Впрочем, я не жаловалась. Ианта прекрасно знала придворную жизнь, равно как и жизнь за пределами двора. Во время обедов и официальных празднеств она садилась рядом со мной и подробно рассказывала обо всех гостях. Только благодаря ей я выдержала «водоворот веселья», сопровождавший празднование дня зимнего солнцестояния. Ианта взяла в свои руки управление всеми церемониями. Я была только рада предоставить ей решать, какими ветвями и гирляндами украшать дом и все прочие места празднования. Конечно же, она гораздо лучше меня знала, как накрыть столы и какая посуда приличествует тому или иному пиршеству.
Если Тамлин оплачивал мои многочисленные наряды, Ианта занималась их выбором. Она была настоящим сердцем народа фэ. Казалось, сама Богиня простерла к ней длань, повелев вывести фэйцев из мрака и отчаяния к свету.
У меня не было причин сомневаться в этом. Ианта еще ни разу не дала мне дурного или опрометчивого совета. Мне остро недоставало ее в те дни, когда она была занята в храме, принимая паломников и наставляя учениц. Сегодня я особенно радовалась ей. Мне не хотелось оставаться наедине со своими мыслями.
Приподняв подол тонкого прозрачного платья цвета утренней зари, я взбежала по мраморным ступеням на крыльцо дома.
Ничего, в следующий раз я сумею уломать Тамлина, и он позволит мне отправиться в деревню.
– Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она села рядом с ним. Они же порвут друг друга в клочья. У нас все скатерти будут залиты кровью, – заявила Ианта.
Она взялась за край своего бледно-серого, с голубым отливом капюшона и насупила брови. На лбу сморщилась татуировка, изображавшая фазы луны. Схватив перо, Ианта вычеркнула имя гостьи, ею же занесенное в список минутой ранее.
В комнате, где мы сидели, было жарко. Даже ветерок, дувший из открытых окон, не давал прохлады. Однако Ианта и не думала откидывать капюшон.
Все верховные жрицы носили просторные одеяния, изобилующие прихотливыми оборками и кружевами, хотя их тела отнюдь не отличались дородностью. Худенькую талию Ианты стягивал тонкий пояс из прозрачных камней небесно-голубого цвета, обрамленных в серебро. Все камни – совершенной овальной формы. Поверх капюшона у нее был надет тонкий серебряный обруч с большим камнем посередине. Обруч удерживал в свернутом состоянии нечто вроде платка или… даже не знаю, как назвать этот предмет ее облачения. Когда Ианте требовалось помолиться, обратиться к Котлу или Матери или просто о чем-то подумать, она разворачивала платок, прикрывая себе лоб и глаза.
Однажды Ианта развернула платок, оставив открытыми только нос и чувственные губы. Ритуал именовался «Глас Котла», и не скажу, чтобы зрелище мне понравилось. Платок, как бы он ни назывался, превращал энергичную, остроумную фэйку в подобие говорящей статуи. К счастью, Ианта больше не разворачивала его в моем присутствии. Иногда она вообще снимала обруч и откидывала капюшон, позволяя солнцу играть ее длинными, слегка вьющимися золотистыми волосами.
Перо на мгновение застыло в изящных пальцах с длинными заостренными ногтями. Ианта была неравнодушна к серебру, о чем свидетельствовали многочисленные кольца на ее пальцах. Выбрав другую кандидатуру, верховная жрица вписала имя поверх зачеркнутого.
– Это что-то вроде игры, – сказала она, поводя вздернутым носом. – Только жестокой. Все участники жаждут власти и возможности подавлять других. Если понадобится, готовы и кровь пролить. Должно быть, тебе непросто ко всему этому приспособиться.
Богатство и внешний блеск не мешали фэйской знати оставаться свирепыми и дикими. Это вам не слабая, хихикающая знать смертного мира. Уж если фэйцы враждуют, то вражда кончится не раньше, чем противника разорвут в кровавые клочья. Причем не в переносном, а в самом прямом смысле.
Когда-то я бы дрожала, боясь сесть с ними за один стол.
Я сгибала и разгибала пальцы левой руки, наблюдая, как меняются узоры татуировки.
Теперь я могу не только сидеть рядом с ними, но и сражаться против них. К счастью, пока такой необходимости не возникало.
Каждый мой шаг, каждое движение были на виду, становясь предметом не только наблюдения, но и обсуждения. Зачем невесте верховного правителя учиться премудростям сражения, если в Притианию вернулся мир? Такой довод привела мне Ианта, когда за обедом я по ошибке ляпнула об этом. Надо отдать должное Тамлину: зная нравы соплеменников и мой характер, он нашел компромисс – сказал, что я хочу обучиться самозащите… Тем не менее слухи уже расползались.
– Люди немногим лучше, – наконец ответила я Ианте.
Поскольку Ианта была одной из немногих, кто меня не боялся и не впадал в ступор от моих слов, я поспешила добавить:
– Думаю, моя сестрица Неста вполне вписалась бы в эту компанию.
Ианта вскинула голову. Голубой камень ее обруча вспыхнул, поймав солнечный свет.
– А твои смертные родственники приедут на свадьбу?
– Нет.
Честно говоря, я и не собиралась их приглашать. Мне не хотелось, чтобы в Притиании знали об их существовании. А еще я не хотела представать перед сестрами и отцом в новом обличье.
Услышав мой ответ, Ианта постучала длинным изящным пальцем по столу:
– Они ведь, кажется, живут совсем недалеко от стены? Если для тебя важно их присутствие на свадьбе, мы с Тамлином позаботимся, чтобы их благополучно привезли сюда и отвезли обратно.
За долгие часы, проведенные вместе, я успела рассказать Ианте о деревне и о доме, где теперь жили сестры с отцом. Рассказала я и о моем бывшем дружке Икасе Хэле, и о Тимасе Мандрэ, за которого Неста когда-то собиралась замуж. Только о Клере Бадор умолчала. Не хватило у меня духу рассказать о том, что случилось с самой Клерой и ее семьей.
Усилием воли я прогнала нахлынувшие воспоминания.
– Могу добавить, что Неста не склонна менять свои убеждения. А вашу породу она… просто ненавидит.
– Нашу породу, – тактично поправила меня Ианта. – Мы с тобой уже говорили об этом.
Я молча кивнула, думая, что этим все и закончится. Но верховная жрица продолжила:
– Народ фэ гораздо древнее и изощреннее смертных. Люди беспечно относятся к словам, тогда как мы считаем их таким же оружием, как мечи и когти. И обращаемся с ними как с оружием. Каждое слово, произнесенное тобой, каждая фраза будут обсуждены вдоль и поперек. Не исключено, что и использованы против тебя. – Чтобы смягчить предостережение, Ианта улыбнулась и добавила: – А посему, госпожа, тебе нужно сохранять бдительность.
«Госпожа». Какое дурацкое слово – и совершенно неприменимое ко мне. Никто не знал, как меня называть. Я же не родилась в семье фэйской знати. Я вообще не родилась фэйкой. Таких, как я, называли сотворенными. Меня действительно сотворили заново. Семь верховных правителей Притиании дали мне новое тело. Насколько я знала, я не была парой Тамлина. Между нами пока еще не возникло парных уз…
Если честно… если честно, то Ианта с ее светло-золотистыми волосами, зеленовато-голубыми глазами, изящными чертами лица и гибким телом в большей степени смотрелась парой Тамлина, нежели я. Его ровней. Ее союз с Тамлином – союз верховного правителя и верховной жрицы – прозвучал бы сигналом могущества, стал бы щитом против любых возможных угроз нашим землям. Более того, этот союз упрочил бы власть самой Ианты. Она была весьма искушена в вопросах власти и стремилась укрепить собственную.
