– Вообще-то, я хочу есть, – сказала я, чтобы погасить его дурацкую ухмылку.
– Сейчас спущусь, раздобуду нам еды, – пообещал он. – Ты пока переодевайся.
Будем надеяться, что теплое белье не промокло.
– Самое забавное, – продолжал Риз, – изменить лицо я не могу. Постараюсь, чтобы меня не узнали.
Он достал из мешка плащ и надел поверх доспехов, прикрыв крылья. Убирать их с помощью магии он не решался. Сегодня он уже применил магическую силу, но слегка, и наши неведомые враги ее вряд ли заметили. Как бы то ни было, в той части леса мы появимся не скоро.
Риз опустил капюшон. Я с наслаждением глядела на его устрашающую фигуру. Бугорки крыльев усугубляли впечатление.
«Смерть на быстрых крыльях». Так я назвала бы свою картину.
– Я люблю, когда ты так смотришь на меня, – тихо сказал он.
От его мурлыкающего голоса меня бросило в жар.
– Как именно?
– Как будто моя сила не имеет никакого значения. Как будто ты видишь меня, а не силу.
Самый могущественный верховный правитель за всю историю Притиании. Фэец, которому ничего не стоит разрушить чужое сознание, он тем не менее был одинок в своей силе. Порою он тяготился этой ношей, хотя и знал: страх перед его силой – надежное и могущественное оружие против угроз его подданным… В нашей стычке, после представления во Дворе кошмаров, мой удар попал точно в цель.
– Поначалу я тебя боялась.
Риз улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в тени капюшона.
– Нет, не боялась. Возможно, тебе было несколько не по себе, но это не страх. Мне знакомо ощущение неподдельного ужаса, который я вызываю у некоторых. Так что я всегда могу определить разницу. Потому и не смог удержаться.
«Это когда же?» – хотела спросить я, но прежде, чем успела открыть рот, Риз ушел, закрыв дверь.
Переодевание стало настоящей пыткой. Мне казалось, что всю промокшую, промерзшую одежду я сниму не иначе как вместе с распухшей от дождя кожей. Я без конца ударялась то о потолок, то о стены, а один раз въехала коленом в медный кроватный столб. Собачий холод заставлял меня переодеваться постепенно: сначала я заменила мокрую и холодную рубашку, облачившись в сухую. Потом наступил черед штанов. Последними я снимала насквозь промокшие носки, натянув на озябшие ноги другие – плотные и высокие. Довершив переодевание теплой кофтой, от которой слегка пахло Ризом, я уселась на кровати и стала ждать.
Кровать нельзя было назвать маленькой, и все же ее размеры не позволяли улечься по сторонам, оставив между нами нейтральное пространство. Особенно с его крыльями.
Дождь стучал по крыше, совсем рядом, барабанной дробью сопровождая мои лихорадочные мысли.
Возможно, сейчас Ласэн докладывал Тамлину о нашем столкновении. А может, уже доложил, несколько часов назад. И одному Котлу известно, как он все обрисовал.
Тамлин так и не ответил на мое письмо. Оставил его без внимания. Прежде он схожим образом оставлял без внимания или отвергал все мои просьбы, руководствуясь нелепыми представлениями о том, что необходимо для моего благополучия и безопасности. А Ласэн сегодня был готов забрать меня насильно.
Фэйские мужчины отличались собственническими замашками, стремлением властвовать и изрядной долей высокомерия. Но у мужчин Двора весны… в их воспитании была какая-то гнильца. Кассиан любил проверять меня на прочность, доводя до предела. Но я знала… нет, я чувствовала всем своим существом: стоит мне сказать «нет», и его давление на меня прекратится. Знала я и другое: если бы я вдруг начала чахнуть и терять силы, а Риз не обращал бы на это внимания, Кассиан или Азриель вытащили бы меня из беды. Они нашли бы место, куда меня переселить, а потом разобрались бы с Ризом.
Впрочем, у Риза не было и намека на наплевательское отношение ко мне. Он всегда замечал, в каком я состоянии. Да, он тоже бывал высокомерным и поглощенным своими заботами, но не настолько, чтобы забыть обо мне. Ему оказалось достаточно одной встречи с Иантой, чтобы раскусить верховную жрицу. Он хорошо понимал, каково быть узником, ежедневно сражаясь с кошмарами своей несвободы и беспомощности.
Когда-то я искренне любила Тамлина. Верховного правителя, вырвавшего меня из нищеты и показавшего чудеса Притиании. Я любила верховного правителя, который подарил мне возможность есть досыта и заниматься живописью в свое удовольствие. Надо отдать ему должное: мое выживание в смертном мире сменилось жизнью, о какой я не смела и мечтать. Наверное, часть моей личности, хоть и не самая большая, так и продолжала бы любить его и смотреть ему в рот, но… Амаранта сломала нас обоих. Или сломала меня настолько, что прежний Тамлин и нынешняя я уже не могли жить вместе.
Я могла признать новую реальность, отпустив старую. Поначалу это было тяжело, но случившееся… возможно, все к лучшему.
Скрип ступенек сообщил о возвращении Риза. Вскочив с кровати, я открыла дверь раньше, чем он постучал. Риз вернулся с подносом, уставленным едой. Помимо тарелок, там стояла бутылка вина и два бокала.
– Не могу понять, чем пахнет это жаркое, – сказала я, пропуская его.
Поднос Риз был вынужден поставить на кровать. В комнатенке попросту не хватало места для стола.
– Повар меня уверял, что это крольчатина.
– Будем надеяться, что бедняга-кролик еще сегодня утром прыгал по двору, – сказала я.
Риз улыбнулся, и от его улыбкии по коже поползли мурашки. Я осторожно присела на кровать, стараясь не опрокинуть поднос, и подняла крышки мисок с жарким.
– А что в нижних тарелках?
– Мясной пирог. Чье это мясо, я спросить не решился.
Я сверкнула на него глазами. Риз протискивался между шкафом и кроватью, зажав в руке мешок.
– Ешь, пока горячее, – сказал он мне. – Я тем временем переоденусь.
Я совсем забыла, что он до сих пор таскал на себе мокрую, промерзшую одежду.
– Тебе нужно было сначала переодеться, а потом идти за едой.
Я поймала себя на том, что выговариваю ему, как Неста.
Не знаю, вкусным ли было принесенное жаркое. Главное, оно было горячим, и струйки пара приятно согревали мое озябшее лицо.
Комната наполнилась хлюпающими звуками мокрой одежды, которую Риз с себя снимал. Я старалась не думать о его золотистой груди, татуировках и твердых как камень мускулах.
– Ты сегодня весь день упражнялась. Поскорее накормить тебя горячим – это все, что я могу в здешних условиях.
Я откусила кусочек мяса. Тощее, но съедобное и, что важнее всего, горячее. Я молча ела, слушая хруст и шелест надеваемой Ризом сухой одежды. Я старалась думать о купании в ледяной воде, о гнойных ранах, о какой-то гадости, поражающей ногти на ногах. Словом, о чем угодно, только не о его голом теле… и кровати, на которой я сидела. Я налила себе вина, затем наполнила и бокал Риза.
