Глаза Крессэды потемнели. Я улавливала в них тревогу и что-то еще.
– Крессэда принесла немало жертв ради благополучия наших подданных. – Теперь Таркин обращался ко мне. – Не стоит принимать ее слова близко к сердцу.
– Мы все принесли немало жертв, – сказал Ризанд.
Выражение ледяной скуки в его глазах исчезло. На гостей смотрели два острых фиолетовых кинжала.
– И ты, Таркин, и твои близкие сидите здесь, а не гниете в Подгорье, благодаря жертве, принесенной Фейрой. И потому, Таркин, прошу меня простить, но я должен предупредить твою принцессу: если только она сообщит Тамлину или если кто-то из твоих подданных попытается выкрасть Фейру и вернуть ее ко Двору весны, пусть заранее прощаются с жизнью.
За столом стало тихо. Даже легкий ветер перестал дуть.
– Ризанд, не надо мне угрожать в моем же доме, – сказал задетый Таркин. – Моя благодарность имеет свои пределы.
– Это не угроза, – невозмутимо ответил Ризанд. Клешни краба на его тарелке хрустнули, разрываемые невидимыми руками. – Это обещание.
Все посмотрели на меня, ожидая моего ответа.
Я подняла бокал, поочередно оглядела всех, задержав взгляд на Таркине, и сказала:
– Теперь я понимаю, почему бессмертие не может наскучить.
Таркин усмехнулся и выдохнул. С облегчением.
Через связующую нить я поймала мимолетное одобрение от Ризанда.
Глава 33
Нас разместили в примыкающих друг к другу комнатах с общей гостиной, просторной, изысканно убранной. Ее окна смотрели на море и на раскинувшийся внизу город. Стены моей комнаты были цвета морской пены с нежнейшими оттенками голубого и вкраплениями золота. На комоде лежала морская раковина, покрытая позолотой. Я едва успела подержать ее в руках и положить обратно, как дверь тихо отворилась и внутрь проскользнул Риз.
– Ты знаешь, что́ я вдруг понял? – спросил он, даже не извинившись за вторжение. – В общем-то, мне нравится Таркин. Даже Крессэда мне нравится. Не могу сказать то же самое про Вариана. Но бьюсь об заклад: ему бы провести пару недель с Кассианом и Азриелем, он бы с ними накрепко сдружился, и я бы открыл и в нем что-то располагающее. Или же Амрена полностью подчинила бы его себе. Но тогда его лучше было бы не трогать, чтобы не злить ее.
Он привалился спиной к закрытой двери. Верхние пуговицы на его камзоле расстегнулись, обнажая часть узора татуировки.
– А дальше? – Я прислонилась к комоду, где уже наверняка лежала моя одежда, перемещенная сюда Ризом.
Просторная, залитая солнцем комната с большой кроватью и широкими окнами наполнилась тишиной.
– А дальше я хочу, чтобы ты нашла способ сделать все необходимое и не превратить их в наших врагов.
– Ты хочешь сказать: «Действуй так, чтобы не попасться».
Риз кивнул:
– Кстати, тебе нравится, что Таркин безостановочно глазеет на тебя? Я только не могу понять, то ли ему хочется затащить тебя в постель, то ли он знает, что ты унаследовала часть его силы, и пытается понять, насколько эта часть велика.
– А если то и другое?
– Возможно. Но когда у верховного правителя при виде тебя текут похотливые слюни, начинается опасная игра.
– Сначала ты дразнил меня поползновениями Кассиана. Теперь – Таркин? Неужели нельзя найти иные способы меня позлить?
Риз шагнул ко мне. Меня обдало его теплом и запахом. Сила, которую он притушил во время трапезы, снова бурлила в нем. Риз упер руки в комод, заключив меня в полуобъятия. Когда-то это меня испугало бы. Но не сейчас.
– Фейра, у тебя здесь одна-единственная задача. Никто другой не сможет ее выполнить. Только ты. Поэтому делай что угодно, но выполни. Добудь Книгу. И не попадись.
Я не была пугливой, хнычущей дурочкой. Я сознавала, на какой риск иду. Но этот его тон, этот его всегдашний взгляд…
– Что угодно? – переспросила я.
Он поднял брови.
– А если бы ради нашей цели мне действительно пришлось бы улечься с Таркином в постель, что бы ты сказал?
Зрачки его вспыхнули, он уставился на мои губы. Деревянный комод жалобно поскрипывал под руками Риза.
– Ты говоришь жуткие вещи.
Я ждала. Мое сердце билось неровно. Наконец Риз снова посмотрел на меня:
– Ты всегда вольна делать что хочешь и с кем хочешь. И если тебе хочется посмотреть, каков Таркин в постели, – пожалуйста.
– Может, и хочется, – ответила я, хотя добрая половина моей личности кричала: «Врешь!»
– Отлично, – сказал он.
Его дыхание гладило мне губы.
– Отлично, – повторила я.
Мы стояли почти впритык. Расстояние становилось все меньше, а вызов, бросаемый им, – все ощутимее.
– Только не подвергай опасности свою миссию, – тихо сказал Риз.
Его глаза сверкали, как две фиолетовые звезды.
Морская соль и ветер манили меня, пели мне свою песню.
Возможно, Риз ее тоже слышал.
– Зажги ее. – Он кивком указал на свечу, стоявшую на комоде рядом с раковиной.
Я хотела поупираться, но потом, взглянув на свечу, вызвала огонь и выплеснула весь кипучий гнев, который Ризу удалось-таки достать из глубин моей души.
Свеча полетела с комода, будто кто-то выплеснул на него ведро воды.
Я растерянно пялилась на мокрый комод, с которого на мраморный пол стекали струйки воды. Их шуршание было единственным звуком в комнате.
Риз не отпрянул, не убрал руки. Он по-прежнему упирался в комод. Мой выплеск – в полном смысле слова – вызвал у него лишь тихий смех.
– Ты когда-нибудь научишься выполнять приказы?
Я не вызывала воду. Но я – во владениях Таркина, вблизи него, и его сила… я чувствовала, что сила верховного правителя Двора лета отвечает мне. Я чувствовала лужицы, образовавшиеся на полу, чувствовала плеск морских волн и ленивую гладь залива, ощущала соленость ветра. Я молча смотрела на Риза, игнорируя его вопрос.
У меня не было хозяев, однако я могла стать хозяйкой всего. Если пожелаю. Если осмелюсь.
Я пожелала, чтобы вода превратилась в звездочки, которые тогда мерцали у Риза в темноте. И вода послушно сделалась странным дождем, идущим снизу вверх. Я заставила капельки разделиться и повиснуть вокруг нас. Теперь они ловили солнечный свет и сверкали не хуже морского стекла в люстре.
Риз молча разглядывал устроенное мною.
– Надеюсь, этот фокус ты не станешь показывать Таркину, если у вас дойдет до спальни, – пробормотал он.
Все капельки понеслись в физиономию Риза – слишком быстро, чтобы успеть загородиться. Меня в итоге тоже забрызгало.
