— Ты всегда умел делать комплименты, Смирнов, — произнес манерный женский голос откуда-то сверху.
Все как по команде повернулись к лестнице и задрали головы вверх: Вика Кленина стояла на площадке второго этажа, но поскольку гостиная в этом доме походила на каминный зал в средневековых замках, ее потолок терялся где-то на уровне третьего этажа, поэтому с площадки второго прекрасно просматривалось все помещение. Кленина держалась обеими руками за перила, глядя на гостей с высоты своего положения. На ее губах играла самодовольная улыбка, и у этого самодовольства были причины: в свои тридцать пять она выглядела как минимум на десять лет моложе. Она походила на сошедшую со страниц журнала модель: высокая, стройная, с идеальной прической, макияжем и маникюром, одетая дорого и со вкусом. Образец женской красоты и грации, она была бы неотразима, если бы не одно досадное обстоятельство: весь ее облик портил жесткий холодный взгляд. Он сразу выдавал и истинный возраст, и скверный характер. Однако Дементьев подозревал, что за соблазнительным телом и сладким голосом большинство мужчин этот взгляд замечали не сразу. А когда замечали, было уже поздно.
— Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством; она и так от зависти больна, что ты ее затмила белизною, — нараспев процитировал Смирнов.
— Ты все еще соблазняешь студенток Шекспиром? — деланно удивилась Кленина.
— Что значит «все еще»? — возмутился Смирнов. — Ты была единственной студенткой, которой я позволил себя соблазнить. Это многому меня научило, поэтому теперь я стал осторожнее.
Она не удостоила эту реплику ответом, переведя взгляд на своего второго бывшего. Тот старался выглядеть невозмутимым, хотя Дементьеву было хорошо видно, как побелели костяшки его пальцев, сжимающих ручку сумки.
— Рада снова тебя видеть, Повилас, — проникновенно произнесла Кленина. — Я боялась, что ты не приедешь.
— В отличие от тебя, Степан не сделал мне ничего плохого, — сдержанно ответил тот, не глядя на нее.
Она фыркнула, и Дементьеву показалось, что в этом звуке он услышал нотки триумфа. Виктории Клениной нравилось бесить людей. На Краснову она не обращала никакого внимания, скользя взглядом мимо, словно ее тут и не было.
А вот его самого Вика заметила. Окинула оценивающим взглядом и немного разочарованно наморщила лоб.
— А вы кто?
— Владимир Дементьев, следователь, — он снова показал удостоверение, как будто она могла разглядеть его с такого расстояния. — Я расследую убийство вашего брата. Мы с вами даже встречались один раз…
— Вот как? Не запомнила, — по ее лицу пробежала едва заметная тень. — Что ж, располагайтесь, — она махнула рукой на диваны и кресла, расставленные напротив растопленного камина. — Мы ждем Кирилла с семьей, они подъедут через несколько минут.
С этими словами она медленно удалилась, скрывшись за углом стены. Судя по тому, что на следующем лестничном пролете она так и не появилась, там находилась дверь в какое-то другое помещение.
Немного помедлив, Варнас сел в одно из кресел, стоявших с краю, по соседству с многочисленными растениями в кадках, образующих нечто вроде зимнего сада. Рядом с креслом находился небольшой столик, на который он положил документы и ноутбук. Всем своим видом он демонстрировал, что ни с кем не хочет общаться и вообще очень занят.
— Может быть, кто-нибудь хочет кофе? — гостеприимно предложил Смирнов, поскольку никто другой не собирался брать на себя роль радушного хозяина.
— Я бы не отказался, — быстро ответил Дементьев. Он не отказался бы и от бутерброда, но слишком наглеть не стал.
— Наталья?
— Я вам пока не нужна? — прежде чем ответить Смирнову, вежливо уточнила та у шефа, но он только молча помотал головой и махнул рукой, давая понять, что она может быть свободна. Варнас уже полностью погрузился в работу. Или сделал вид. — Тогда не откажусь.
— Прошу сюда, — Смирнов сделал еще один приглашающий жест в сторону другого выхода из зала, который вел все на ту же кухню, которую Дементьев уже успел заметить раньше.
Кухня оказалась под стать гостиной: огромная, с высоким потолком и даже двумя колоннами посередине. В помещении приятно пахло хорошим кофе, свежим хлебом и корицей. За длинным столом, друг напротив друга, сидели две женщины: высокая, крупная блондинка с такими же светло-голубыми глазами, как у Вики, только более человечным взглядом, и коротко стриженная кареглазая шатенка.
Блондинку Дементьев узнал: это была Инна Кленина. Она мало походила на свою сестру Вику, хотя была старше всего на пару лет. Ни стройностью, ни упругостью Инна не могла похвастаться, обладая вполне среднестатистической внешностью обычной, не слишком спортивной женщины, поэтому, наверное, и не красила светлые от природы волосы в цвет «платиновый блондин» и не носила шикарных платьев. С единственным мужем, как Дементьев знал из ее досье, она развелась уже почти семь лет назад и новых на горизонте не предвиделось. Впрочем, возможно, она их и не искала. Она владела небольшой аудиторской фирмой, которая кормила ее не хуже, чем сестру — мужья.
Шатенке на вид было чуть меньше сорока, как и Инне. Она не носила ни обручального кольца, ни других украшений, почти не пользовалась косметикой либо делала это так хорошо, что Дементьев принял ее вид за натуральный. В одежде она явно отдавала предпочтение мужскому стилю, выбирая рубашку вместо блузки и завязывая на шее галстук. Даже когда она сидела было видно, что у нее довольно внушительный для женщины рост.
— Девочки, у вас еще остался кофе? — спросил у них Смирнов, жестом предлагая им с Красновой устраиваться за столом.
— Кофемашина варит его без ограничений, Сережа, — отозвалась блондинка. — Даже молоко в резервуар залито, если кто-то хочет латте или капучино. — Она посмотрела на незнакомую ей пару и вежливо представилась: — Инна Кленина, а это моя подруга Нелл.
Шатенка молча отсалютовала им чашкой, с большим интересом разглядывая Краснову, чем Дементьева: она окинула ее оценивающим взглядом, каким обычно мужчины изучают женщин, прикидывая, стоят ли те их внимания.
Они снова представились, пока Смирнов нажимал на кнопки полностью автоматической монструозной кофемашины, предварительно уточнив предпочтения гостей. Инна после недолгого раздумья встала со своего места и подложила на большое блюдо, стоявшее в центре стола, булочек-улиток, от которых умопомрачительно пахло корицей. Рука Красновой сама потянулась к угощению, хотя на лице ее при этом легко читалось обычное раскаяние женщины, обещающей себе не злоупотреблять выпечкой в момент злоупотребления. Дементьев последовал ее примеру, решив, что сладкая булка тоже хороша, хотя и не так хороша, как бутерброд с колбасой. Его раскаяние при этом не мучило.
В тот момент, когда отсутствие общей темы для разговора стало не просто очевидно, но и начало в некоторой степени тяготить, в кухню вошла Вика в сопровождении молодого мужчины.
