И он нежно погладил меня по щеке.
— Я тоже так считал, — кивнул Фредерик. — Там все сходилось один к одному. И покушение. И то, что под приговор подводили именно Луизу. И нападение на первый курс Академии — в том числе и для того, чтобы заставить собственного сына молчать. И последующая гибель барона Кромера — а это доверенное лицо прежде всего самого герцога Борнмута. По крайней мере, мы так думали.
— Я снял с него подозрения после того, как проверили его кровь, — покачал головой император. — Он не обладал такой силой, чтобы подчинить змейку или трансформировать внешность с такой точностью. Кроме того, мы узнали, что он мне не родственник.
— А вот герцогиню никто и не заподозрил, — покачала я головой.
— Никто, — согласился император. — К тому же герцогиня не могла натравить змейку на Ричарда. Ее действительно в тот день не было во дворце.
— А вот Либревер мог, — сказала я.
— Допросить Либревера уже не получится, — с сожалением заметил Фредерик. — Его племянник успел до нас. За прошлые заслуги старый маг будет содержаться в лечебнице до конца своих дней. А вот его племянник… С ним разговор состоится.
— Его допрашивают с особым старанием, — заметил Ричард. — С завтрашнего дня будем проверять аристократов, имена которых он продиктует.
— А герцогиня? — все же вздрогнула я.
— Она погибла при задержании, — резко ответил Фредерик. — Я принял решение, что арестовывать ее не стоит.
— Удивительная сила. Удивительные возможности, — с неким восхищением произнес Ричард. — Подумать только: сколько лет она водила нас за нос. И как все придумано. Какая подготовка. Предложить дассарам напасть — и пообещать им за это целый мир. Как правительница она вполне могла это сделать.
— А потом, — подхватил Фредерик, — нападение на страну. Раскол из-за того, что власть не справляется. Потом и вовсе — гибель императора и его семьи. А тут — пожалуйста, новая династия. Все ликуют!
Резкий стук в дверь, от которого я вздрогнула. Ричард напрягся. На пороге появился милорд Швангау. Выглядел верховный маг империи… как-то не очень.
— Что там? — недовольно спросил император.
— Миледи Вероника, простите меня, — не обращая внимания на Фредерика и Ричарда, тяжело роняя слова, сказал маг.
Я удивленно уставилась на него.
— Мы совершили подмену сразу же, как только вас похитили. Мы же знали, где базируются мятежники. И я — в виде дассара — был в замке все это время.
— И что же?
— Я ничего не сделал, чтобы вас защитить. Я ничего не сделал, когда вас избивали. Я должен был что-то сделать, но…
— Перестаньте, — попросила я. Мне не понравился цвет лица Ричарда — он побелел весь, а глаза опять запылали.
— Вы правы. Этому нет прощения.
— Прекратите, — приказала я. — Это не ваша вина. И потом — задачей было не столько уничтожить пришлых, сколько выманить нашего загадочного противника, умеющего менять личины.
— Раймон! — рявкнул император. — Прекратите истерику! У вас был приказ, и вы его выполнили!
— Я всегда выполняю приказ, — потерянно сказал маг. И вышел так же стремительно, как и появился.
— Подумать только, — сказал император, — всего этого можно было бы избежать… Ко мне пришел Раймон с сообщением, что вычислил герцогиню Борнмут. По магии белого огня, которого нет у дассаров, но который есть у женщин-стихийниц с сильной огненной магией. И в тот момент, когда я пытался доказать ему, что все это — бред, мы узнали о вашем похищении…
— Фредерик, а как вы освободились от кандалов, блокирующих магию? — спросила я, чтобы отвлечь мужчин. В первую очередь Ричарда.
— Антимагические кандалы — если они имперского производства — зачарованы так, что не действуют на членов императорского рода, — признался Фредерик. — Как вы понимаете, это было сделано на всякий случай. Мало ли что.
— А Карл-Либревер… — догадалась я.
— Разжился браслетами именно имперскими, — кивнул Ричард.
— Так что я отправился к мятежникам.
— А если бы они употребили что-нибудь дассарского производства? Швангау упоминал, что дассары производят хорошие артефакты.
— И на этот случай у меня были сюрпризы для наших врагов.
— Ричард, — обняла я любимого, который никак не мог успокоиться. — Все закончилось, слышишь?
— Вот что мы не просчитали, — заметил император, — так это припадок бешенства вашего похитителя, когда он узнал о том, что мы захватили его семью.
— Значит… у сыновей… Это все-таки была ты? — едва слышно проговорил Ричард.
— Ну не мой призрак, — усмехнулась я.
— Не шути так…
— Успокойся!
— Какое счастье, что тебе удалось вернуться… Потому что это была твоя душа…
— Фредерик, — решила я обратиться к императору, — а как Брэндон?
— Он по-прежнему выполняет мои обязанности — вот пусть и трудится! — Император внимательно посмотрел на нас и стал пояснять, будто мы с ним спорили: — Да. Я все еще гневаюсь. И собираюсь гневаться еще как минимум эту неделю! Так что первичное дознание — на нем!
Я посмотрела на Ричарда. Тот вроде бы взял себя в руки. По крайней мере, как обычно, поднял глаза к потолку, всем своим видом показывая, насколько разлад между наследником и его августейшим папенькой его утомил.
— Пусть на личном опыте убедится, каково это — быть императором! — торжественно провозгласил Фредерик.
— Теперь в подчинении Брэндона и следователи тоже, — привычно вертел кольцо на пальце Ричард. — Кстати, мой младший брат прибыл в замок герцогини Рэймской. Думаю, что будет грандиозный…
— Вот как, вы посмели это сделать!
Тут дверь распахнулась, и на пороге показался наследник престола.
— Меня во дворце заблокировали! — возмутился он.
И наследник обиженно посмотрел на отца и старшего брата, которые смущенно отвели глаза.
— И, по вашему мнению, я даже слов не понимаю!
— Брэндон! — скривился император. — Прекрати! Ты — наследник. И если бы что-нибудь случилось с нами…
— Не верь им, мальчик… — проскрежетал от входа голос.
Вся троица Тигвердов слаженно развернулась ко входу в комнату, на пороге которой стоял… еще один Тигверд. Те же черты лица, те же черные, с алыми всполохами глаза. Те же серебристо-белые волосы. Только коротко стриженные. Да и так презрительно поджатых губ у членов августейшего семейства я не наблюдала.
— Они убили Эльзу — они убьют и тебя, — продолжил вновь прибывший.
— Насколько я понял, герцогиня Борнмут так или иначе была приговорена бы к казни. Ее — да и нас всех — просто избавили от позора, — равнодушно протянул наследник.
