– Мы же не знаем, сколько агенты получают, – справедливо заметила Люся. – Может они ого-го сколько зарабатывают.
– Да ни фига не ого-го! – снова заговорил водитель. – Копейки! А Дубининцев живет только за счет жены! Она у него раньше в ювелирном магазине работала, вот он возле нее и пригрелся!
– От... откуда вы знаете? – не поверила своим ушам Василиса.
– Да я уж столько работаю – полгорода знаю. А Дубининцевы с нами на одной площадке жили. Только мы потом съехали, а они остались. Мы с батькой Игорехи еще по началу-то, как заселились, даже гаражи вместе ходили выбивать, а жены наши вместе бегали на кружок шитья. Хорошо шить умели, чего там. Моя-то по сей день строчит чего-то. А потом нас дорожки развели. Но так иногда кое-что слышим.
Это была необыкновенная удача! Подруги боялись пропустить даже словечка.
– И чего? – поторопила Люся. – Как дальше-то Дубининцевы жили?
– Ну сам-то Женька, это отец Игоря, съехал, я больше его и не видал, а вот какая-то родня их там живет. Правда, о самом Игоре ни слуху ни духу. Да и откуда дух-то! У нас же в дом почитай все новые жильцы въехали. А с новыми-то какие разговоры, сейчас не принято. Каждый в своей конуре. Ну слышал, что вроде как бабенка какая-то с Игорем-то проживает. Ну и что она не бедная, ювелиршей работает. А уж как там у них...
– А адрес... – просипела Вася. – Адрес можно?
– Чей? – не понял водитель. – Я ж говорю – Игореха там уже какой год не живет.
– Ничего, мы его родню навестим. Не может же человек вот так взять и сгинуть! – упиралась Люся. – Или нельзя?
– Отчего ж нельзя, можно, – пожал плечом мужичок. – Да только подозрительно мне – отчего ж у вас такой интерес возник?
– Ой, если б вы знали! – «включила артистку» Василиса. – У меня такое случилось! Я в этого Игорька прямо влюбилась вся до безумия! И ведь он воспылал ко мне ответно!
– Хорош врать-то, – не поверил водитель. – Чего ты мне тут заливаешь, влюбилась она. Это чтоб Игореха к тебе воспылал? Знаешь, кому заливай!
– Действительно, – отозвалась Люся. – Вы ее не слушайте, просто стыдно ей, оттого и врет как сивый мерин.
Люся помолчала секундочку, а потом, пригорюнившись, выдала «правду»:
– Дочка у нее, хорошая такая баба... Танечка! Да, Таня. Так вот Таня эта троих ребятишек завела, мужа работящего имеет, а вот... пришел к ней страховщик, и все! Запала баба, и хоть ты что с ней делай. И ведь сам-то Игорек, как вы говорите, на нее даже не смотрит, а Ирка...
– Танька, – поправила Василиса.
– Ну да, я и говорю, – быстренько исправилась Люся. – А Танька прямо сама не своя. И детей забросила, и дом, а с мужем и вовсе развестись думает.
– Нет, ну надо же! – всерьез поверила Вася. – Ведь есть же где-то еще такие стервы, чтобы из-за мужика детей бросать!
– Сама ж такую и вырастила, – напомнил водитель.
– Я-я?! Да я ... я ее такой хорошей растила, сама ни на кого даже головы поднять не смела, все в дом, все в семью... Правда, семьи у нас полноценной никогда не было, бросил нас муж... Хотя нет, не бросил, а погиб на боевом задании. Ну так разве ж от этого легче? Вот и выросло... черте что!
– А теперь мы этого Игоря ищем, чтобы поговорить с ним, – продолжила Люся. – Ну, чтобы он встретился с Танькой и рассказал ей, что не любит ее и никогда у них любови не случится. Может, баба остепенится...
– Да вряд ли... – засомневался водитель. – Но адресок я вам дам. Может, и правда, родственники что расскажут...
В принципе весь спектакль был разыгран зря. Водитель дал адрес, который только что им продиктовал Валя Рыбко.
Возле дома Василиса все же попыталась оставить о себе самые наилучшие воспоминания. Она легко, будто ошалевший мотылек, выпорхнула из салона и тут же грохнулась, растянувшись во всю длину.
– Да черт возьми!! Вы специально, что ли, в луже остановились? – зарычала она на шофера. – Кругом снега, а эта свинья и здесь грязь нашла!
– Еще надо посмотреть, какая свинья в грязь-то ухнула... – усмехнулся водитель и дал по газам.
– Нет, ну ты посмотри, – совершенно убитая, поднялась Василиса. – Ну не день, а тридцать три несчастья! И ничего не вызнали, и всю прическу помяла... Пальто, опять же... И сапоги полные воды! Люся! Они что, специально? Нет, Люся, не отвечай, я сама знаю – это диверсия. Против меня!
– Это не диверсия, – вздохнула Люся. – Это сегодня ребятишки весь день горку водой заливали, чтобы к утру заледенела, а как тут заледенеешь, когда на улице плюсовая температура? Вот и вода – как шланг лил, так и... А тебе надо было смотреть, куда ты скачешь! Не девочка уже...
Василиса только отмахнулась и мокрая, грязная и изрядно помятая направилась домой.
– И это хорошо, что оба адреса совпадают, – успокаивала себя Василиса уже дома. – Зато теперь мы точно знаем, что нам надо завтра ехать именно сюда. Правда, зря ты только на меня какую-то Таньку повесила. Из-за тебя я выглядела плохой матерью.
– Так хоть какой-то матерью, – отозвалась Люся. – А если б не я, так ты б и вовсе засыпалась. Надо же – в Игорька она влюбилась, и он к ней воспылал! Вот уж чушь первостатейная!
– Можно подумать, ко мне и воспылать нельзя! – вскинулась Василиса. – Я, кстати, обратила внимание, как на тебя смотрели возле ресторана и как на меня! На тебя, как на бабушку Красной Шапочки! А на меня... Я еще будила у некоторых нежные взгляды! Даже этот верзила, он меня не просто так отталкивал, а вот так... смотри, Люся, он меня вот так рукой – раз! А сам, вижу, осторожненько так...
– Чтоб ты не рассыпалась. А то сегодня как прыгнула, так я думала после тебя горстка костей останется.
– Да ладно тебе! Еще главное, чтоб не рассыпалась...
– А завтра с утра мы идем отдавать телефон одной интересной даме, которая будет нас ждать уже в десять утра.
– С ума сойти! Да как же мы проснемся? Точно проспим. Люся! Ну укладывайся же спать! Прямо ходит чего-то, бродит... Ой, Люсь, а ты не знаешь, у нас там меда не осталось? Хотела себе маску сделать, медовую.
– Меда нет. Зато глины под ванной целый мешок, делай глиняную.
– Я уже делала, – вздохнула Василиса. – Только там не глина, алебастр это.
И все же они не проспали. Люся умела не опаздывать.
– Вася!! Быстро собирайся, у нас полчаса осталось, – тормошила она подругу.
И как Василисе не хотелось зарыться в одеяло, подруга ее оттуда выудила.
Они уже нарядилась и собрались выйти, как Люся вдруг охнула:
– Вася! Ты посмотри на свое пальто! А сапоги...
– Ну что там опять тебе не нравится? – вышла в прихожую Василиса Олеговна и только развела руками.
После вчерашнего падения ее снаряжение никто не догадался положить на батарею, и сегодня вся одежда и обувь представляли собой жалкое зрелище.
