Авторское предисловие
Читатели, которые знают меня по романам «Смерть автора» и «Страшная Эдда», интересуются, пишу ли я ещё что-нибудь и почему я «замолчала». На самом деле я не замолчала, просто третий роман оказалось непросто закончить в силу ряда обстоятельств.
Роман этот был задуман ещё в 1996 году, и тогда же была в общих чертах написана марсианская часть, носившая название «Красный свитер Марса». Многие основные персонажи нарисовались ещё тогда, хотя в литературном отношении этот опус был весьма незрелым. Позднее было придумано любовно-детективное продолжение, действие которого происходило уже в другой звёздной системе; оно, однако, осталось ненаписанным. В 2009 году я вернулась к замыслу и решила объединить оба сюжета в одном романе.
С 1996 года многое изменилось – как в нашей жизни, так и в наших знаниях о Марсе: в последней области уже невозможно фантазировать по своей прихоти (напомню, что первая версия романа была написана даже до миссии «Патфайндера»). В итоге красному свитеру, игравшему значительную роль в первоначальной редакции, пришлось исчезнуть из сюжета, и роман получил название «Двойной бренди, я сегодня гуляю». Я, однако, решила сохранить внешний облик и характер главного героя, поскольку на нём завязано слишком многое. Работа над новой версией затянулась несколько дольше, чем планировалось.
Как известно, фантастика обычно повествует о будущем. Но не менее верно и то, что, пытаясь изображать будущее, фантасты неизменно проецируют на него настоящее – и чем больше они стремятся нафантазировать, тем чаще попадают впросак. Довольно комично в наши дни смотрятся рассказы шестидесятых годов, где космолётчики третьего тысячелетия пользуются перфокартами (наверное, уже не все нынешние читатели знают, что это такое). Именно поэтому я не претендую на роль футуролога и не вижу своей задачи в том, чтобы поражать воображение читателей небывалыми технологиями. Мои представления о будущем довольно скромны. Скорее всего, люди будут жить по 120-130 лет, англичане всё же перейдут на метрическую систему, компьютеры будут скатываться в трубочку, а все необходимые гаджеты – помещаться в поясе. Однако с инопланетянами в этом будущем всё-таки познакомятся, о том и роман. А что больше всего волнует читателя фантастических романов, как не инопланетяне?
Наверное, стоит пояснить, почему главного героя зовут Виктор и почему он так выглядит. Ответ прост: имя и внешность персонажа мне приснились ещё двадцать лет назад, вместе с некоторыми идеями для романа. Мир, к которому он принадлежит, был придуман уже наяву и гораздо позже.
Разумеется, в романе есть любовная линия – как же без неё? Вопрос любви между представителями разных планет волнует фантастов со стародавних времён «Аэлиты» Алексея Толстого. И поскольку читатели склонны во всех любовных сюжетах – даже фантастических – искать автобиографическую подкладку, заранее сообщаю: Лика Мальцева – не моё альтер-эго. Из всех её чувств и мыслей автору принадлежит только стишок про зайца. Если кто в романе и писан хотя бы отчасти непосредственно с меня, то это Мэлори.
Что касается главного героя, то предоставляю читателю решать, выдуман ли он мной, списан ли с реального прототипа, или он лицо собирательное. Приятного чтения!
М. Елифёрова,
сентябрь 2016 г.
ПРОЛОГ
Решили применить кушетку? Не думал, что вы ещё пользуетесь прадедовскими методами. Ладно, как вам будет угодно. Не люблю лежать на спине – чувствую себя в западне. Впрочем, я по-любому в западне. Да, я в курсе, что не стоит мешать виски с транквилизаторами. Ну и что? Было бы вам так хреново, как мне, посмотрел бы я на то, как вы будете блюсти медицинские рекомендации. В конце концов, я-то отдаю себе отчёт в том, что мне хреново. Потому и пришёл.
Как зовут? На кой, у вас же в компьютере всё забито? Ну ладно, Артур Мэлори, сорок восемь лет, профессор археологии Оксфордского университета. Впрочем, вы это и так знаете. Артур Мэлори… Всё равно что Ромео Шекспир. Родители мои в молодости были люди увлекающиеся, вот и назвали Артуром. Но я по части литературоведения не пошёл, занялся археологией. Тогда это было модно, особенно когда одно за другим стали открывать поселения на Марсе. «Поселения», впрочем, громко сказано – остатки разрушенных стен, не больше. На тот момент, по крайней мере.
Что-что? Какие чувства у меня вызывает археология? Да я с женой из-за неё развёлся. Двенадцать лет назад. Ей надоело, что я месяцами пропадаю в экспедициях. Особенно в марсианских. У меня ведь десять марсианских экспедиций на счету, оттого меня и послали руководить этой. Ну так вот, о жене. Она сказала: или археология, или я, – а я ей: пожалуйста, не очень надо было. Так и ушла. Поначалу тяжко было, потом… Игры в секс-шопах сейчас качественные продаются, а чтобы в душу кто-то лез – я и так этого не хочу. Больше не хочу. Пропала потребность.
Как я оказался во главе этой треклятой экспедиции? Спросите лучше тех, кто меня послал. Думаете, я амбициозен или просто дурак, что не понимаю? Ошибаетесь, я не хуже вас знаю, что начальник из меня никакой. Я человек чистой науки и беспокойства не выношу. Но вот какая закавыка: по стандартам безопасности, экспедиции на Марс возглавляют только те, у кого общий стаж марсианской работы свыше трёх лет. А тут ещё барнардцы. Что экспедиция была совместная, вы уже знаете. Из десяти человек – четверо этих, не говорят ни на одном земном языке, кроме маори, и то с трудом. Физиология, видите ли, не позволяет. А собственный их язык звучит как смесь чавканья и фырканья. Вот то-то.
У меня был опыт работы с барнардцами, но не скажу, чтобы я горел желанием его повторить. И вообще не выношу организационной работы, скрывать нечего. Надо было Миллера посылать, ясно как день – он прирождённый администратор. Но только Миллер на маорийском ни бум-бум, а это катастрофа для экспедиции. На марсианском раскопе через переводчика не пообщаешься. Да и стаж у него не дотягивал… Почему я не отказался? Отказался. Только через неделю меня вызвали на ковёр в комиссию ООН по археологическому наследию Марса, а за столом сидел не кто иной, как Раджив Сойер. Мой бывший ученик, а теперь председатель комиссии. И вот я стою перед ним, как нашкодивший котёнок, а Раджив постукивает «паркером» по столу и с холодной вежливостью осведомляется, почему это я срываю программу, в которую уже вложены деньги.
Я, естественно, отвечаю, что на Марс не хочу и что нет таких полномочий, чтобы меня туда услали против моего желания. Тут он усмехнулся так гаденько и говорит:
«Полномочий, конечно, нет. Но мы с вами ведь знаем друг друга, не так ли?»
И выдаёт мне одну давнюю историю, довольно неприятную. Всё помнил, мерзавец! У меня пот по спине ручьём, а он спокойно говорит:
«Не хотите огласки – подписывайте контракт».
Мстил он мне, вот в чём дело. А впрочем, не в этом… Да, вы правы – я мог бы посопротивляться. Но я не видел смысла. В конце концов, марсианский проект хорошо финансируется. А вы бы сильно сопротивлялись, если бы вам предложили пожить на комфортабельной станции с душевой, столовой и отдельными спальнями? Ну, копать, конечно, приходится в скафандре, но ведь я уже это делал раньше.
