– А может, там что-то, ну…
– Что «ну», лейтенант, а? – Глаза у Васнецова налились кровью. – Что?! Химоружие? Так лезь, вытаскивай трупы и ищи, ясный день, только противогаз не забудь. А я терять своих людей таким способом не намерен.
Стеклов, словно оплеванный, растерянно смотрел то на старшего лейтенанта, то на солдат.
– Чего смотришь? Полезешь туда? – снова «куснул» его Иван.
Валентин дрожащими руками расстегнул противогазную сумку, вытащил из нее маску и, подойдя к крышке, приказал:
– Ефрейтор, ко мне! Помоги сдвинуть камень!
Сайдудулаев ухватился за край камня. Запах, стоявший у этого места, вызывал рвоту, но лейтенант, задерживая дыхание, все-таки сумел сдвинуть с места крышку, заглянул внутрь и вдруг увидел смотрящие на него в испуге огромные глаза на посиневшем лице человека…
Сайдудулаев, ухватив лейтенанта за плечи, начал подальше оттаскивать его от ямы. Но этого Валентин уже не помнил. Когда он пришел в сознание, то сразу почувствовал жжение в горле, а глаза резало так, что он не мог даже приподнять веки, чтобы определить хотя бы, кто в данный момент находится с ним рядом.
Кто-то подсел к Стеклову и, громко сопя, спросил:
– Ну, как ты, Валя?
Судя по голосу, это был прапорщик Жженов.
– Ничего, – выдохнул из себя Стеклов. – Закрыли крышку?
– Ясный день, – ответил подошедший к нему Васнецов. – Если там находится большая концентрация сероводорода, то может и взрыв произойти. Для него воздух – это все равно что искра для бензина. Бух – и все, и окажемся мы с тобой, браток, размазанными по этим камням, как ясный день.
– Я как-то не подумал об этом, – пытался хоть как-то поддержать начатый разговор Валентин.
– А я с такой ситуацией уже сталкивался. На Чарикаре, когда проверяли кишлак, в одном из кяризов лежало несколько автоматов. Ясный день! Один из бойцов, увидев их, не спрашивая моего разрешения, полез за ними. Там и остался, не смогли спасти, задохнулся. Второго, которого на канатах спустили туда за ним, потом еле откачали. Так что, браток, прежде чем здесь что-то делать, напомню: сгоряча можно только свою задницу от пуль прятать и хвататься за все, что можно, если падаешь. Я думаю, этот урок тебе навсегда запомнится?
– Да, да, – снова вздохнул Валентин.
– Ладно, – похлопал его по плечу Васнецов, – приходи быстрее в себя. Чувствуется, ночью нам здесь без заварушки не обойтись или утром. А предчувствие, оно, брат, как ясный день…
…Шум чего-то пролетавшего над головой нарастал, потом – хлопок. Второй, третий. Вжимаясь в камни, Валентин пополз к каменной стене, но кто-то из солдат остановил его, прошептав:
– Товарищ лейтенант, не двигайтесь! Вы в «мертвой зоне» от осколков.
Стрельба из пулемета короткими и продолжительными очередями привлекла внимание Валентина. Похоже, это работа Кости Каплина.
Больше взрывов не было.
– Не успели прицелиться, – расслышал он слова солдата.
– Не понял, боец? – посмотрел в его сторону Стеклов.
– Ну, может, еще продолжат по нам кидать эти мины, товарищ лейтенант. Не знаю.
– И?!
– Я не знаю, товарищ лейтенант, но, судя по взрывам, они легли метрах в тридцати от нас, там, за скалой.
– А-а, понял. Стреляли по нам они неточно. А чтобы точно, нужно дать еще серию выстрелов, так? – почему-то спросил Валентин.
– Да, да, – заулыбался солдат.
И только сейчас Стеклов отметил, что к нему вернулось зрение, глаза больше не болят, хотя тереть их руками еще очень хочется, но медбрат запретил ему это делать.
– А что это у тебя? – ткнул он пальцем на винтовку, зажатую в руках бойца.
– Бур, – прошептал тот, – душманский. Я там его нашел. Смотрите, – развернув винтовку прикладом вперед, солдат указал на несколько рядов царапин. – Их сорок три, я посчитал. Каждая черточка – это, скорее всего, наш убитый солдат, а те полоски, что пошире, – офицер, их семь.
Валентин отстранился от солдата и посмотрел на сидевшего у рации Ивана Васнецова.
– Рубин-двадцать-ноль второй! Я – Рубин-ноль третий!.. – громко кричал в микрофон радист.
Когда ему ответили, старший лейтенант забрал у него наушники, надел их на себя и начал говорить:
– Я – Рубин-ноль третий! Кто стрелял из миномета, что видели? Так, так, так. Ясно. Мы уничтожили? О-о, ясный день! Отбой! Кажется, душманы зашевелились, – посмотрел он на своих бойцов. – Кто там из наших строчил по минометчику, а?
– Каплин, – ответил сержант.
– Лейтенант, да он у тебя снайпер! – подошел Васнецов к Валентину и пожал ему руку. – Благодарность объяви, а я представлю его к медали. Здесь нам одной мины хватило бы, чтобы на небеса всем отправиться. А он, выходит, их увидел вон на том склоне. Да вот, туда смотри, где штык скалы торчит. Вот, дураки, а! И спасибо, что они такие! Думали, мы не заметим их, а твой, вот, дал по ним, и весь расчет, трех душманов, положил. Как его, говоришь, фамилия? Каплин? Сержант, запиши: ефрейтор Каплин. А насчет этих убитых, я думаю, было так. Когда мы летели, они здесь принимали оружие снизу. Там мой боец проход обнаружил, по которому они пронесли сюда мины. А их казначей принимал все это и расплачивался за работу. Вот так, ясный день! Когда мы стали приближаться к ним на вертолетах, он их и затолкал в ту ямину и прикрыл, ясный день, сам тоже спрятался. А потом, под утро, дождавшись, когда мы будем крепко спать, этим шеи сломал, а тем бросил гранату через отверстие в яму. Я тоже хлопок слышал, ясный день!
– А как вы узнали про отверстие? – поинтересовался Валентин.
– Тряпка была в расщелине между камнями, присыпанная осколками от камней. Он вытащил эту тряпочку и скатил им гранату. Вот от нее чека. Не наша. Думал, мы ее за свою примем. А может, ему было все равно. Убрал лишние «языки», и проблема снята…
– А может, он – иностранец? – подумал вслух Валентин.
– О, а как ты догадался об этом?
– Ну, рыжий…
– А ты его видел? – напрягся Васнецов.
– Вчера, когда наши бойцы взяли в плен трех душманов, среди них был один рыжий, а потом среди убитых его не было. Скорее всего, он и есть тот убийца, который скрутил своим шеи, бросил гранату в подвал к этим и исчез.
– Может быть, и так, – согласился с Валентином старший лейтенант. Только теперь докажи особисту, что все это было именно так, а не ты сам убийца этих людей.
Глава 9
«В клещах»
Вертолеты, как огромные шмели, один за другим опускались на берег реки, поднимая своими крутящимися лопастями винтов пыль, в которой скрывались группы десантников, залезавших в утробы этих машин, тут же поднимавшихся в воздух и растворявшихся в серых стенах гор Панджшера. Валентин с завистью смотрел на медленно убывающий строй людей, отправляющихся на новую боевую операцию.
