— А когда ее отравили? Задолго до смерти или?..
— А ты смешной, Дементьев, — Ястребов хлопнул его по плечу. — Я тебе это по звездам должен прочитать? Я же даже не знаю, какой это яд. Вот проведем вскрытие, экспертизу, тогда и скажу.
— А с Носковым ты уже успел поработать?
— Это со вчерашним твоим жмуриком? Только начал вчера. Могу сказать более точное время смерти: с полуночи до часа. Пока нового больше ничего. Полный официальный отчет будет завтра.
— Тогда вот что скажи, — Дементьев проводил взглядом эксперта, который закончил фотографировать и собирать улики и вышел из комнаты. — Его мог убить не высокий мужчина, а высокая сильная женщина?
— Сильная и независимая? — хохотнул Ястребов, но заметив во взгляде следователя недоумение, тут же осекся. — В смысле, физически сильная? Могла, наверное. Просто сила там нужна была серьезная, но если женщина в свободное время жмет штангу и к тому же психопат, то могла. А что, у тебя есть на примете годная подозреваемая?
— Что-то в этом роде, — вздохнул Дементьев. — Но я пока не уверен.
— Ну, ты проверяй, а я поехал работать, — Ястребов протянул ему на прощание руку, которую Дементьев рассеянно пожал, думая уже о чем-то своем.
Едва за криминалистом закрылась дверь, Дементьев достал из кармана смартфон и набрал номер Серегина. Поскольку тот занимался сбором информации, он не стал гонять его снова в область, велев продолжать работать в городе, но сейчас ему была нужна часть этой информации.
— Что там с трагической гибелью бывшего мужа Инны Клениной? — спросил он без лишних приветствий.
— Да ничего такого, — отозвался Серегин. — Сбили его, когда он вышел с работы. Он перебегал дорогу в ста метрах от светофора, там переулок довольно узкий, движение слабое. Там все так ходят. Было несколько свидетелей, но номер машины никто не запомнил. Судя по материалам в деле, свидетели сошлись только в том, что его сбил седан, иномарка. А вот по поводу самой марки мнения разошлись. Как и по цвету машины, что самое странное. Вообще есть некоторое ощущение, что дело намеренно завалили. Я хочу сказать, поначалу свидетели довольно слажено говорили о серебристой, недорогой и не новой иномарке, некоторые даже называли конкретно Хендай, а потом вдруг появились свидетели, которые утверждали, что это была новая Лада, а кто-то даже засвидетельствовал, что машина была красной. Нормально? В итоге дело так и осталось нераскрытым. Какую машину объявлять в розыск, было непонятно, по горячим следам никого не нашли.
— Понятно. А вот я тебе там дал списочек гостей вчера. Там есть Ольга. Посмотри по ее данным, была ли в то время на нее зарегистрирована какая-то машина?
— Это мне в базах ГИБДД надо смотреть, давайте я вам лучше перезвоню минут через пять.
— Договорились.
Дементьев отключился и спустился на первый этаж. На этот раз никого не заставляли ждать в гостиной, кроме Нелл, которая молча курила на диване, несмотря на то, что хозяева не приветствовали курение в доме. Сами хозяева — Кирилл и Настя — ожидали поблизости, на кухне.
Дементьев кивнул оперативнику, давая понять, что тот может быть свободен, а потом сел рядом с Нелл. Та как будто даже ничего не заметила. Она сидела, уставившись в одну точку, и почти не шевелилась, не считая движения рукой, когда она подносила сигарету ко рту, чтобы затянуться. Пепел падал сам, попадая то на ее одежду, то на обшивку дивана, то на пол.
— Ее уже забрали? — неожиданно спросила Нелл, давая понять, что она все-таки заметила его присутствие.
— Да, — лаконично отозвался Дементьев.
Он не знал, изображает ли эта женщина скорбь по подруге или действительно скорбит. Ему казалось, что изображают обычно более эмоционально: со слезами, причитаниями и обмороками. Глаза Нелл оставались сухими, внешне она выглядела совершенно спокойно. Только ее оцепенение и почти посеревшая кожа выдавали переживания. Ему казалось, что такое очень сложно сыграть.
— Вы меня арестуете?
— Пока как минимум задержу. До выяснения. Вы же понимаете, что Инна умерла, находясь с вами в запертой комнате.
— Понимаю, — равнодушно отозвалась Нелл, не замечая, что уже скурила сигарету до фильтра.
Дементьеву пришлось самому забрать у нее окурок и бросить его в камин.
— Что там было, Нелл? — спросил он, внимательно разглядывая ее лицо в поисках малейших признаков фальши. — Как вы не заметили, что она мертва?
— Я была пьяна. Так, как не была уже много лет. Я думала, она уснула. Ее вообще как-то очень быстро развезло, но я думала, что это с непривычки или от стресса. Я выходила из комнаты за добавкой… Когда вернулась, она уже спала, я не стала ее будить, просто продолжила пить, пока не отключилась.
— Вы запирали дверь?
— Да, я оставила ее открытой только на то время, когда уходила. Мозги уже не соображали. Утром дверь была заперта.
— Значит, если кто-то и мог попасть в комнату, то только в тот период, когда вас не было? Как долго вы отсутствовали?
— Да минут пять-десять, — она пожала плечами. — Сколько нужно времени, чтобы спуститься вниз, взять две бутылки из винного шкафа и подняться обратно? Вот столько меня и не было.
— И вы никого не встретили по дороге на кухню, никого не видели?
Она отрицательно покачала головой и болезненно поморщилась. Кажется, это было первое проявление эмоции на ее лице.
— Как я могла ее оставить? Прав был Кирилл, мне нельзя пить, я становлюсь дурой.
— Да кто не становится, — вздохнул Дементьев. — Я так понимаю, утром вы тоже не хотели ее будить. А карту вы не заметили? Она лежала рядом с ней на кровати. — Очередную карту Честного жителя со светловолосой добродушной женщиной на картинке эксперты нашли почти у самого лица погибшей.
— Меня так штормило, что я едва не падала, — тихо призналась Нелл. — И все внимание мне пришлось сосредоточить на том, чтобы добраться до кухни и найти таблетку аспирина.
Дементьев хотел спросить что-то еще, но у него зазвонил телефон, поэтому он встал и отошел в сторону, чтобы Нелл случайно не услышала голос Серегина в трубке.
— У вашей Ольги была машина в то время, — радостно сообщил тот. — Серебристый Хендай, представляете? Шестилетний. Она продала его через полгода после гибели мужа Инны. Больше машин не покупала.
Дементьев не сдержался и посмотрел на Нелл. Та тоже смотрела на него, причем как будто знала, о чем он разговаривает с коллегой. Может быть, у него на лице в этот момент все было написано? И его замешательство, и разочарование. Или она умела читать мысли?
— Ладно, я понял. Спасибо. По девушке, о которой писал Степан, что-то появилось?
— Да побойтесь бога, Владимир Петрович, — возмутился Серегин. — Откуда?
— Да мало ли… Короче, я сейчас забираю ее, будем разбираться.
