– Что? – спросила она.
– Странно, как тебе удалось уйти, не разбудив меня.
– Я умею двигаться бесшумно.
Он не сводил с нее взгляда, от этого ей делалось не по себе.
– И как, выспалась? – спросил он. – Вчерашний вечер был для тебя трудным.
Она подумала, что не нужно было столько ему рассказывать. Конечно, вчера он ее поддержал, но сегодня, может быть, понял, что она самозванка.
Он схватил ее за руку и крепко сжал.
– Слушай, не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но прекрати!
– Но…
Его глаза метали молнии.
– Единственный человек, который о тебе сейчас плохо думает, – это ты сама! Так что прекрати.
– Ладно. – Она вздохнула.
– Повторяю вопрос. Ты выспалась?
Какое время его интересует – до того, как она вышла из его номера, или после? Ей чудесно спалось в его постели. В его объятиях. Когда же она вернулась в свой номер, кровать показалась ей слишком большой, слишком пустой. Она, конечно, заснула, потому что очень устала, но спала совсем не так хорошо, как рядом с ним.
– Выспалась. Спасибо, – уклончиво ответила она.
Она специально встала пораньше, чтобы уложить волосы и нанести макияж.
– Итак, какие у нас планы на сегодня? – спросила она.
– Опросить сотрудников жертвы номер два в закусочной. Выяснить, не проявлял ли кто-то из посетителей особого интереса к Эшли. Узнать, не было ли у нее постоянных клиентов.
– Скорее всего, ее убил не постоянный клиент, потому что…
Она не договорила – завибрировали оба их телефона одновременно.
– Проклятие! – буркнул Брэндон, прочитав сообщение. – В округе Марикопа нашли еще один труп. И снова убита молодая девушка!
Через пять минут они сели в машину и направились к месту преступления. По пути Брэндон позвонил в «Омегу» и ввел Стива в курс дела.
Труп нашли на окраине Бакая, снова у церкви.
Андреа покосилась на Брэндона:
– Мне нечасто приходится выезжать на место преступления. В основном я работаю со свидетелями. Честно говоря, я еще не была ни на одном месте преступления, – со вздохом призналась она.
– Послушай, многие агенты всеми правдами и неправдами стараются не появляться на месте преступления, особенно если там есть труп. Ты ведь знаешь Лайема Гетца?
Несколько месяцев назад Андреа вела дело вместе с Гетцем и его будущей женой, Ванессой, которая ожидала ребенка. Они раскрыли подпольную сеть торговцев людьми. Гетц возглавлял в «Омеге» команду по спасению заложников – и доказал свои способности, когда спас группу молодых девушек, которых похитили и собирались продать в сексуальное рабство.
– Да, я знаю Лайема. – Она знала его не слишком хорошо, но ей нравился мускулистый здоровяк. Нравилось, как он был заботлив с миниатюрной Ванессой, которая ждала близнецов.
– Он первым скажет тебе, что нередко отправляет плохих парней в черные мешки, но при этом избегает смотреть на трупы.
Андреа усмехнулась, представив себе Лайема, который отворачивается от трупа.
– Смейся, смейся, ты ведь не представляешь, каково тащить такого здоровяка на себе, когда он падает в обморок.
– Насколько я понимаю, ты намекаешь на то, что я могу не пойти с тобой на место преступления.
– Как хочешь. Можешь не ходить, тебя никто не осудит.
Андреа вздохнула с облегчением. Какой Брэндон добрый!
Парковку у церкви, к которой подбросили тело, успели оцепить. Они увидели полицейские машины. На место преступления съехались как представители Финикса, так и округа Марикопа.
Брэндон тут же отправился за ограждение, предъявив удостоверение. Для начала он побеседовал с коронером. Андреа увидела Ланса Кендрика и Джерардо Дженнисона, они сами подошли к Брэндону.
Андреа держалась поодаль. Она боялась упасть в обморок, увидев труп, но невольно улыбнулась, вспомнив о Лайеме Гетце.
Андреа все же видела со своего места, где лежит убитая женщина, она, как и предыдущие жертвы, была с лилией в руках и накрыта белой материей. Полицейские прочесывали место преступления в поисках следов. Еще двое снимали отпечатки со всех поверхностей.
Заметив Андреа, Кендрик отошел от Брэндона и Дженнисона и целеустремленно направился к ней. Девушка сразу поняла, что он ее вспомнил. Ей захотелось убежать, но она понимала, что это бесполезно.
– Вы Андреа Гордон, дочь Маргарет и Марлона.
Лицо Кендрика выражало сочувствие.
– На самом деле они мои дядя и тетка, но… да, они мои опекуны.
– Ваше лицо сразу показалось мне знакомым, но все было настолько смутно, что вначале я решил, что мы и правда встречались во время какого-то расследования, как вы и предположили.
Андреа пожала плечами.
– И выглядите вы сейчас по-другому, не так, как раньше… не так, как на снимке, сделанном при задержании, – продолжал Кендрик.
Андреа стиснула зубы. Неужели все? Неужели конец ее карьеры? Расскажет ли Кендрик о ней Брэндону? Имеет ли право человек, которого задерживала полиция, работать в «Омеге»?
– Как только я увидел снимок, понял, где еще вас видел. Вы приходили с матерью… то есть с теткой… забирать дядю после того, как мы его задержали. В тот раз он так напился, что не мог найти дорогу домой. Должно быть, такое повторялось много раз. Если память меня не подводит, ваш дядя был алкоголиком. Наверное, в те дни, когда мы его задерживали, оказывали вам услугу…
«Да, в такие ночи я хотя бы высыпалась», – подумала Андреа.
– Мисс Гордон, в отношении вас мы здорово облажались. Приношу вам извинения – и от своего имени, и от имени округа Марикопа.
Андреа с удивлением посмотрела на Кендрика.
Он ответил ей серьезным взглядом:
– Иногда не видишь цельной картины. В общем, мы недосмотрели… И все же вы, кажется, преуспели, – он окинул ее взглядом.
– Хотите сказать – несмотря на мое криминальное прошлое?
Кендрик улыбнулся, хотя глаза у него оставались печальными:
– Андреа, нет у вас никакого криминального прошлого. Да, вас, тогда несовершеннолетнюю, задерживали за распитие спиртных напитков, но никаких официальных обвинений вам не предъявляли. По-моему, сотрудник, который тогда доставил вас в управление, решил просто немного напугать вас, чтобы вы подумали о будущем.
– У него получилось. Я не могу пить спиртное, не испытывая страха.
Кендрик улыбнулся:
– Итак, официально вы не привлекались ни к какой ответственности. Материалы хранятся в архиве. Так что вам ни о чем не нужно беспокоиться. Мне сейчас горько из-за другого: никому не пришло в голову выяснить, как вам живется, до того, как вы убежали из дому.
