Наконец колонна вышла на нормальную дорогу и стала набирать скорость, оставляя слева от себя большой кишлак. Долина Чарикара встретила десантников виноградными посадками, раскинувшимися до горизонта с обеих сторон дороги.
– Вот бы сейчас винограда поесть! – крикнул в ухо Валентину Сайдудулаев.
Стеклов улыбнулся в ответ и вдруг, вспомнив рассказы ребят о том, как в прошлом году на Чарикаре где-то в этих местах отряд десантников натолкнулся на душманскую засаду, а другой в Дех Сабзе на виноградниках подорвался, подумал: «Кровавым соком истекает здесь эта ягода, только не виноградным, а человеческим».
Когда прошли километров пятнадцать, длинный сигнал идущего сзади БТРа заставил Валентина оглянуться. Машина агитотряда остановилась.
– Стой, Саша! – приказал он в шлемофон Лабетову.
Сдали назад.
Механик-водитель вылез из бронетранспортера.
– Что у вас там? – спросил Стеклов.
– Трещина в маслобаке! – крикнул Куприянов. – Беда!
– Вот такие вот дела, – спрыгнул с машины Валентин и направился к бронетранспортеру.
Остановилась и БМП Алексея Жженова.
– Что там у вас? – спросил прапорщик.
– Масло потекло, – развел руками механик-водитель бронетранспортера. – Сейчас проволокой стянем картер и пойдем дальше.
– Ты с ними? – посмотрел на Стеклова Жженов.
– А что предлагаешь делать? – прикусил губу лейтенант. – Не бросать же.
– Ладно, не задерживайтесь. Я скажу комбату с Васнецовым. Давай! – И его БМП двинулась дальше, набирая скорость и встраиваясь в колонну проходивших мимо них боевых машин.
Но тут возникла небольшая неприятность. Сержант с остановившейся ремонтной машины сказал, что запасного поддона у них нет. Надо было или подцепить бронетранспортер к БМП и тащить его за собой до самого Кабула, или стянуть поддон проволокой. Пришли к решению стянуть проволокой.
Время шло. Валентин, поднявшись в полный рост, наблюдал за попытками солдат, пытающихся стянуть поддон.
– Все! – показалась чумазая голова улыбающегося Лабетова. – Товарищ лейтенант, вроде все, удалось стянуть, масло из двигателя больше не капает.
Куприянов, все это время находившийся у места работ, залез на свою машину и приложил руку к сердцу в знак благодарности.
– Ладно, поехали, – сказал Лабетову Валентин и, обернувшись к БТРу, помахал рукой механику-водителю, чтобы перегнал их и шел впереди.
Тот так и сделал.
Но минут через сорок все повторилось заново. БТР снова остановился.
Хорошо, эту ситуацию куприяновцы предусмотрели. Сзади на броне бронетранспортера стоял бак с маслом и были прикручены мотки проволоки.
– Занять оборону! – приказал Валентин своим бойцам, провожая хвост колонны.
– Нужно дать охладиться двигателю, а времени нет, – сплюнул раздосадованный механик-водитель.
– Саша, может, мы их потянем? – предложил Валентин.
– Не-а, товарищ лейтенант, БТР двенадцать тонн весит, будем ползти как черепаха, а у нас движок еле дышит в такую жару. За бортом больше сорока градусов.
– Да, – вздохнул лейтенант.
Валентин наблюдал за работой бойцов, и ему все казалось, что работают они очень медленно. Медленно растягивают проволоку, медленно просовывают ее куда-то в глубь моторного отсека… Так и хотелось их поторопить, прикрикнуть…
Вдруг из дорожного марева, как из тумана, появились на дороге точки, вырастающие на глазах. Это была автоколонна из покореженных «КамАЗов». А когда Валентин увидел, что на одном из них вместо кабины остались только помятые жестяные стенки, то невольно присвистнул. За рулем грузовика сидел мужчина, а рядом с ним какая-то юная девица.
«И ничего не боятся. А я здесь оборону занял. Ну, скажите, кто из душманов знает, что я остановлюсь?» – подумал он, провожая взглядом удаляющуюся автоколонну, и тут же невольно вздрогнул, увидев метрах в ста от себя перебегающих дорогу людей.
– Душманы! – воскликнул кто-то из солдат.
– Приготовиться, занять оборону с этой стороны машин! Каплин! Бегом сюда, за пулемет садись! – крикнул Стеклов солдату, помогавшему ребятам натягивать проволоку.
И Костя, молодец, все сразу понял, забрался в люк БМП и повернул пушку в сторону афганцев.
«Окружили!» – Сердце Валентина сжалось.
Лязганье гусениц приближающейся танковой колонны все усиливалось. Наконец танки остановились, с одного из них спрыгнул боец и, подбежав к ним, спросил:
– Что случилось, камрады?
– Масло потекло с двигателя, поддон лопнул. А здесь «духи» вроде. Мужики, помощь нужна? – повернулся Валентин к Лабетову, вытиравшему рукой потное лицо.
– Уже справились, товарищ лейтенант.
Тем временем группа афганцев, так напугавшая бойцов, подгоняя небольшую отару овец, прошла мимо колонны, и Валентин с облегчением вздохнул.
Виноградные поля сменили степи с невысокими песчаными сопками, заросшими сухой травой. Пыль, поднимавшаяся сильным ветром, была насыщена мелким песком, который попадал на зубы и неприятно скрипел. Поворот дороги ситуации не улучшил. А каково было чувствовать это механику-водителю, высунувшемуся наполовину из люка и ловившему всю эту пыль глазами, ртом, носом?
Ткнув в плечо Каплина, Валентин попросил его найти для Лабетова очки, а сам продолжал всматриваться в марево, перемешанное с пылью, мечтая увидеть горный перевал, который станет границей этой нескончаемой Чарикарской долины, отделяющей ее от долгожданного Кабула.
Ехавший впереди БТР шел очень быстро, около ста километров в час, а может, и больше. Но это длилось недолго, он снова стал сбрасывать скорость и остановился на обочине дороги.
– Все, приехали, товарищ лейтенант. Опять потекли, – чертыхаясь, вылез наружу Лабетов и направился к БТРу.
А Валентин только сейчас заметил невдалеке от дороги арык. Его бурная вода громко шумела, призывая к себе.
Спрыгнув с машины, он направился к нему. Подойдя, зачерпнул воду в ладони – она была холодная. Но Валентин все равно скинул с себя одежду и стал обливаться ею. Вдруг он почувствовал какое-то непонятное головокружение. Тело повело в сторону…
– Вот так, ясный день, Валька!
Стеклов поднял глаза вверх и посмотрел на лицо, обросшее бородой, которое склонилось над ним. Голос ему был хорошо знаком, но кто это, он никак не мог понять.
– Эй, Валька, попей воды, ясный день!
Вода, сковывающая своим ледяным холодом, стала остужать голову, отчего она становилась тяжелее и тяжелее, и в висках появилось неприятное ощущение ноющей боли.
– Вот, вот, молодец, сделай еще глоток, – говорила бородатая голова, прикладывая что-то мокрое и холодное к его лбу.
