Эрин была даже благодарна Дмитрию за то, как быстро и эффективно он развенчал миф о любви, в который она почти уверовала. Возвращаясь после той ночи домой в мятой вчерашней одежде, она дала себе слово, что не будет такой же наивной, как ее родители. Никогда.
– Мама с папой считают, что детей можно заводить, только если мужчина и женщина любят друг друга самозабвенно и страстно, как в сказке. Даже если они правы, что маловероятно, я такой любви не хочу.
– Почему?
– Да потому, что это зависимость, которая подчиняет себе всю жизнь! – Эрин яростно помотала головой. – Я видела, что эта ваша сказочная любовь делает с людьми, как они зацикливаются на ней, словно ничто больше не имеет значения. А она разбивает им сердца, сводит с ума ревностью. Любовь – не более чем мошенничество, красивая ширма для прикрытия похоти. Ну и кто теперь глядит с укоризной, Дмитрий? Ты думал, что все женщины готовы преподнести мужчине свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой?
Макаров не попался на этот крючок:
– Возвращаясь к твоим родителям, они в курсе, кто отец Лео?
– Нет. Знает только Тара.
– Почему ты сохранила это в тайне? Желтая пресса могла бы неплохо заплатить за историю, и тебе не пришлось бы соглашаться на фиктивный брак.
– Я бы никогда не допустила, чтобы репортеры преследовали Лео.
– Думаю, у твоего молчания была и другая причина. Ты боялась, что я узнаю о сыне из газет или как-то иначе.
Каждая секунда тишины словно бы расширяла пропасть между ними. Дмитрий имел полное право на гнев и обиду, которые Эрин услышала в его голосе. А она заслужила угрызения совести, разрывавшие ей душу.
– Это правда, я хотела спрятать Лео от тебя.
Ей было страшно смотреть в лицо Дмитрия, но и отвести глаза Эрин не могла, это было бы проявлением эмоциональной трусости. Вопреки ожиданиям, он не обрушился на нее с проклятиями, ей даже показалось, что ее слова скорее опечалили, чем разозлили Дмитрия.
– Как бы там ни было, все это в прошлом, – коротко сказал он, взглянув на часы. – Почти восемь. Хочешь посмотреть, как я езжу верхом?
Эрин заколебалась. Разговор измотал ее, но она не могла представить, чем займется, пока Дмитрий будет развлекать шейха. Перспектива остаться наедине со своими безумными мыслями не вдохновляла.
– Только если ты обещаешь не рисковать.
– Ах, так тебе не все равно? – поддразнил Дмитрий.
– Я не хочу, чтобы Лео узнал о своем отце из некролога.
Дмитрий не успел ответить. Слуга постучал в дверь и пригласил их следовать за ним на конюшни, расположенные в восточной части дворцового комплекса.
Конюхи уже вывели во двор двух жеребцов – рыжего и вороного, которые выглядели воплощением лошадиного совершенства. Гладкие шкуры блестели в лучах утреннего солнца. Откуда-то издалека приближался шейх в окружении свиты. Вместо костюма для верховой езды на нем были традиционные длинные белые одежды, на взгляд Эрин, мало подходящие для скачек.
Перед тем как сесть в седла, Дмитрий с шейхом переговорили о чем-то и второй раз с момента приветствия пожали друг другу руки, что насторожило Эрин. Она смотрела, как Дмитрий пытается навязать свою волю рыжему жеребцу, который показался молодой женщине сильным и своенравным. По спине побежали мурашки нехорошего предчувствия. Дмитрий уверил ее, что умеет обращаться с лошадьми, но так и не ответил на вопрос: как давно ему приходилось делать это в последний раз?
Она видела, как шейх сказал Дмитрию что-то, отчего на его лице отразилось радостное предвкушение. Эрин знала это выражение лица, оно предваряло заключение больших сделок… или ночь крупных ставок в казино. Дмитрий находился во власти азарта, который в годы совместной работы заставлял его соглашаться на рискованные пари, а Эрин – холодеть от ужаса с ног до головы, воображая самые катастрофические варианты исхода. Вот и сейчас она сразу поняла: Дмитрий поспорил, что обгонит шейха – опытного наездника, заслуженно пользующегося репутацией одного из лучших в мире.
Эрин охватила злость. Он уверял, что изменился, стал образцом респектабельности и благоразумия. Немудрено, что ей было так трудно в это поверить. Благоразумные люди не устраивают скачки на темпераментных чистокровных лошадях, которых видят первый раз в жизни. И не рискуют собой на спор, если им предстоит встреча с сыном, на которой они так настаивали.
Молодой женщине хотелось подбежать к всадникам и прекратить это безумие, она даже сделала несколько шагов, прежде чем здравый смысл возобладал над эмоциями. Что она могла сделать с королем, вознамерившимся испытать на прочность потенциального покупателя своих нефтяных скважин? Ни шейх, ни Дмитрий просто не станут ее слушать.
Эрин оставалось только смотреть, как жеребцы приплясывают от возбуждения на стартовой черте. Выстрел сигнального пистолета испугал ее, а когда она снова взглянула в ту сторону, оба всадника уже неслись наперегонки сломя голову. Топот копыт оглушил Эрин, когда они проносились мимо – шейх чуть впереди, понемногу увеличивая отрыв. На секунду ей подумалось, что Дмитрий поступит как разумный человек и просто даст своему оппоненту выиграть, но она не учла, насколько в ее русском друге силен соревновательный дух. Эрин видела сосредоточенное лицо Дмитрия, чувствовала напряжение и азарт борьбы в каждой клеточке его тела, когда он сжимал ногами бока своего скакуна, посылая его вперед.
К повороту Макаров почти догнал шейха. «Господи, пусть все закончится благополучно», – молилась про себя Эрин. Страшное волнение сжимало ей сердце, крутило желудок узлами. Она видела, как шейх искоса взглянул на Дмитрия и туже подобрал поводья. Слуги выстроились около финишной черты, готовые определить и приветствовать победителя. И тут лошадь Саладина внезапно взбрыкнула, словно что-то напугало ее. Шейх удержался в седле, но начал сползать набок. Еще секунда, и он бы упал под копыта, если бы Дмитрий не подскакал к нему так близко, что их скакуны пошли в буквальном смысле бок о бок, лишь чудом избегая столкновения. Подставив себя шейху в качестве опоры, Макаров умудрился поймать повод его испуганной лошади и заставить обоих жеребцов остановиться. Ноги Эрин стали ватными. Она выдохнула было от облегчения, но тут же снова встревожилась, заметив гримасу боли на лице Дмитрия. К двум всадникам отовсюду бежали не менее встревоженные люди – слуги, конюхи, телохранители. В воцарившемся хаосе она потеряла Макарова из виду.
Глава 7
Эрин с чашкой в руках подошла к распростертому на диване Дмитрию.
– Большего безрассудства я в жизни не видела. Никогда не предполагала, что ты настолько глуп. На, выпей это.
– А что в чашке?
– Вода. Я знаю, ты старательно избегаешь всего, что приносит пользу, но ничего крепче я тебе не дам.
– Ты злишься на меня, Эрин?
– Еще бы. – Пепельная бледность Дмитрия пробуждала в ней все виды нежелательных эмоций. – Ты мог погибнуть!
