Услышав подобные вопросы, Ян Лун побледнел, но для конспирации покорно поплелся к столу.
— Садись, — велел ему старец, указывая на место рядом с собой. Тот снова безропотно подчинился. — Налейте-ка ему чайку, — обратился Гермоген к стоящим за его спиной монашкам. — Ты пока удовлетвори любопытство нашего гостя и скажи ему, кто ты да откуда.
Ян Лун осторожно взглянул на сидевшего по другую сторону от старца важного господина и ответил ему на своем языке. Цуй Чи кивнул. Якобы его устроил ответ, но на самом деле хитрец не поверил молодому азиату, пытавшегося выдать себя за уроженца провинции Цзянсу. Луна подвела его правдивость, ведь всякий раз, когда он пытался соврать, у него невольно дрожал голос. «Наверное, маньчжур что-то заподозрил! — запаниковала душа беглеца. — С таким интересом смотрит на меня… Стоит ли бояться? Наверняка эти люди ничего не знают обо мне. Да хоть бы и знали! Разве они посмеют причинить мне вред, когда вокруг столько русских? Уж те не дадут меня в обиду!..»
Чувство опасности продолжало преследовать беглеца, и даже после того, как маньчжуры, раскланявшись с монахами, уехали, молодой человек не перестал думать о них.
Кто они такие? Только посланники верховного военного или только выдают себя за них? Что-то подсказывало ему невероятную сложность текущей ситуации. Больно странно вели себя эти люди. Взять хотя бы того важного господина по имени Цуй Чи, чье любопытство не знало границ. Вначале он спросил, откуда Ян Лун родом, а потом вдруг ему захотелось узнать, где молодой азиат выучился языкам. Звучали еще какие-то вопросы. Их тот как бы походя задавал ему, пользуясь тем, что бывший с ними рядом старец не понимал чужую речь.
В свою очередь Цуй Чи тоже терзали сомнения. Вдруг это не тот человек, кого они ищут? Ведь загадочный азиат назвался другим именем. Русские же постоянно кличут его Ванькой, и тогда пойди, разбери, какое у него настоящее имя!.. Впрочем, слава богу, есть то, что выдает его с головой, а именно образованность и хорошие манеры, которые бывает трудно скрыть. Вдобавок ко всему у азиата чистое пекинское произношение. Так что, несмотря на то что молодой хан изо всех сил старался спрятаться за воловьей шкурой напускной провинциальности, это ему не удалось.
— Вы помните того молодого переводчика, который помогал нам с монахом обмениваться речами? — вопрошал Цуй Чи. После возвращения из монастыря он собрал в своем шатре всех, кто был посвящен в суть тайного предприятия. — Если это он… Тот, кто нам нужен!
— Вы уверены? — спрашивал мужчину специальный посланник Палаты иноземных дел Хуан Мин.
— Я редко ошибаюсь, — заявлял Цуй Чи. Его надменный тон явно раздражал старого дипломата.
— Редко ошибаются только боги, достопочтенный Цуй Чи, — сказал он. — Нам, смертным, остается только им завидовать, — иронично добавил мужчина.
— Все же я уверен, это он! — не сдавался Цуй Чи.
— Тогда что же вы предлагаете нам сделать? — спросил его Хуан Мин, бесстрастно поглаживая свою седую реденькую бороденку.
Цуй Чи перевел свой взгляд на сидевших пред ним на корточках двух крепких молодцов, посланных ему в помощь Тайной палатой императора.
— Пришла ваша пора включиться в дело, — сказал он. — Надо выбрать удобный момент и захватить злодея в плен!
— Может, сразу убить? — предложил один из силачей, широкоскулый детина едва ли не в сажень ростом.
— Убить врага — дело нехитрое, но наш великий император велел доставить злодея живым, — сказал Цуй Чи. — И только лишь в крайнем случае… — Он многозначительно посмотрел на заговорщиков.
— Мы получили должное приказание, — проговорил здоровяк.
— Вам следует во всем слушаться только меня и без моего дозволения ничего не предпринимать, — произнес Цуй Чи.
— Да, достопочтенный, знаем, — поклонившись, проговорил товарищ широкоскулого. У него был низкий крепкий лоб и могучая шея, отчего он сильно смахивал на боевого испанского быка.
— Тогда запоминайте! Я сейчас все вам расскажу…
Цуй Чи принялся излагать заговорщикам детальный план придуманной им операции.
Он понимал — взять в плен беглеца непросто, ведь тот мог поднять шум. Соваться в монашескую обитель тоже опасно. Вдруг их сочтут за лазутчиков! Поэтому Цуй Чи велел сподручникам установить наблюдение за монастырем. Спрятаться где-нибудь в кустах — и ждать, памятуя о благосклонности небес к терпеливым. Однажды Ян Лун все равно появится. Не век же ему сидеть за монастырскими стенами. Тогда-то и потребуется его хватать и скрытно доставлять к границе, ночью переправляя за Амур. Сделать это не так трудно. Вокруг одни леса, где всегда можно спрятаться от чужих глаз.
— Вы пока следите за монастырем, — сказал Цуй Чи своим сподручникам, — а мы с господином Хуан Мином проведем переговоры с северными варварами, всячески их затягивая, — добавил он. — Не уедем, пока не завершим главное дело… Впрочем, нас никто не торопит. Пока суд да дело, люди из Военной палаты, посланные с нами для разведки, успеют осмотреть здешние окрестности. Причем не просто осмотреть, но и составить подробный чертеж береговых фортификаций, а заодно выяснить численность русского гарнизона. Думаю, все это нам в будущем пригодится…
— Вы хотите сказать, будет война? — осторожно спросил Хуан Мин.
— Конечно! — экстатически воскликнул Пуй Чи. — Война неизбежна! Набеги, совершающиеся нашими ратниками на левый берег Черной реки, ничего нам не дают. Русские люди невероятно упрямы. Их бьют, а они все одно — лезут… Варвары, короче говоря. Подумать только! За последние сто лет из небольшого государства они превратились в огромную державу, земли которой простерлись едва ли не до Великого океана. Еще недавно эти люди ходили в шкурах, в то время как мы уже знали письменность и имели богатую историю.
— На свете, мой друг, постоянно случаются чудеса, — тяжело вздохнул Хуан Мин. — Чем дальше, тем их больше и больше. Нет силы, способной остановить тех же северных варваров в их стремлении завоевать для себя больше пространства. Не знаю, что ими движет — жадность или умение видеть перспективу, только вот с государственной точки зрения они поступают правильно. Другое дело, русские никак не могут управиться с захваченным. Самое главное — они ущемляют наши интересы, а такие ситуации обычно приводят к конфликтам.
— Я и говорю, война неизбежна! — отдавая должное словам Хуан Мина, с некоторым пафосом произнес Цуй Чи.
— Именно так зачастую решают вопросы военные, — тут же огорчил его Хуан Мин. — Мы, дипломаты, всегда стремимся обойтись без кровопролития. Да, договориться труднее, чем поднять меч на врага, но мы люди, а не животные. Если с чем-то и должен бороться человек, то только с собственной глупостью и жестокостью. Если такого поединка не будет, мы вновь превратимся в пещерных людей.
На губах Цуй Чи появилась гаденькая усмешка, и он саркастически произнес:
— Оказывается, вы философ. Только что толку в ваших измышлениях? Сила человека — воля и оружие.
