он велел Славиной стоять молча, а сам вместе с Зыковым тихонько спустился на межэтажную площадку. Оружие приведено к бою, нервы намотаны на кулак. Но внутреннее напряжение давало о себе знать. Вдруг им придется вступить в реальный огневой бой? А бронежилетов нет.
Максим почувствовал, как у него засосало в животе. А когда плотные парни подошли к двери, еще и заурчало. К счастью, братки не услышали голос, который подала его слабость.
Они переглянулись и как по команде достали пистолеты. Один вынул из кармана глушитель и стал накручивать на ствол. Другой нажал на клавишу звонка. В этот момент Славина громко кашлянула. Парень с глушителем резко оглянулся и увидел пистолет, направленный на него.
– Стоять! – заорал Максим и с ходу врубил рукоятью пистолета в крепкий блестящий лоб.
Зыков взял в оборот второго братка. У него тоже все получилось.
Максим уложил одного, Зыков другого, но, увы, радовались они рано. В суматохе опера не услышали шум шагов людей, поднимающихся по лестнице. Только в самый последний момент капитан увидел человека, который уже наставил на него пистолет. За ним стоял второй, тоже с оружием, но Юрьев сфокусировался на первом. Его взгляд буквально прилип к стволу.
Грохнул выстрел, который мог отправить Максима к праотцам. Но бандитская пуля всего лишь чиркнула по голове, содрала с нее кожу.
Грянул второй выстрел, но Максим уже толкнул Зыкова и ушел в сторону. На этот раз пуля даже не задела его. Зато сам он смог выстрелить. Не целясь. Наугад. Может быть, именно поэтому и попал. Бандит схватился за живот, стал валиться на бок, толкнул своего напарника. Тот как раз жал на спуск.
Прицел у гада сбился, но пуля все равно прошла в опасной близости от Максима. Он пальнул в ответ, промазал, зато напугал противника. Тот бросил своего раненого дружка и стремглав кинулся вниз.
А на Максима навалился очнувшийся браток. Тому пришлось выстрелить у него над ухом и ударить рукоятью пистолета по темечку. После чего в ход пошли наручники. Зыков надевал ярмо на другого быка.
Славина стояла на межэтажной площадке. Она обхватила голову руками и с ужасом смотрела на это побоище.
Максим осторожно приблизился к раненому братку, вырвал у него пистолет.
– Больно! – Парень смотрел на него дикими глазами.
Максим достал телефон.
– «Скорую» вызывать?
– Больно!
– Или не надо?
Парень заорал от боли во весь голос. Максим кивнул, набрал номер «Скорой помощи», сделал вызов. Зыков тем временем связался с отделом.
– Давай гляну! – Максим взял парня за руку, хотел оторвать от живота его окровавленную ладонь.
– Нет!
– Подыхай тогда!
К ним подошла Славина, уже с какой-то коробкой в руках, вынула из нее упаковку с бинтом.
– Давай я!
– Сейчас перебинтуем. – Максим схватил парня за руки.
– Нет! – заорал тот.
– Фамилия?
– Крошкин.
– Зовут?
– Олег.
– Кличка?
– Кроха.
– На кого работаешь?
– На Острого.
– Кто в Шаронова стрелял?
– Я.
– Зачем?
Ответить Кроха не смог, потерял сознание. Только тогда Славина осмотрела его рану.
Анисимов вышагивал по кабинету и нервно раздувал ноздри.
– Так и сказал, что работает на Острого? – в какой уже раз спросил он.
– Так и сказал, – опять подтвердил Максим.
– И в Шаронова он стрелял?
– И в Шаронова.
– А к Славиной они зачем приезжали?
Дальше Максим мог только предполагать. Кроху забрали в больницу, он уже под наркозом, на операционном столе. Два других быка закрыты в изоляторе, но расколоть их пока не получалось. Оба упорно молчали.
– Затем, что дурака сваляли. Хитро причесались, а голову вымыть забыли.
