— Да… Удивительно! Чувствуется аромат свежезаваренного чая, цветов. Джулиана очень, очень талантливая художница! — восхищенно выдохнула Наташа.
А я подумала, что надо бы напечь лимонных плюшек и попросить Джулиану их написать. Поставим букетик каких-нибудь ярко-лимонных цветочков — и получится натюрморт для писательницы. Кстати, о цветочках:
— Скажите… А это — розы? — поинтересовалась я.
— Конечно, розы! Я их очень люблю! И розовый цвет!
— Мы заметили, — улыбнулась Наташа.
Пока мы все смеялись, я думала о цветах… Есть, оказывается, в империи совершенно обычные розы, ничем не отличающиеся от наших, только, может быть, не такие крупные. А есть — золотые лилии, огоньки надежды, синие-синие сойки… как же так?
— А где сама Джулиана? — спросила Наташа.
— Убежала, за красками! Джулиана всегда сама оттенки выбирает — не доверяет никому. А вот господин Рей — так тот все заказывает, ему посыльный приносит. А посыльный, мальчишка, говорит, дела у художника не очень — заказов мало, задолжал он им сильно за краски…
— А можно мы посмотрим ее мастерскую? — Поток сплетен необходимо было прервать, и я привстала, давая понять, что чаепитие пора заканчивать.
— Конечно — на самый верх и прямо. Джулиана никогда не запирает — я всегда здесь, я послежу. А один раз, зимой это было…
— Спасибо огромное! Пирожные просто восхитительны! Мы вернемся, и вы дадите мне адрес кондитерской — я неисправимая сладкоежка… — это уже Наташа попыталась исправить ситуацию, пока мы не скрылись, торопливо поднимаясь по лестнице наверх.
Я вошла в мастерскую… Да, это красиво — очень! Свет… Свет бил отовсюду, заливая собой мольберты, холсты, кисти, кувшины с цветами… Два натюрморта стояли в разных концах мастерской — корзина зеленых яблок с букетом из веток с набухшими почками, из которых кое-где уже начинали разворачиваться листочки, и прозрачный кувшин с вином рядом с какими-то незнакомыми мне фруктами. Разрезанный вытянутый плод внутри сверкал рубиновыми бусинами — вот что было в «Грезах на закате»!
Выставленные в качестве натюрмортов композиции радовали глаз, потому что все мольберты с холстами были закрыты белой тканью. От такого количества белых полотен было немного жутковато. Захотелось их сорвать.
— Как ты думаешь, если я только одним глазком взгляну на тот зеленый натюрморт с яблоками — ведь Джулиана не обидится? — И ярко-желтый бегемот решительно двинулся к своей цели. Протискиваясь между двумя мольбертами, Наташа даже не заметила, как случайно задела ткань…
Та легко и бесшумно скользнула на пол, и я вздрогнула, настолько игра света оживила ту, что была изображена на открывшемся портрете… Это была она — женщина, которая переворачивала ноты императору за роялем, та, что играла у костра с маленьким черноволосым мальчиком и огненной лошадкой. Это была Милена Рэ — возлюбленная Фредерика, хозяйка мрачного замка и удивительно красивого яблоневого сада.
Женщина на портрете была старше той, с кем я встречалась в сновидениях. Но это была она — смуглая кожа, огромные карие глаза, удивительной красоты тонкие длинные пальцы… перстень! На ее правой руке было кольцо с сапфиром — фамильная драгоценность рода Рэ.
Перстень на моей руке нагрелся и обжег так сильно, что хотелось кричать. Синие всполохи устроили в камне целый фейерверк. Я смотрела на портрет и не верила своим глазам — написанный на холсте камень искрился! Я поморгала и попыталась взять себя в руки. Это игра света или магия. Джулиана просто очень, очень талантливый живописец, она смогла это передать, вот и все…
Милена Рэ и Дарина Рэймская были очень похожи. Обе смуглые, с миндалевидным разрезом глаз… Но черты лица женщины на портрете были мягче, круглее, чем у герцогини. А глаза… В глазах были не решительность и бесстрашие, как у правительницы, а мудрость, печаль и… магия.
Ричард был прав… Если такая женщина захочет — ни один маг во Вселенной, какой бы он ни был могущественный, ни одно заклинание, каким бы сильным оно ни было, не помешают ей иметь ребенка от мужчины, которого она полюбила…
Глава 10
В понедельник мы явились во дворец, фотографировать танцующих наследника, отца-императора и старшего брата-командующего. С пирожками, как я и обещала.
А в ночь выйдет специальный выпуск газеты «Имперская правда», посвященный погибшим женщинам и поискам убийцы. Все материалы были уже у мамы. Кроме того, мы решили начать подписку по сбору денег среди граждан империи для того, чтобы помочь семье первой погибшей девушки. У ее матери-вдовы еще пятеро детей.
— Миледи Вероника! — поцеловал мне руку принц Брэндон, изящно склоняясь передо мной. — Рад вас видеть!
— Я вас тоже, принц, — склонилась я в реверансе.
— Мы же с вами договорились! Без церемоний, — улыбнулся он мне, сверкнув семейными черными глазами. И перевел взгляд на насупившуюся Джулиану. — Доброе утро, госпожа Блер.
— Доброе утро. — Джулиана присела в положенном реверансе и направилась в уголок танцевальной залы.
Господин Хикс настраивал аппаратуру. Выглядел он еще более несчастным, чем при нашей первой встрече. Но я видела его фотографии. Они были прекрасны — яркие, живые, очень информативные, с хорошим светом и ракурсами. Господин Хикс знал свое дело, и ради этого я была готова терпеть его бесконечные страдания! Тем более что он больше кокетничал, нежели был недоволен сложившейся ситуацией по-настоящему. Имперский разведчик был фотографом в душе и работу свою делал с удовольствием. Об этом говорили его снимки — и те, на которых был принц и его друзья, и другие, где были имперцы — жители Роттервика и Норверда, что пришли почтить память погибших девушек…
— А я вот решил составить вам компанию. — Тут все обратили внимание, что за роялем сидел император Фредерик. И поклонились.
Я подошла к нему поздороваться, обрадовавшись, что он не обижается на мои резкие слова, которые прозвучали в нашу последнюю встречу.
— Рада вас видеть, — улыбнулась я ему. — Помню, что вы как-то говорили, что если бы не были императором, то стали бы музыкантом.
— Не отказываюсь от своих слов! Кстати, я распорядился, чтобы и Ричард присоединился к нам.
— Думаю, он занят.
— Ничего, на час-полтора оторвется.
— Я уже здесь, — раздался от двери родной голос. — Доброе утро всем. Можно начинать.
— Еще несколько минут, — сказал, улыбаясь, император. — Я решил, что нам надо воспользоваться случаем и показать миледи Веронике имперские танцы.
Я посмотрела на императора с укоризной: ну вот что за человек! И тут перевела взгляд на наследника, который успел ко мне вперед старшего брата. И уже протягивал руку.
* * *
— Брэндон! И вот что вы затеяли?
— Позвольте, миледи!
По зале поплыли звуки вальса. Император нежно коснулся клавиш, и я не устояла перед искушением.
