– Что тебе понятно?
– А я еще смотрю, Видов какой-то подозрительный. Про Серба я ему сказал. Значит, он это фото Дьяку слил, а тот на Вильяма наехал. Он решил, что это Вильям Риту к Сербу подослал. Резкий мужик этот Дьяк. Или не мужик? Воров не принято так называть, да? – Максим пристально посмотрел на Танакова.
Тот легко выдержал его взгляд и заявил:
– Ты, Юрьев, не виляй, по делу говори.
– Не могу по делу. Если бы знал, как этот снимок к вам попал, мог бы. А так только предполагать… Я вчера с Вильямом говорил. Он очень просил меня оставить Закуткова в покое.
– Когда говорил?
– Незадолго до того как его убили. Разговор о вас, Игорь Андреевич, зашел. Вернее, о человеке, который меня сдал. Не знаю, зачем Вильям это сделал, но он сказал мне, что меня слили вы.
От возмущения Танаков вытянулся в лице. Но Максим не позволил ему вставить слово.
– Нет, я не против, – проговорил он. – Здесь все с Вильямом как-то связаны. Но с ворами – только вы. Эта информация у меня опять же от Вильяма. Вот я и думаю, что это фото вам слил Дьяк.
– Херню в уши лить не надо! – рассвирепел Танаков. – С больной головы на здоровую! Кто Серба убил?
– Не знаю.
– Твоя Марго к нему в машину садилась.
На столе у Танакова зазвонил телефон, он взял трубку.
– Как нет? Куда уехала? Найти!.. – Начальник зло глянул на Максима. – Где Марго?
– Уехала.
– Куда?
– Не знаю. – Максим достал из кармана прощальную записку, отдал Танакову. – Она думает, что я живу с ней из жалости, хочет, чтобы я проверил свои чувства.
Обида держала за горло, мешала говорить. Его отгородили от Риты как какого-то преступника. Пока Зыков вез Максима к Танакову, другие опера попытались задержать Риту. Понять можно всех, и Помазова, и Бочкарева, и Зыкова. Но все равно обидно.
– Какие чувства? Она поняла, что погорела, и сбежала. А ты думал, что выкрутишься. Не выйдет! Фото Риты попало к нам и загнало в угол вас обоих!.. Где она?
Максим качнул головой:
– Не знаю.
– Кто убил Серба?
– Не знаю.
– А я знаю! Марго его убила! Ты ей в этом помогал! Не надо на меня собак вешать!
– Все же скажите, как фотография Риты попала к вам?
– Не о том думаешь, Юрьев! Поразмысли, как доказать свою невиновность.
– Если бы я помогал убивать Серба, разве искал бы Риту?
– Значит, она работала на Вильяма? Вчера ты ей это сказал, предупредил. Где она?
– Не знаю.
– Если забыл, я помогу тебе вспомнить. За мной!
Танаков сам отвел его в изолятор временного задержания, поместил в камеру.
– Отличное место для раздумий. – Уже уходя, он обронил: – А кто убил Вильяма, мы еще разберемся!
Максим лег на койку, забросил руки за голову и закрыл глаза. Он готов был держаться до конца. Но надолго ли его хватит? Ведь Рита преступница. В общем-то, для него нет зазорного в том, чтобы сдать ее в руки правосудия. Но ведь он любит ее.
Зыков зашел в камеру поздно вечером.
Он принес пакет, поставил его на свободную шконку, сел рядом с Максимом и осведомился:
– Как настроение?
– Риту взяли? – вопросом на вопрос ответил Максим.
– Не мог я тебе сказать, что мы собрались ее брать.
– А вот я смог спросить про тебя у Вильяма.
– Да? – Зыков напрягся.
– Он мне всех сдал, кто ему стучит. Ты из них самый белый и пушистый.
– Перед смертью сказал?
– Да, видимо, почувствовал, что костлявая уже где-то рядом.
– Размахалась она не по-детски. Одиннадцать трупов.
– Для тихого города Ковалева это в порядке вещей, – проговорил Максим и мрачно усмехнулся. – У вас тут воры на бандитов бросаются на глазах у ментов, и ничего.
– Вильям и Софи убиты из автомата. Все остальные – из пистолета. Причем из одного и того же. Чувствуется почерк профессионала.
– Это не ко мне.
– Вильяму сначала ноги прострелили.
– Неужели из моего ствола?
– Нет, не из твоего. Но пальчики твои сняли.
– Со ствола?
– Арка там деревянная. Ты ее коснулся.
– Так я и не скрываю, что был у Вильяма. Не надо ходить вокруг да около. Так и спроси, я мочил или нет.
– Да дело не в этом… – Зыков замялся.
– Рита тоже не при делах.
– Она Серба замочила.
– Это еще доказать надо.
– Не мое дело. Как там у тебя?
– Весело.
– Шипунов тобой интересуется, завтра на допрос выдернет.
– Мне нечего скрывать.
– Ты не думай, мы не против тебя.
– Не надо оправдываться. Вы все правильно делаете.
– Риту мы найдем, если искать будем. А насчет Танакова ты прав. Он и с воровскими вась-вась, и у Вильяма на подтанцовке.
– Прогнило у вас тут все.
– Порядок наводить надо. Выйдешь – начнем.
– Обязательно выйду.
– Не скучай здесь. В пакете колбаска свежая, сыр. Лиза печенье тебе передала. Сама пекла, – бодро, но явно наперекор своему самолюбию сказал Зыков.
– Как у тебя с ней?
– Да ничего. Сказала, сватать можно.
– Так в чем же дело?
– Так ты сватом должен быть. Она этого хочет.
– Буду.
– Я пойду.
– Рад был тебя повидать.
Зыков уже вынес одну ногу из камеры, когда Максим бросил ему вслед:
– Я своих не сдаю.
От этой фразы отдавало нафталиновой театральностью, но Максим не упрекнул себя.
Шипунов вел допрос в своей обыкновенной манере, спокойно, без нажима, но от его внешней мягкости веяло внутренним холодом.
– Зачем Болдарев привез вас к себе домой?
– Хотел сделать мне предупреждение. Он не желал, чтобы мы кололи Закуткова.
– А почему он не сделал это где-нибудь на улице?
– Спросите у него. Если сможете.
– Он вас отпустил?
– Да, он меня отпустил.
– А Маргарита отвезла домой?
– Встретила и отвезла домой.
– Встретила где?
– У ворот дома Вильяма.
– Когда это было? До того как она убила телохранителей Болдарева или после?
