У Ерофея загорелись глаза, когда он увидел подобное богатство. Он знал, мягкая рухлядь ценилась во всем мире наравне с золотом.
— Принимай, атаман, подарки. Очень уж я тебя люблю, — сверкнув хитрыми лисьими глазками, произнес Лавкай и низко поклонился Ерофею.
Атаман задумчиво погладил свою рыжую бороду.
— Спасибо, князь, но мне таких подарков не надо, — нахмурившись, сказал он, и вдруг усмехнулся. — Понимаю твое желание задобрить меня, чтобы не платить нашему царю дань. Не выйдет! Я государев человек, и покупаться на твои цацки не намерен. Если не хочешь, пес, получить по мордасам, то забирай свои шкуры назад.
В расстройстве Ерофей подхватил с письменного стола кубок с остатками браги и выплеснул ее себе в глотку, после чего, утерев бороду кулаком, начал ходить по горнице, размахивая полами поддевки.
Лавкай ничего не понимал, а только стоял посреди избы и растерянно глядел на атамана.
— Так ты будешь платить дань, в который раз тебя спрашиваю? — схватив князя за грудки, зло проговорил Ерофей.
— Не буду, — однозначно послышалось в ответ. — Русский правитель — не наш правитель. Зачем же ему платить?
Услышав это, Хабаров крепко выругался.
— Ах, рожа паршивая! Как ты смеешь так говорить?.. — с размаху хрястнул он своим тяжелым кулаком по столу. — Эта земля принадлежит нашему государю, значит, все, кто здесь живет, — его подданные. Да, да, и ты, Лавкай, его раб. Можешь попусту не любиться… Говорю тебе, беду навлечешь, если и дальше будешь артачиться.
— Мы не боимся твоего царя!.. И тебя, атаман, не боимся! — неожиданно выказал свою прыть Лавкай. — Нас много… А еще есть дючеры, есть ачан…
[11] Побьем мы тебя, атаман.
Лицо Ерофея побагровело.
— Значит, не хочешь с нашим царем-батюшкой жить в мире? — резко спросил он князя. — Ведь мы к вам когда-то шли для торговли, — остановившись перед Лавкаем и подняв кверху указательный палец, сказал он. — Нам не надо было вашей земли. Вы-то как нас встретили? Рукопашным боем! Тогда-то и решил наш государь взять вас под свою высокую руку, чтобы жить вам с нами в мире.
Лавкай засопел.
— Мы были согласны на мир, даже служить вашему царю… — сказал он. — Только прежде вас приходил сюда казак Квашнин со своими людьми и сказал, что вы хотите всех нас побить, ограбить землю, а жен и детей взять в плен.
— Врал вам этот Квашнин! Врал! — гневно трубил атаман. — Он хотел один с вами торговать, поэтому и пытался вас запугать. Обыкновенный вор! Как поймаю, так сразу буду судить. — Атаман перевел дыхание и вдруг вскрикнул: — Чего же мы стоим? Вон Фрося и стол накрыла. Садитесь, гости дорогие, отведайте нашего скромного угощения. Как говорится, чем богаты…
Лавкай покачал головой:
— Не сяду я с врагом за один стол.
Хабаров помрачнел.
— Вот как!.. Неужели расстанемся врагами? — спросил он князя. — Я-то думал, мы с тобой дружить будем. Смотри, как бы маньчжуры вас не проглотили прямо вместе с соболиными шкурами. Они же вам житья не дадут. Думаешь, я не знаю, как они к вам относятся? И дань с вас берут большую, и девок на разврат к себе уводят, а малых сыновей отдают в евнухи. Когда взбрыкнете, то они вас тут же огнем спалят и головы срубят. Нам придется вас защищать.
Князь усмехнулся:
— У нас есть бог Хаз, и он защитит. Берегись, атаман. Великий бог Хаз говорит о большой войне. Ох, много прольется крови! Велик бог Хаз, и велики его милости…
Хабаров просто опешил, услышав такие рассуждения.
— Так ты нам угрожаешь? — нахмурил он брови.
— Ох, много будет крови!.. — вместо ответа пробормотал князь.
Он велел своим сподручникам собрать пушнину, после чего, даже не простившись, вышел из избы. Хабаров, не ожидавший такого оборота событий, лишь покачал головой и нервно поскреб свою рыжую бороду.
Он хотел остановить князя, и даже выбежал за ним на мороз, но того уже и след простыл. «Значит, не судьба», — подумал атаман.
Ранний час, а крепость уже проснулась, и над заснеженными крышами свежерубленых изб медленно курились белые печные дымы. Где-то на крепостном валу перекликались часовые. Слуш-а-й!..
…Лавкай говорил правду. Летом того же года большой отряд дауров при поддержке людей из маньчжур напал на русское поселение. Завязалась кровавая битва, длившаяся до самого рассвета.
— Мы могли взять крепость, если б не ваш Хабар, — сказал Лавкай, закончив свой незатейливый рассказ. Не понял Опарин, то ли он до сих пор об этом жалеет, то ли дело вовсе в другом. Может, азиат давно уже раскаялся, что не принял дружбу русских и покинул родную землю.
— Наверное, скучаешь по родным-то местам? — спросил князя Федор.
— Как не скучаю? Еще как скучаю…
— Так давай, возвращайся! — размеренно произнес старшина. — Будешь, как прежде, коней держать, рыбу ловить, охотиться — жить будешь! Тут-то разве жизнь? Кругом одни враги… Русские вас точно заметят. Я слышал, наш царь собирается вас освободить от дани. Разве не чудо?
Лавкай усмехнулся:
— Царь дань не будет брать, а дрянные люди останутся. Я знаю, у вас появилось много разбойников. Даже купцов грабят.
Федор помрачнел и пробормотал:
— Ты прав, бандитов у нас хватает. Придет час, и мы всех переловим.
— Даже Шайтана поймаете? — спросил князь.
— Шайтана?.. Кто такой Шайтан? — удивленно посмотрел старшина на азиата.
— Разве ты его не знаешь?! — в свою очередь удивился князь. — Две луны назад он воровал наших коней и убивал людей. Ты его поймай, а потом уже зови домой, а то Шайтан и его люди не дают нам жить.
— Поймаем! — твердо заявил старшина. — У нас ведь как говорят: повадился кувшин по воду — сломить ему голову! Вот вернусь домой — своими руками задавлю. Только б знать, где он прячется.
— В тайге. Где же еще? Спроси у тунгусов, — заметил Лавкай.
В общем, решили они возвратиться к разговору после того, как казаки Черниговского переловят всех воров, промышлявших на лесных дорогах. Без этого Лавкай наотрез отказался просить свой народ вернуться в родные поселения. Уж лучше, говорит, быть под пятой у маньчжур, чем нечаянно пасть от рук разбойников.
Глава пятая
ПРИНЦЕССА
1
Князь уговорил казаков остаться на ночлег в своем доме. Куда, мол, вы на ночь глядя? Так можно и на маньчжур напороться.
Остались казаки. Разбили бивак возле леса, выставили караул и заночевали, а утром, поблагодарив Лавкая за гостеприимство, Федор приказал товарищам седлать коней.
— Чего мне сказать атаману? — расставаясь с князем, спросил его Опарин. — Готов ли ты возвращать свой народ на родную землю?
