Девчонка взяла с тарелочки бутерброд и надолго замолчала. Теперь она ела и вроде бы даже забыла про вопрос. Фома ждал.
– Ну, конечно, – наконец решилась она. – Конечно, он мне нравится. Я ведь и к Елизавете в ее гадюшник из-за Лешки таскаюсь. Понимаете, Лешка однажды туда квитанцию носил, его тетя Роза из нашего жэка попросила. Увидел, что там каждый занимается, чем хочет, и решил – здесь можно на гитаре играть, дома-то отец его частенько гонял. Ну и пришел. А я заметила, что Лешка бегает куда-то с горящими глазами, за ним увязалась… Я просто хотела… он же такой беззащитный… нет, ну как бы это сказать… он не думает, что люди всякие бывают, они и обидеть могут. Я очень боялась, что и в этой компании Лешку за идиота посчитают, ну что он, кроме гитары, ничем не интересуется.
– А его как компания приняла?
– Да никак. Нету там никакой компании. Каждый сам по себе. Просто вместе снимают хату, скидываются, чтобы дешевле получилось, а на самом деле их ничего вместе и не держит. Вот, пожалуйста, Ирка погибла, а про нее никто и слова доброго сказать не мог, хотя нет, вы не подумайте! Ирка нормальная девчонка была! Я просто к тому, что вот так коснись – и ничего про человека не известно.
– Ты тоже про Иру ничего не знала?
Девчонка переключилась на другой бутерброд и снова на некоторое время замолчала. Фома уже понял, когда девчонке трудно отвечать, она переключается на еду.
– У меня к ней свое, особое отношение. Ну… Понимаете…
– Она нравилась Леше? – помог Фома.
– Да не то что нравилась, он просто втрескался в нее, как первоклассник! Он и мне-то все уши про нее прожужжал! Ах, Ирина!! Божество!! Ах, Том, послушай, какую я для нее песню сочинил! Ах, ах! А та на него и внимания-то не обращала! Пока не прижучило…
– И что? Прижучило?
– Ха! А то! Ирина же тоже не из камня. Знакомая у нее имелась, то ли учились вместе, то ли работали, не знаю толком, так вот у этой знакомой муж, по Иркиным словам, мужик неземных достоинств – и красавец, и умница, и остряк, и характер упертый, в общем – супер! Наверняка обычный хлыщ, но Ирка по нем прела, как веник в бане. Короче, решила она, что такой герой должен ее мужем стать, и точка. Она, может, и отступилась бы, но уже всем растрепала, в каком платье под венец пойдет. Ясно, надо было что-то делать. Для начала купила какой-то бабский журнал, где было четко расписано, как покорить мужчину. Вроде как надо непременно изучить, что там он любит, что ему нравится, чего терпеть не может. Короче, Ирка все по журналу делала. Ну, а чтобы поточнее узнать, решила проследить за мужиком. А как за ним проследишь, он хоть и на отечественной раздолбайке, а все не пешком. А у Ирки колес сроду не имелось. Вот она и подлезла к Лешке.
– Подождите, а что, у Алексея машина есть? – удивился Фома. Он как-то для себя уже решил, что парень рос в крайней нужде.
– Ну, не у Лешки, конечно, а у дяди Мити. Он давно еще по дешевке купил, раньше-то ездил, а как запил, за руль не садился. Лешка очень боялся, что отец пьяный гонять станет, ну и выкрутил там какую-то штуковину. Да еще и документы спрятал. Дядя Митя хотел было продать, на бутылку ему не хватало, а этой хреновины нет, и без документов не берут. Он в разборки кинулся, а Лешка – ничего, мол, знать не знаю, накопим денег, купим эту железяку. Отец только начнет копить, снова все деньги пропивает, машина опять стоит, а продать без железяки не догадался. А Лешка вставит все, что надо, и ездит. Ну вот и с Иркой тоже. Она с ним все за своим любимым таскалась, а Лешка, как лох, катал ее по всему городу. И даже не догадывался спросить, а зачем они за той машиной-то гоняются. А Ирка нам приходит, рассказывает, дескать, сегодня ее милый цветок купил и к какой-то бабе ездил, а за ним по пятам такси таскалось, а потом…
– Стоп. Какое такси? – насторожился Фома. Он уже понял, что речь идет о нем, но вот о том, что за ним по пятам такси носится, он и не догадывался.
– Да черт его знает! Ирка еще смеялась, говорит, видно, не одной мне мужик приглянулся, за ним целый день такси ездит, только я, говорит, его не отдам. Еще не хватало, говорит, чтобы моего любимого какой-то педик увел.
– Педик? – раскрыл рот Фома.
– Нет, ну это она так сказала.
– Когда это было?
– А что это-то? – захлопала пушистыми ресницами Тамара.
– Ну, когда педик-то ездил?
– Я не знаю… Она много раз говорила… Ага! Помню, еще до ее гибели, Ирки-то!
Нет, ну это было невыносимо. Конечно, это было до гибели, иначе как бы Серова могла рассказать.
– Так он долго ездил-то, дня четыре, наверное. А потом Ирку убили. А чего?
Вот именно! Правильно, кто-то ездил, Ирка следила, заметила, а потом Ирку убили, именно в этом порядке. И паренька грохнули потому, что он вместе с Серовой разъезжал.
Фома оглянулся. Никакой машины, никакого педика. Может, и зря он сегодня не взял машину… надо срочно проводить девчонку домой.
– Тамара, ты сейчас постарайся сильно поздно одна не гулять. И вообще, может, тебе надо съездить отдохнуть?
– Чего это? А как я Лешку брошу? Нет уж. Гулять я, конечно, не буду, не с кем мне, да и не интересно, а вот про отдых вы зря.
– Хорошо, тогда… ты с собой вот эту штуку носи. – Фома протянул девчонке маленький газовый баллончик.
Он еще на прошлой неделе купил для Варьки, да все забывал отдать. Ничего, Варе он купит еще, а вот девчонке, если кто-то видел, как она тут с ним беседовала, этот баллончик просто необходим.
Фома чуть не бегом проводил Тамару до подъезда, он торопился домой.
Аллочка яростно помогала новому прорабу. Вообще тому особенной помощи и не требовалось. Как-то совсем незаметно он заставил строителей вертеться не покладая рук. Все перекуры пресек на корню, вольную ходьбу по квартире запретил, и оказалось, что два мужика могут свободно оклеить обоями среднюю комнату за каких-то три часа. А другие два, наверное, не слишком умелые, за четыре. В одной комнате даже успели покрасить полы, иными словами, крепкая рука мастера чувствовалась повсюду.
– Эй, мужики! А там чего у вас угол отошел? – кричал Олег Петрович строителям, которые с хмурыми лицами перебрались в следующую комнату.
– Так мы че, каторжные, что ли? Понятное дело, уже стали уставать, качество не то… – отозвались те. – Нам бы и отдохнуть пора, мы так-то не привыкли пахать, чай, не лошади.
– У вас еще четыре часа лошадиной работы, ничего не знаю. Договор вы подписывали? Значит, придется, – равнодушно объяснял прораб Кареев. – Слышь-ка, подай ведро с клеем, там у потолка сейчас обоина оторвется.
– Вот, возьмите, – услужливо подхватила Аллочка посудину и, пока Кареев карабкался на стремянку, стояла с ведром на вытянутой руке.
– Ага. Сейчас, дайте-ка поудобнее возьму…
Гутя потом говорила, что Аллочка специально запланировала такой трюк. Короче, прораб неудачно перехватил ручку ведра, и весь клей, полное ведро, опрокинулся несчастной женщине на голову. Она даже не успела ничего понять, только чувствовала, как по лицу текут липкие струи и неприятно заползают под нарядный халат. А еще она услышала гогот. Нет, не гогот, какое-то дикое ржание и чьи-то всхлипы. Почему-то ей показалось, что всхлипывал прораб.
