С одной стороны, гусеницы пожирали урожай, и Хуанко изводил себя, изобретая средства против вредителей. Но мало того, Анхела несколько раз заставала супруга за чтением какой-то таинственной бумаги, которую он всегда прятал, заметив приближение жены. Кто мог писать письма ее мужу? И откуда такая таинственность? А еще ухудшилось ее самочувствие. Анхела все время чувствовала усталость, ее часто тошнило. Матери она ничего не рассказывала, потому что не хотела, чтобы ее снова водили к знахарке. Только когда Анхела заметила, что пояс на платье еле-еле сходится, она начала понимать, что происходит.
– Теперь уж нам точно придется это сделать, – изрек Хуан, услышав новость.
– Сделать что?
Муж вытащил из конверта измятое письмо и протянул Анхеле.
– Что это? – спросила она, даже не пытаясь прочитать.
– Это письмо от дяди Маноло. Он мне несколько раз писал: ему помощник нужен. Он хочет, чтобы мы поехали туда.
– Куда?
– В Америку.
– Это очень далеко, – ответила Анхела и погладила живот. – Я не хочу путешествовать с этим.
– Послушай, Анхелита. Урожай пропал, и у нас нет денег, чтобы начинать с нуля. Многие наши соседи уже уехали или ищут себе другой заработок. Не думаю, что здесь вообще будут растить шафран. Мы могли бы перебраться на юг, но у меня нет ни денег, ни друзей с деньгами. Предложение дяди Маноло – это хорошая возможность.
– Я не могу оставить родителей.
– Это ненадолго. Накопим деньжат и вернемся.
– Но что я буду делать в этой чужой стране? Мне нужен кто-то, кто поможет с ребенком.
– Мама поедет с нами. Она давно говорит, что перед смертью хотела бы увидеться с братом.
Анхела обреченно вздохнула:
– Ты должен поговорить с моими родителями.
И все равно эта новость обрушилась на них как гром среди ясного неба, и у Хуана не было слов, чтобы их утешить. Педро сам предлагал своей жене перебраться в город, однако донья Клара об этом и слышать не желала. А теперь они неожиданно узнают, что ей не только предстоит расстаться с дочерью, но она даже не увидит новорожденного внука. Клара успокоилась только тогда, когда узнала, что с молодой четой поедет донья Луиса. По крайней мере, во время родов рядом с ее дочерью будет опытная женщина.
Впятером они упаковали самое необходимое. Поскольку путь до побережья был долог и Хуан не хотел, чтобы тесть с тещей возвращались домой в одиночку, он убедил всех, что лучше будет попрощаться теперь же. Прощание вылилось в море слез и советов. Анхела всегда будет помнить силуэты родителей на конце пыльной тропинки, умирающей на пороге их дома. Она видела их в последний раз.
Стоя на корме, Анхела смотрела, как исчезает берег на горизонте. Затерявшаяся в дымке над черной водой, земля эта теперь казалась волшебной страной со средневековыми башенками и дворцами, с красными кровлями и портовой суматохой, которая от них все больше отдалялась.
Анхела долго стояла на палубе рядом с доньей Луисой и Хуаном. Муж болтал без умолку, строил планы на будущее. Ему не терпелось начать жить по-другому, и он много слышал об Америке, сказочной стране, где каждый может обогатиться.
– Мне холодно, – пожаловалась Анхела.
– Хуанко, ступай с ней вниз, – велела донья Луиса. – А я еще немножко постою.
Хуан заботливо укутал жену шалью, и они вместе спустились в каюту. Ему пришлось повозиться с проржавевшим замком на двери в их скромное обиталище. Справившись, Хуан посторонился, пропуская жену вперед. Анхела завопила.
– Что с тобой? – Муж испугался, что это уже начались роды.
– Ничего, – прошептала она, закрыв глаза, чтобы отогнать видение.
Но эта уловка не помогла. Когда Анхела открыла глаза, Мартинико все так же восседал на груде разворошенной одежды, шутовски накинув на голову ее мантилью.
Судьба предложит
Фредди и Лауро затащили свою подружку поглазеть на Ярмарку возрождения, которую каждый год устраивали в Бискайском дворце. Они таскали Сесилию от палатки к палатке, заставляя мерить всевозможные одеяния, пока им не удалось превратить девушку в нечто – по их словам – отвечающее духу мероприятия. Теперь журналистка гуляла среди мастеров и гадалок, и ее цыганская юбка колыхалась на ветру. На голове красовался цветочный венок, который водрузил Фредди.
А толчея была изрядная. Дети и взрослые расхаживали в масках и ярких костюмах; в воздухе слышались звуки арфы; хуглары с мандолинами, флейтами и тамбуринами сидели возле фонтанов, в идеально ровных аллеях было тесно от гуляющих принцесс. Торговцы и ремесленники тоже участвовали в этом параде альтер эго. Тут кузнец кует подкову, вытащенную из раскаленного горна; там толстая улыбчивая пряха сучит нитку, вращая колесо прялки, как будто явившейся из сказки Шарля Перро; а вон мерлинообразный старик с серебряной бородой продает посохи, инкрустированные камнями: кварц – для ясновидения, оникс – от истерии, аметист – чтобы знать о своих прошлых жизнях…
– Где же я была раньше, если ничего этого не видела? – вздохнула Сесилия.
– На Луне, – ответил Лауро, примеряя шляпу с пером.
– Ты еще не видела ярмарку в Броуарде! – заметил Фредди. – Она куда масштабнее.
– А проводят ее в зачарованном лесу! – перебил Лауро. – Вот там действительно чудеса: есть даже средневековое ристалище, где рыцари на полном скаку сшибаются друг с другом, как при короле Артуре. А когда ты увидишь их без доспехов, тебя вообще инфаркт хватит!
Но Сесилия его больше не слушала: она засмотрелась на прилавок с деревянными шкатулками.
– Мелиса!
Восклицание Лауро вернуло ее к действительности. На крик отозвалась проходившая мимо девушка.
– Лауренсио!
– Не называй меня так, подружка, – прошептал он, оглядываясь по сторонам.
– Ты что, сменил имя?
– Здесь я зовусь Лауро. – И, возвысив голос, добавил: – Но мои близкие называют меня Лупе. «Все кончено, любовь уже мертва. Все кончено, и это не слова…»
Незнакомка расхохоталась.
– Мелиса, это Сесилия, – представил девушек Лауро. – С Фредди ты знакома?
– Не думаю.
– Знакома-знакома, – вмешался Фредди. – Мы встречались у Эдгара, в Гаване. Я этот случай не забыл, потому что в том белом платье ты была неотразима. А когда ты прочла свои стихи, народ чуть в обморок не попадал…
– Да, припоминаю, – ответила Мелиса.
– Что ты тут делаешь?
– Как всегда, за покупками. – В руках у девушки было два посоха. – Не знаю, какой выбрать.
– А как тебе этот? – Сесилия протянула ей еще один.
Девушка впервые обратила на нее внимание.
– Я его трогала: он не работает. – Мелиса отвернулась, продолжая изучать посохи.
