– И сфотографировали?
– Ага. Думал, потом гляну.
Максим удивленно повел бровью. Неужели снова повезло? Рита права? Черная полоса в его жизни закончилась? Может, режиссеры и не звонят, но стоит ему подать заявку на роль в кино, и все образуется? Тогда что он здесь делает?
– Глянули?
– Нет, забыл. Ночь тогда была, настроение боевое, все дела. А назавтра работа, рутина. Может, потом как-нибудь. Вы эту девочку нашли?
– Нет.
– Может, я найду? Сначала приласкаю, а потом вам отдам. Так нормально будет?
– Нормально будет, если вы фото с камеры покажете.
– Да показать-то нетрудно. Только машина сейчас у брата. А он уехал.
– Куда?
– Да черт его знает. Он парень молодой, с подружкой кататься поехал. Вроде бы в Москву. Туда и обратно. Думаю, послезавтра будет.
– А позвонить ему можно?
– Зачем?
– Чтобы он фото выслал.
– Не знаю. – Видов ушел, вернулся с телефоном, при Максиме набрал номер и заявил: – Абонент вне зоны доступа. Но как позвонит, я ему скажу.
– Пожалуйста. Дело очень важное.
– Что, капитан, девочка понравилась?
– Речь идет об убийстве.
– А кого убили?
– Убили.
– Не хочешь говорить, не надо, – сказал мужчина.
Он всем видом давал понять, что потерял интерес к разговору и к сотрудничеству с полицией. Поэтому и брату звонить не станет. Или даже попросит его стереть фотографию.
– Законного вора убили.
– Серба, что ли? – вскинулся Видов.
– Серба.
– Эта проститутка?
– Возможно.
Видов снова набрал номер, но телефон брата не отвечал.
– Реально где-то пропадает. Ничего, появится, эсэмэс придет, я ему позвоню.
– Может, фоторобот пока составим? – предложил Максим и замялся.
Он без машины, без компьютера. На месте портрет не сконструируешь. А в отдел Видов ехать откажется. Скажет, что не сможет составить фоторобот, и силком его не потащишь. Не каждому дано грамотно работать с изображением.
– Фоторобот? Можно, – проговорил Видов.
– Тогда собирайтесь.
Они могли добраться до отдела на такси.
– Хорошо, – сказал мужчина и закрыл дверь.
Максим остался на лестничной площадке. Ожидание затянулось.
Юрьев уже собирался жать на клавишу звонка, когда дверь открылась. Видов как был в футболке и трениках, так в них и остался. Похоже, он никуда не собирался идти. Но возмутиться Максим не успел.
– Держи! – Видов с торжествующей улыбкой протянул ему лист бумаги с черно-белым портретом. – Зачем куда-то ехать! У меня и компьютер, и программа.
Максим усмехнулся себе под нос. Ему действительно везло.
Он глянул на изображение женщины, и ему стало не до смеха. Портрет дрянной, черты лица неестественные, размытые, но в них все же прорезалось что-то знакомое. Женщина чем-то похожа была на Риту.
– Эту самую особу вы и видели?
– Ее и видел.
– Волосы пышные. Парик?
Волосы у Риты хорошие, густые, но не такие пышные. Она, конечно, могла их взбить, но никогда этого не делала. Разрез глаз у нее не такой, как на портрете. Нос не настолько короткий. Но скулы, линия бровей с перепадом на нос!.. Женщина, изображенная на бумаге, в любом случае больше была похожа на Риту, чем на Мятлеву.
– Да, парик, – сказал Видов. – Я сразу это понял. Она Серба завалила?
– Не думаю.
– Что-то ты побледнел, капитан?
– Это от недосыпания. Пойду я.
Максим уже спустился на один лестничный марш, когда Видов спросил:
– А номер телефона?
– Да, конечно.
Голова у Максима была забита дурными мыслями.
«Что-то я плохо соображаю. Неужели это Рита убила Серба? Но как? Во-первых, она не умеет стрелять, во‑вторых, в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое крепко спала».
Глава 19
Максим собирался домой. Настроение ни к черту, в голове каша. Сможет ли он удержаться, не задать Рите, мягко говоря, неприятный вопрос? Спешить с этим не стоит. Сначала нужно получить четкое изображение женщины, подозреваемой в убийстве Серба.
Дверь шумно распахнулась, в кабинет вошли Зыков и Бочкарев.
– Макс, ты здесь? – спросил капитан.
– Макса нет, осталась только голограмма, – заявил Юрьев.
– А я думал, это капитан Костин. – Зыков криво усмехнулся. – Героический и беспощадный.
– Неподкупный. – Максим остро глянул на него.
– Да, в кино и не такое бывает.
– Не только в кино.
– Неподкупный едет с нами? – спросил Зыков.
– Куда?
– Закуткова брать.
– А он живой?
– Да. В Ольховке отсиживается. Или боишься?
– Я боюсь?!
– Вдруг тебя подставят?
– Никто никого не подставит, – заявил Бочкарев. – Пузыритесь как дети.
– А если человек боится?
– Кто боится? – взвился Максим.
Если Рита вдруг окажется киллером, то ему в Ковалеве точно нечего будет делать. Он бросит все, уедет в Москву и вернется к актерской карьере. Надо будет, и в массовке поучаствует. Всяких там шреков озвучивать пойдет, если позовут. А если с Ритой все в порядке, то он уедет в Москву вместе с ней.
Но Максим в любом случае не имел права оставить после себя дурную славу. Значит, сейчас он должен плюнуть на предупреждение, которое вынес ему Вильям, бросить вызов этому козлу!
Ольховка находилась километрах в десяти от города. Помазов переживал за утечку информации, поэтому операцию решено было проводить на свой страх и риск. Без разрешения начальства и поддержки спецназа.
Уже стемнело, когда они подъехали к дому, в котором вполне мог скрываться Закутков.
– Возможно, информация ложная, – сказал Бочкарев. – Или надуманная. Но вы все равно не расслабляйтесь.
– Отличное напутствие, – сказал Зыков, усмехнулся и передернул затвор пистолета.
– А вдруг обманули?
Видимо, этот вопрос волновал Бочкарева всю дорогу. Он только сейчас открыл душу. К счастью, защищенную бронежилетом. Как и у всех остальных. Но из оружия у них только пистолеты, а у Закуткова запросто мог оказаться автомат.
– Обманули или нет, а во дворе собака, – сказал Помазов. – Зубы у нее взаправдашние.
