Встав рядком, прямо как заправские косари, казаки начали валить траву.
— Эх, забодай меня коза! — сделав очередной широкий взмах косой, выразил свое удовольствие Рогоза.
— Давай-давай, казачки, не подкачай! Люди думают, мы только саблями и умеем махать.
— Точно!.. — послышался голос Мишки Ворона.
— Уж куда точнее!.. — усмехнулся старшина. Тот был человеком посадским, но и ему приходилось в молодости браться за косу. Родители держали корову, и каждое лето Федька с отцом ездили заготавливать сено. Там, вдоль Москвы-реки, были богатые луговые покосы. Можно сказать, великое разнотравье.
Долго они трудились, пока не выбились из сил. Первым не выдержал Игнашка.
— Все, казаки, я сдох… — пробормотал он.
— Больно быстро… — утирая рукавом пот со лба, сказал атаман, но тот лишь хмыкнул.
— Я же служивый, больше по другой части… — тяжело опускаясь на траву, устало произнес Игнашка.
— Ага, как те птицы небесные… Это они не пашут, не сеют, а сыты бывают… Не совестно? — сделав взмах косой, сказал атаман.
— Да и ты, Никифор, пока не в мозолях, а вот вкусно пожрать любишь, — усмехнулся собеседник.
— Какой казак пожрать-то не любит? Я вот тоже люблю… — делая очередной взмах косой, спросил Мишка.
— Все, кончай работу! Поразмяли немного спины, и хватит. Нам ведь еще нужно с народом потолковать — и в путь, — неожиданно остановил казаков атаман.
Подхватив косы, казаки поторопились в тень. Под солнцем долго не наработаешь, а оно, поднявшись над горизонтом, жарит так, что жилы лопаются, поэтому и для косьбы только утро и годно, а днем лучше сидеть в тени и пить квас.
Храпели от жары лошади. Бросив щипать траву, они полезли в тень.
— Потерпите, милые, сейчас поговорим с людьми, тогда-то и поведем вас на водопой, — ласково обратился к ним атаман.
Разговор с пашенными получился толковый. Те рассказали казакам о своем житье-бытье. На жизнь не жаловались — знали, мол, куда ехали. Вот только злых людей здесь тьма тьмущая. Так и норовят тебя ограбить. Возьмешься за топор или за другое оружие — тут же пулю схлопочешь.
— Нам бы какое-никакое орудие — сами тогда могли с этими бесами справиться. Мужиков у нас хватает, а ведь есть еще и дети. К примеру, у меня, кроме Кольки, еще пятеро сыновей, — произнес Андриян.
— Хорошо, — кивнул головой атаман. — Чем скорее мы заселим эти земли смелыми да сильными людьми, тем лучше. Маньчжуры ведь не слишком нас боятся. Мы их пытались испугать несметной силой, а тут видят, и нет этой силы. Вот и жгут нас, вот и убивают и уводят в плен. Смотрите, как бы и вас тут не подожгли.
— Да, дела-а. Вот я и говорю, орудьишко нам нужно… — медленно протянул Андриян.
— Зачем просить? Надо самим его добыть! Я даже знаю, как это сделать… Устроим в лесу засаду — вот тебе и орудия, — вступил в разговор Колька, Андриянов сын.
Никифор с интересом посмотрел на парня.
— Умный он у тебя, — сказал мужчина Андрияну. — Я б его к себе в войско забрал, но вам самим руки нужны… С орудиями решайте сами. У нас тоже его не ахти сколько, а напротив нас, прямо на той стороне Амура, стоит огромное войско. Тоже думаем, как быть. Царь-батюшка не спешит нам помогать. Уж сколько просили его прислать к нам хотя бы парочку стрелецких дружин — не шлет. Дань, видишь ли, велит собирать для казны… Неужели думает, что горстка храбрецов остановит богдойцев? Не остановит! Вот мы и нашли другой путь. Заманиваем к себе гулящих людей и делаем из них военных людей. Трофеи же берем у врага… И коней, и оружие, и многое другое. Прав твой Колька: нужно самим думать. Если война — бегите в тайгу, а лучше к нам. Ратные люди всегда требуются…
3
…Братья возвратились домой хмурые. У одного глаз заплыл, у другого губа рассечена и ногу еле волочил.
— Где это вы были, окаянные? Никак кто побил? — всплеснула руками Наталья.
Сыновьям и врать не хочется, и правду говорить стыдно.
— Да так… Баловались с дружками на пустыре… — пытался юлить старший.
Мать покачала головой.
— Им пора жениться, а они еще никак не могут наиграться. Вот приедет отец — он уж вам задаст. Хотя… — Женщина махнула рукой. — До вас ли ему сейчас, когда у него растет маленький азиат? Не любит он вас, давно не любит… Да и любил ли он вас когда?
— Любил, мамань, любил! И теперь любит! — вступился за отца Тимоха.
— Ага, жди!.. Если бы любил, не сбежал б от вас на Дон. И тут вместо общения с детьми он вечно пропадает у своей узкоглазой. И тут его нету… — начала распаляться Наталья, как обычно, когда речь шла о сопернице.
— Мама, так он же в поход ушел… — говорит Петр.
— Вот-вот… Поехала кума неведомо куда, — лишь тяжело вздохнула Наталья.
Братьев такие разговоры сильно огорчали. Наскоро поужинав приготовленными матерью сладостями, они выскочили из дому и побежали к реке. Там по вечерам собиралась молодежь. Играли в побегушки, горелки, ловушки, рассказывали друг другу всякие небылицы. Про тех же леших и всякую другую нежить, пугающую по ночам людей.
Вот и на этот раз, наигравшись вдоволь, ребята сели кружком у костра. Девицы, парни. Сидят, болтают, подтрунивают друг над дружкой, а тут еще вдруг разговор о маньчжурах зашел. Неспроста. В последнее время те все чаще стали нападать на русские селения, грабя и убивая людей.
— Слышишь, Петруха!.. Ты вот скажи нам, пойдет маньчжур на нас войной? — обращается к Петру длинный и худой, как кишка, Костка Болото.
— А откуда мне знать? Я, чего тебе, маньчжурский чиновник? — удивился парень.
— Я слыхал, пойдет… Все наши казаки только об этом и толкуют. Вот и батька мой, когда спать ложится, саблю возле себя кладет, — сказал парень.
Петр ничего не ответил, а лишь, взяв хворостину, стал ворошить угли в костре.
— Гляньте, гляньте!.. Никак кто-то к нам топает… — пытаясь разглядеть в сумерках бегущего берегом человека, сказал Костка. — Может, Митяй? Он ведь рассказывал, что пойдет к Демидовской косе ставить капканы.
Точно, это был рыжий Митяй.
— Эй!.. Эй, братишки!.. Послушайте, что я вам скажу!.. — еще издали шумел он.
Митяй, весь какой-то встрепанный и запыхавшийся, подлетел к костру. Махал руками, пытаясь что-то сказать, но от волнения или же от быстрого бега у него перехватило дыхание.
— Там… — наконец выговорил он, указывая на закат, — воровские людишки коней через реку хотят переводить. Побежали, отобьем табун!
Товарищи внимательно посмотрели на Петра — вожака, который был лидером среди казаков.
— Да ладно свистеть-то! Какие еще воровские люди? — сказал Петр.
— Врет он, врет! Признайся же, Митяй, врешь… — загомонила сидевшая вокруг костра молодежь.
