– Как вы догадались? – не поверила Люся.
– А они общались на чужом языке. Кажется, на английском, – пожала плечиком девушка и добавила: – Кстати, я даже попросила Дубининцева, чтобы он меня познакомил с тем англичанином, но он сделал такие глаза!
– Милочка! – взорвался в своем кресле Валерий Геннадьевич. – Ты ходишь одна по ресторанам?! И почему я об этом узнаю последним?
– Но Зая! – вытаращилась Милочка. – Я ж тебе уже однажды рассказала, как мы с девчонками познакомились с классными мальчишками! У нас с ними, между прочим, ничего не было, а ты тогда так кричал!
– А чего б мне не кричать! Она таскается с каким-то молодняком, а я должен от этого приходить в восторг!
– Но я же не кричу на тебя из-за твоей жены! – парировала Милочка. – А она, между прочим, старая, страшная и мерзкая!
– За свою страшную, старую, мерзкую жену я тебе купил новую прекрасную квартиру! И ты там хозяйка! А до этого ты жила неизвестно где!
– Вот и правильно! – выпучила глазки Милочка. – А у меня за молодого, красивого человека есть старый и толстый ты! И ты, между прочим, там – полный хозяин. А до этого ты тоже жил неизвестно с кем!
– Я с ней с ума сойду, – повернулся к Люсе и Василисе Валерий Геннадьевич. – Вот она так всегда.
– Ну Зая! – надула хорошенькие губки Милочка. – Ну стоило из-за такой ерунды поднимать кипеш?
– Простите, а нельзя ли перейти к Дубининцеву, – робко напомнила Люся. – Нам бы хотелось знать, а в каком ресторане вы его видели?
– В «Сигизмунде», – ответила дива.
– О-о! Еще и в «Сигизмунде»! – простонал Валерий Геннадьевич. – Это там, где меня знает каждая собака! Теперь весь город будет говорить, что моя Милочка липнет ко всем мужикам! Какой ужас...
– Милый. Не бери в голову, – махнула ухоженной ручкой Милочка. – Они уже и так все знают. И даже иногда советуют, кто лучше. Потому что, оказывается, бармен Леня отлично знает твой вкус! И можешь себе представить, он порой не одобряет мой выбор только на том основании, что тебе мой выбор может не понравиться!
– Боже! Какая прелесть, – с умилением сложила ручки на груди Василиса. – Ах эти милые причуды нежных любовников!
– Вася, пойдем, они все равно уже ничего нужного не скажут, – тянула за рукав Василису Люся.
– Выход там, – махнула рукой на дверь Милочка и пересела к любимому на кресло. – Ну Зая, ну ты же не сердишься на свою маленькую шалунью за этот крошечный поступок?
По-видимому, Зая не сердился, потому что больше возмущенных криков подруги не слышали. Они вышли из офиса и направились к себе домой.
– Люся, ну и что ты молчишь? – не вытерпела Василиса.
– Я думаю, – задумчиво отвечала та. – Теперь надо что-то еще такое придумать, чтобы нас хотя бы пустили в этот «Сигизмунд». А туда, я слышала, просто так никого не пускают.
– А еще называется, «молодым везде у нас дорога», – пробурчала Василиса.
– Васенька, тебе уже давно пора петь: «Старикам везде у нас почет», – поправила ее Люся.
Василиса даже спорить не стала с подружкой – врединой, зачем? Та всегда пытается испортить настроение, особенно когда ее никто не просит.
На следующий день подруги даже не вспомнили, что они собирались в какой-то ресторан. Домашние дела так их закрутили, что расследование отошло на второй план.
А все потому, что из-за границы вернулась домой Ольга – родная дочь Люси. Да еще и не одна, а, как и полагается, с мужем Володей и с сыночком Васенькой. А уж по Васеньке соскучилась не только Люся, но и Василиса. Как – никак это в ее честь был назван малыш. Во всяком случае, ей так хотелось думать.
В первый же день своего приезда Ольга позвонила рано утром и сразу затрещала в трубку:
– Мам! Мы приехали! Сегодня даже не думайте куда-нибудь удирать – мы вас ждем к обеду! Теть Вася, и Пашку с Лидочкой позовите, а? Хотя я сейчас им сама позвоню!
– Оленька!! Детка, вы уже приехали?! А когда? – не могла поверить Люся. – Оленька, а Вася?! Васю привезла?!
– Мам, ну конечно! Как же я без него!
– А почему я его в трубке не слышу? – волновалась Люся и начинала кричать изо всей мочи. – В-а-а-а-ся-я-я! Вну-учек!!
– Мам, ты, конечно, можешь кричать, но сейчас Володя моет малыша в ванной, а потом мы его уложим спать. Он так рано поднялся, а в самолете совсем не спал.
– Боже мой! Я так и знала, что они замучают ребенка! – сходила с ума Люся. – Ольга! Ты мне даже ничего не говори, я сейчас же, прямо не медленно бегу к вам!
– Мам, я ж тебе говорю: сейчас Володя его будет спать укладывать. А если он тебя увидит, то разгуляется. Я ж приглашаю к нам в два часа, уж потерпи маленько.
– Ты в этой загранице совсем отвыкла от воспитания, – поджала губы Люся. – Уже к родной дочери мать должна приходить в определенные часы!
– Люся, не дури, – одернула подругу Василиса. – Дай им в себя прийти... Оленька! Не беспокойся!.. Люся, отойди, дай с девчонкой поговорить!.. Оля! Не переживай, я ее до двух задержу! Стеной встану, а из дома она не выйдет!!
Ольга рассмеялась счастливым смехом, а потом еще раз напомнила, что в два, обязательно, и чтобы без опозданий!
После телефонного звонка подруги принялись метаться по комнатам и выбирать наряды. Все же застолья Ольга устраивала теплые, дружеские и всегда интересные. А после такого длительного отсутствия просто невозможно представить, до чего додумается бесшабашная Люсина дочка.
– Вася! – вдруг воскликнула Люся, когда Василиса уже выбрала миленькую кофточку для званого обеда. – Я надеюсь, ты не собираешься надеть этот ужас!
– А что такое? – испугалась Василиса. – Где ты увидела ужас? Ты ж говорила, что мне в ней хорошо. Скромненькая, никакого декольте и спина закрыта.
– Я тебе врала, Вася! Это ужас! Ты посмотри, она же вся в люрексе!
– И что? Мне кажется, он придает нарядность и даже некоторым образом освежает...
– Вася! Тебя уже ничего не освежит. И потом, люрекс – это же тонкая металлическая нить, так? И что? Ты хочешь прийти к моему внуку в проволоке? Тоже мне – металлистка! И ты его будешь брать на руки? А если он повредит себе... пальчик?
Василиса с сомнением взглянула на кофточку и даже помяла материал пальцами.
– Люся... ну что ты такое говоришь, как же он...
– А цвет! Более унылого тона ты не могла отыскать? Да Васенька после твоих кофт разучится улыбаться! У него затормозится развитие! В такой кофте только сорок дней отмечать!
– Ну спасибо тебе, подружка... – поджала губы обиженная Василиса.
– Немедленно надень фланелевую рубашечку в желтую и оранжевую клетку! Тебе в ней хорошо.
– Да ты ж сама говорила, что, в ней, как перезрелая канарейка, которую даже кенарь бросил!
