После каждого толчка я ударялась ему в грудь, а он продолжал, шепча мое имя и повторяя, что любит меня. Потом мое тело снова пронзила молния, и опять ее неистовый огонь понесся по жилам и достиг головы. Я успела произнести его имя, и мой шепот совпал с его оргазмом. Я обхватила спину Тамлина, вздрагивая вместе с ним, наслаждаясь тяжестью его тела, ощущением его кожи, его силы.
В комнате стало тихо, если не считать нашего возбужденного дыхания.
Мне не понравилось, что Тамлин вышел из меня слишком быстро. Он лег рядом, подпер голову локтем, а его палец стал лениво чертить круги у меня на животе и между грудей.
– Ты меня прости за утро, – тихо сказал он.
– Ты был прав. Я же понимаю, чем вызван твой запрет, – столь же тихо отозвалась я.
Я не соврала, но и правду не сказала.
Пальцы Тамлина опустились ниже и принялись кружить вокруг моего пупка.
– Ты… ты для меня все, – глухо произнес он. – Я должен… должен знать, что с тобой все благополучно. Что они не смогут подобраться к тебе и причинить вред.
– Тамлин, я знаю.
Его пальцы опустились еще ниже. Я сглотнула и повторила:
– Я знаю. А ты сам? – спросила я, откидывая волосы с его лица. – Кто позаботится о твоей безопасности?
Он стиснул зубы. Теперь, когда магическая сила Тамлина вернулась, он не нуждался ни в чьей защите, ни в чьем прикрытии. Я почти ощущала невидимые шерстинки, встающие у него дыбом при воспоминании, кем он был всего несколько месяцев назад. Живой игрушкой, подчиняющейся прихотям Амаранты. Тогда его сила была маленьким ручейком по сравнению с потоками силы, бурлящими в нем сейчас. Немного успокоив дыхание, Тамлин склонился и поцеловал меня между грудей – в то место, где находилось сердце. Это было достаточным ответом.
– Уже скоро, – прошептал он, и его пальцы застыли у меня на талии. – Скоро ты станешь моей женой, и все будет замечательно. А прошлое мы навсегда оставим позади.
Я выгнула спину, умоляя, чтобы его рука опустилась ниже. Тамлин ответил грубоватым смешком, но его пальцы подчинились моему мысленному приказу. Он снова надавил мне на пупок, а потом прильнул губами к другому соску.
– А как меня тогда будут называть? – вдруг спросила я.
Вопрос вырвался сам собой, без моего участия.
В ответ Тамлин пробурчал что-то невразумительное, но один только звук его голоса снова меня возбудил.
– И все-таки как меня станут называть после свадьбы? Женой Тамлина? Или я получу какой-то… титул?
Тамлин приподнял голову и посмотрел на меня:
– Тебе хочется титула?
Прежде чем я успела ответить, он слегка укусил мой сосок, затем облизал грудь. Его пальцы наконец-то оказались у меня между ног. И там его ласки были неторопливыми и ленивыми.
– В общем-то, нет, – прошептала я. – Но я не хочу, чтобы люди… – Чтоб мне свариться в Котле! Его пальцы… – Не знаю, выдержу ли я, если меня начнут называть верховной правительницей.
Его пальцы опять скользнули внутрь меня, где снова было влажно.
– Не начнут, – возразил Тамлин, вновь нависая надо мною и покрывая мое тело поцелуями. – Такого титула, как верховная правительница, не существует.
Обхватив мои бедра, Тамлин пошире раздвинул мне ноги, наклонился и…
– Подожди. Как это – не существует?
Мой вопрос погасил волну его страсти. Но когда он поднял голову и взглянул на меня, от одного его взгляда я едва не достигла оргазма. И тем не менее мой мозг продолжал работать. Как понимать его слова?
– У верховных правителей есть жены. Их супруги. Никаких верховных правительниц нет и никогда не было, – пояснил Тамлин, успевая целовать меня вокруг лона.
– Но мать Ласэна…
– Она именуется госпожой Двора осени, а не верховной правительницей. Ты станешь госпожой Двора весны. К тебе будут обращаться так же, как к ней. И уважать, как уважают ее.
– Так, значит, мать Ласэна…
– По-моему, в постели тебе вполне достаточно меня, и нечего тащить сюда еще кого-то. Даже на словах, – прорычал Тамлин, склоняясь надо мной.
Первые прикосновения его языка заставили меня прекратить все споры.
Глава 3
Должно быть, Тамлин все же понял, что я не могу довольствоваться поместьем и окрестностями. Более того, он почувствовал себя виноватым по отношению ко мне. Сам он уехал рано утром, меня же дождался Ласэн и предложил навестить близлежащую деревню и посмотреть, как она возрождается к жизни.
Я не была там больше месяца. По правде говоря, уже забыла, когда в последний раз куда-то выезжала. Кое-кого из жителей деревни я встретила на празднике зимнего солнцестояния, но из-за обилия гостей смогла лишь поздороваться с ними.
Возле конюшни я увидела оседланных лошадей и, сама не знаю зачем, пересчитала караульных. Четверо стояли возле дальних ворот, по двое – на каждом углу дома. Сад, через который я шла сюда, тоже охранялся двумя караульными. Все они стояли молча, внимательно наблюдая за мной.
Ласэн уже собирался забраться в седло пятнистой кобылы, но я пихнула его плечом и спросила:
– Никак ты свалился с этой милой лошадки?
Ласэн попятился, лошадь тревожно заржала. Я взглянула на свою протянутую руку и посочувствовала караульным. Тем оставалось только догадываться, каким будет мой следующий шаг.
– Почему ты соврал мне насчет нагов?
Ласэн скрестил руки. Его металлический глаз сощурился. Он тряхнул головой, откидывая с лица рыжие волосы.
А мне на мгновение померещилось другое лицо.
Я отвела взгляд… Что за наваждение? Ласэн ничуть не похож на Амаранту. У нее были черные волосы, а кожа отличалась фарфоровой белизной и ничем не напоминала сегодняшний бронзовый загар Ласэна.
Но сейчас я разглядывала не его загар, а конюшню у него за спиной – просторную, с большими, широкими дверями. И безлюдную – все конюхи ушли в соседнее здание. Я редко бывала в конюшне. Только особая скука могла заставить меня отправиться глазеть на лошадей. Конюшню, как и все прочие строения, я рассматривала на предмет места, где можно укрыться. Пространства тут хватало. Да и стены не ощущались слишком уж… прочными.
А вот в кухне потолки низкие, стены толстые и окошки узкие – не пролезешь. И из кабинета не очень-то выберешься. С окнами там вообще туго. В голове у меня хранился целый список различных уголков поместья, где в случае чего можно или нельзя продержаться. Я составила его еще в той, смертной жизни, когда намеревалась бежать из поместья.
– Я не соврал, – с видимым напряжением произнес Ласэн. – Я действительно упал с лошади. После того, как наг меня сбросил, – добавил он, поглаживая лошадиный бок.
Я до сих пор не могла привыкнуть к фэйской манере вранья.
