Валентин отвернулся, чтобы не смущать старшего лейтенанта: в такую ситуацию ему еще не приходилось попадать, а потом спросил:
– Теперь нас с тобой, Вань, затаскают на допросы по потере пленных?
– Вполне может быть. Перетрясут всех. Журналы-то посмотрел?
– Сделаны на высоком уровне, цветные. Почти на каждой странице – фотографии окровавленных военных и комсомольских билетов, наших убитых солдат, испуганных афганских детей, пленных солдат. Сайдудулаев перевел некоторые тексты… Такое впечатление, что это – заготовки, только изменены имена и фамилии. На боевые, когда идем, всем же, насколько знаю, запрещено носить с собой документы, а значит, военные и комсомольские билеты тоже. Так?
– Верно, – согласился с ним старший лейтенант. – Выходит, врут. Берут комсомольские билеты, печатают, потом их дырявят, обливают тушью, и… – Он вдруг замолчал.
– Пулями в сердца, – закончил за него Стеклов.
Солнце расплавилось, от его последних угольков шел еще яркий свет, а вот самого шара уже не было, спала и жара. Камни не были ни горячими, ни холодными, значит, температура здесь, на высоте, ниже, чем там, у подножия скал, градусов так… Валентин поежился и снова посмотрел на солнце, ища тот самый оставшийся последний уголек на вершине скалы…
– Ха-ха-ха! – рассмеялись невдалеке от него солдаты, о чем-то переговаривавшиеся между собой.
Стеклов глянул на них и подумал: «А где же Каплин и Сайдудулаев? Ни того, ни другого нет с ними рядом. Где же они?»
Хотел было привстать, но удержался – с той скалы, где они вчера убили душмана-пулеметчика и нашли на ее вершине хорошее «гнездышко» для часового, к ним быстро шел парень. Высокий, как Сайдудулаев. Это оказался действительно он, значит, Каплин сменил его на посту.
– Что, Самид, как дела? – встретили его солдаты.
– Та! – отмахнулся тот, подошел к Валентину и, приложив руку к каске, доложил: – Товарищ лейтенант, ефрейтор Сайдудулаев закончил нести караульную службу. За время несения службы движения душманов не обнаружил.
– Ты лучше про землетрясение расскажи, – послышался чей-то злорадный голос, и все дружно засмеялись.
– Ладно, Самид, перекуси и отдыхай, – улыбнулся лейтенант и поинтересовался: – Что там за землетрясение?
– Так, ничего, ну, что с них взять? – махнул рукой ефрейтор.
– Ладно, иди!
И Самид, недолго думая, пошел к солдатам и устроился среди них.
Слушая их пустые разговоры, шутки с легкими упреками, Валентин снова расслабился и почти задремал, но тут же встрепенулся – скоро смена постов, нельзя спать.
Зато Иван Васнецов сладко спал, свернувшись в клубочек. «Нужно посмотреть, жив ли? – подумал Стеклов. – А то мало ли, если на рассвете какая-то тень добралась до пленных и сломала им шейные позвонки, то и днем это сделать не так трудно: все отвлечены своими заботами». Он поднялся и приблизился к старшему лейтенанту. Оказывается, не так уж крепко спал Иван. Он мгновенно открыл глаза и, резко посмотрев на Валентина, спросил:
– Что там?
– Все нормально, Ваня, спи! – поднял ладонь вверх лейтенант.
– Разведи ребят, проконтролируй сержанта и не отпускай никуда радиста. Мало ли что? И Жженов что-то молчалив стал, посматривай за ним, не шпионит ли, ясный день. В пятнадцать ноль-ноль поднимешь меня, потом сам поспишь.
– Есть! – кивнул ему Стеклов.
И старший лейтенант, положив голову на свой бронежилет, снова задремал…
Валентин обернулся к солдатам. Некоторые уже крепко спали, и, чтобы никого не разбудить, он махнул Самиду подбородком, мол, нужно поговорить.
Ефрейтор быстро поднялся с места, и они отошли в сторону.
– Чего они тебя там достают? – спросил Стеклов.
– Да выдумали, что это я тех пленных на рассвете поубивал.
– А это не ты?
– Пусть Аллах меня накажет, если я вас обманываю!
– И все же, что за землетрясение было и когда?
– А что, не было его? – вопросительно посмотрел на лейтенанта Самид.
– Вроде нет, – мотнул тот головой.
– Значит, товарищ лейтенант, мне показалось. А то вдруг земля как задрожит, я поднялся, и все, больше ничего не помню.
Валентин вдруг обратил внимание на бордовое пятнышко под правым виском Сайдудулаева и спросил:
– Ударился головой?
– Я? Да нет вроде. – Сайдудулаев начал ощупывать голову и, добравшись до пятна, вскрикнул: – Ух ты! Как же я так?!
– А где ты спал, покажи, – попросил Стеклов.
– Да вон там, – показал пальцем под выпуклый серый камень Самид.
– Пойдем, покажешь. Автомат сними с предохранителя.
– Что, что? – тут же зашушукались проснувшиеся солдаты.
– Будьте готовы, – приказал им Валентин. – Может, под Сайдудулаевым было вовсе не землетрясение?
– Стой, стой! – вскочил и старший лейтенант. – Что за шум?
– Мой ефрейтор говорит, что утром было землетрясение.
– Глупости! – возмутился Васнецов. – Спал твой ефрейтор, ясный день!
– Он там спал, – показал Стеклов в сторону выпуклого камня. – А часовой говорит, что он якобы вылез из своего спального мешка и удушил всех пленных.
– Свиря! – посмотрел на одного из своих бойцов Иван. – Ты не гонишь, ясный день?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант!
– Что ж ты до сих пор молчал? Готовьтесь, всем рассредоточиться вокруг этого места! Вот, дети, а! Сапер, сюда!
…Легонько простукивая камни штык-ножом, сапер резко поднял руку, требуя тишины. Пригнувшись и осматривая у себя под ногами плоскую часть камня, он сделал несколько шагов назад и сказал:
– Похоже, это – крышка, нужно ее как-то приподнять.
– Понял. Ты это и сделаешь. Немножко поднимешь ее, я туда брошу гранату, а ты тут же закроешь. Уяснил?
– Так точно! Бойцы, готовьтесь!
Валентин залег за камнями, выставив вперед ствол автомата, и приготовился к бою.
– Товарищ старший лейтенант, а может, просто «дымовуху» туда бросить, а то, как рванет, а там – мины, – заметил кто-то из бойцов.
– Если начнется стрельба, то твоя «дымовуха» им только на руку будет, – покачал головой Васнецов. – Хотя…
Когда вскрыли подвал, двое солдат, отодвинувших люк, сразу же прикрыли свои лица руками и как можно дальше отодвинулись от входа. Из подземелья шел смрадный запах сероводорода. Старший лейтенант, прикрыв ладонью нос, подошел к подземному входу и заглянул туда.
– Что там? – спросил у него Валентин.
– Трупы, трупы, трупы, – растирая глаза, громко прошептал тот. – Закройте! Фу-у-у, дышать невозможно!
