Люциана Береславовна фыркнула, что кошка.
– …то заметишь, что наш… шутник не просто поставил ловушку. Он сделал наводку по ауре, а это – уровень выпускника как минимум. Прибавь к этому энергию, которую в заклятье закачали… сколько уже стоит?
– Да с полчаса точно, – отозвался Архип Полуэктович.
– И еще столько, думаю, продержится. У тебя вот, Люци, не обижайся, но сил на подобную шутку не хватит.
– То есть мне можно вздохнуть спокойно? Ты меня больше не подозреваешь?
– А с чего ты взяла, что я тебя подозревал?
– Ты же вчера заглядывал в гости к Марьяне. А поскольку особой любви между вами не водится, я и решила, что ты обо мне спрашивал. И что старая гадюка ответила?
– Напрасно ты так. Она тебе очень сочувствует… почему ты не сказала, что дым ядовит для берендеев?
– Божиня милосердная! Для берендеев! Именно что для берендеев, Фрол! А их крови в девчонке четвертушка! И три четверти – человеческой. И думаешь, я бы ее отпустила, если бы ей и вправду что-то угрожало?
– Ты должна была сказать…
– Да нечего говорить было! Нечего!
– Успокойся.
– О, я спокойна… я совершенно спокойна… и поверь, вздумай я избавиться от вашей… красавицы, – Люциана Береславовна произнесла сие с нескрываемым презрением, – она бы просто скончалась. Сердце там отказало бы… или еще какая напасть приключилась бы. И эта смерть выглядела бы совершенно естественной.
Мне ажно поплохело.
И вспомнилася тетка Алевтина с ея травами.
А ведь Люциана Береславовна мало меньше знает. И пусть силой ея Божиня не наделила, зато умения она редкостного.
Я ажно косу от волнения прикусила.
– Люци, я ни в чем тебя не подозреваю, – устало произнес Фрол Аксютович.
– Конечно, ты просто мне не веришь…
– Хватит уже… у Люцианы сил бы не хватило. Да и не ее стихия – огонь. Ей и вправду было бы проще воспользоваться травами…
– Тогда кто?
– Очевидно. Ты или я.
– Или азары.
Это Люциана Береславовна произнесла тихо, но Кирей услышал. Потянулся лениво, а глаза нехорошо так блеснули.
– Люци…
– И вправду хватит, – ныне ее голос звучал устало. – Архип, зачем тебе убивать девчонку, и таким извращенным способом? Нет, я помню, что с начертательной магией у тебя были проблемы, но не настолько же, чтобы превысить допустимый порог силы в пять-шесть раз. Неэкономно. А ты, Фролушка, с аурой работать так и не научился. Да и с твоими талантами ставить топорную ловушку…
Она фыркнула.
– А вот азары… сил теперь у обоих с избытком, умения же… хватило бы, чтобы следы подчистить, но и только.
Кирей сполз с подоконника и кошачьим мягким шагом двинулся ко мне.
– Зачем им?
– Не знаю. А тебе зачем? Или Архипу? Марьяна… я ее терпеть не могу… она тогда многое испоганила, но опять же, она слишком умна, чтобы ставить ловушки, которые бы первокурсники почуяли. Да и огонь… ты прав, не наша стихия. Определенно, не ее… и манера. Она любит исподтишка гадить, как тогда…
– Ты до конца жизни вспоминать собираешься?
– Собираюсь. Если она думает, что забуду, то зря. Такое не забывают. Но мы не о ней. Ставлю на старшего…
Киреева легкая рука легла мне на плечо.
Он наклонился.
И заглянул в глаза. Верю? Не верю.
– Я чего-то не знаю? – спросил Архип Полуэктович, и голос его был таким… неживым.
– Кирею предложили Радомилу Батош-Жиневскую.
– Интересно…
Кирей мотнул головой.
– Правда, предложение не от царицы поступило. В Думе многое за последний месяц переменилось. Царь совсем от дел отошел. Ее позиции ослабли. Зато Игорь Жучень силу набрал. Младшую за своего сынка прочит…
Лойко стиснул кулаки и осклабился.
Видать, не поделился с ним батюшка планами. Ильюшка лицо ладонями закрыл, сгорбился. За сестер переживает?
Аль… дура ты, Зослава. Если сестры его царской крови, то и сам Ильюшка ею же проклятый. Небось его замуж не выдашь, а поперед брата сестры на престол не пойдут.
Стало быть, одна у Ильюшки дорога – на плаху.
– …и многие готовы его поддержать. До поры до времени, конечно, потому что царевну в жены любому взять охота. Жучень понимает, что без поддержки ему не удержаться. Поэтому и пошел к азарам на поклон. Мол, всем хорошо будет. Союз…
Люциана Береславовна замолчала, но молчание сие длилось недолго.
– Младший, по-моему, нестабилен. И не мне вам рассказывать, чем это чревато. Я не понимаю, Фрол, почему ты до сих пор его не блокировал.
– Не надо.
– Не надо? Не буду, – миролюбиво согласилась Люциана Береславовна. – Только вспомни Никодима. Скольких он убил? А здесь все будет гораздо хуже…
…колдовство Елисеево распалось с тонким звоном, будто комариную стаю выпустили. И на сей раз царевич усидел.
Больно ему было.
Плохо.
Я видела.
А он все одно удержался, на гордости одной и на руке братовой. Еська, тот ближе подсел, плечом подпирая. С другой стороны Егор примостился.
– Почему вы круг не поставите? – Ильюшка спросил, на царевичей не глядя. – Эффективней было бы.
– Пробовали. Не вышло, – буркнул Егор.
– Я не собираюсь ни на ком жениться… – Лойко вскочил и кулаком по косяку ляснул, да так, что косяк затрещал. – И плевать, что он там…
– Против отца пойдешь? – Евстигней ступал по половичке, будто по ниточке, над полом протянутой. Пальцы его вцепились в черную бусину, крутили, вертели, отодрать норовили, а мне подумалося, что рубаха-то на нем другая, а бусины старым узором.
И вновь же черные.
– Если понадобится, то и пойду. Он мне не указ!
– Не кричи…
– Можно? – Ильюшка провел линию у порога. – Не повредит? – и кивком на Елисея указал.
– Лису? Нет, сейчас отойдет. Он сильный. А полог твой, если и вправду захотят послушать, на один зуб будет.
– Зато пока зуб этот рвать станут, я почую. – Ильюшка принялся чертить пальцем знаки. – Да и полог… есть одна мысль. Зося, может, глянешь?
– Она? – Лойко скривился.
– Как со щитом. Со щитом получилось ведь. Почему бы и с пологом не попробовать? Интуиция у нее хорошая…
Глянуть-то мне не тяжко, да боязно. А ну как с этого глядения очередной столп вырастет, аль еще какая напасть приключится. Помирать-то неохота, пущай и в компании развеселой.
