– Разумеется, – Лаи ослепительно улыбнулся. – Как по-вашему, Артур, похож я на самоубийцу?
– Откуда мне знать, – проворчал Мэлори, – как выглядят самоубийцы на Барнарде.
Все четверо поглядели друг на друга и рассмеялись. Напряжение было сброшено.
– А где ваш багаж? – спросил Флендерс.
– Я уже отправил его беспилотной почтой. Тут как раз был очередной рейс…
– Напрасно вы это сделали. Беспилотники на Марсе часто бьются. Из-за атмосферных условий. От них уже планируют отказаться.
– Я этого не знал. Впредь буду осмотрительнее.
Ты ещё много чего не знаешь, любезный, подумал Мэлори.
– Пойдёмте надевать скафандры, – распорядился он. – Нам придётся лететь на аэро.
– Монорельс обещают проложить на следующий марсианский год, – пояснила Мальцева. – Тогда к станциям пристроят вокзальные шлюзы, и можно будет добраться от космопорта без скафандра. Но пока идёт диспут, не повредит ли вибрация археологические объекты, мы так и летаем на своих машинах.
– В новостях передавали, что в секторе «сигма» песчаная буря, – сказал Лаи.
– Уже почти стихла, – ответил Мэлори. – Завтра мы уберём защитный купол, и можно будет начинать работы.
5. СЮЖЕТ С ПЕРЕОДЕВАНИЕМ
Барнарда, 13 декабря 2309 года по земному календарю.
Лифт взнёс Патрика Коннолли на семьдесят четвёртый этаж так стремительно, что у него слегка заложило уши. Он шагнул в проём коридора и тронул пальцем световое табло справочника на стене. Справочник незамедлительно подтвердил ему, что он попал по назначению.
– Ну ладно, придётся, – вздохнул Коннолли и коснулся квадратика с надписью «Служба проката официальных костюмов». По стене тут же побежали светящиеся зелёные стрелки, обозначая направление.
Последовав за стрелками, Коннолли распахнул дверь.
– Добрый вечер. Чем могу помочь?
Прокатчик костюмов – пухлощёкий барнардец в золотисто-жёлтой шапочке на круглой голове – поднялся из кресла ему навстречу, отложив скролл электронной газеты.
И как это он успел переключиться на маорийский, подивился Коннолли. Хорошая реакция у местных жителей…
– Мне бы… костюм, – промямлил он. Прокатчик окинул его профессиональным взглядом.
– Посмотрим, что у нас есть… У нас не так много костюмов больших размеров, но, надеюсь, нам удастся что-нибудь подобрать. Давайте снимем мерку.
Обмерочный сканер мало отличался от земных моделей. Не без облегчения Коннолли зашёл в кабинку и стянул пиджак и брюки. Лазерные лучи заскользили по его телу, считывая параметры. Затем машина пискнула и выключилась.
– Есть! – послышался снаружи голос прокатчика. – Вы позволите?
Патрик приоткрыл шторку. Барнардец держал на весу жилетку и шорты тёмно-серого цвета.
– К сожалению, вашего размера – только серый, – извиняющимся тоном произнёс он. – Но это допустимо. Если только лично вы ничего не имеете против серого…
– Не имею, – заверил его Патрик, всей душой надеясь, что плавки не будут торчать из-под шортов. Приняв из рук прокатчика костюм, он снова задвинул шторку и принялся осваивать инопланетный наряд.
Плавки, к счастью, не вылезали. Зато рубашка при попытке заправить её в шорты выехала через нижний край штанины. Патрику пришлось высунуться ещё раз и пожаловаться прокатчику на техническую проблему.
– Пустяки, – сказал тот, – просто наши рубашки обычно короче. Вы можете приобрести две-три прямо здесь.
– А это дорого? – обеспокоился Коннолли. Прокатчик улыбнулся самым лучезарным образом.
– У нас не бутик. Наша задача – помогать людям выходить из маленьких затруднений.
Цена в самом деле оказалась умеренной; Коннолли надел одну рубашку на себя, ещё две попросил упаковать для него. Теперь костюм смотрелся на нём сносно. Прокатчик уже тащил откуда-то пару тяжёлых шнурованных сапог.
– Примерьте, – сказал он, плюхнув сапоги на коврик. Коннолли остолбенел.
– Сапоги у вас что, тоже сдаются напрокат?
– Их дезинфицируют после каждого клиента, – поспешил объяснить барнардец, – не беспокойтесь, полная стерильность.
– Нет, я про оплату, – заикнулся было Коннолли. Барнардец сделал приглашающий жест.
– Плата за прокат костюма фиксированная, туда уже входят все детали верхней одежды.
Поняв, что от сапог ему отвертеться не удастся, Коннолли натянул их на ноги и зашнуровал. Сапоги сели как влитые. Было удобно, хотя немного жарковато. Он встал и прошёлся. Пожалуй, ради доклада можно потерпеть, решил он.
– Пилотку и косынку сами подберёте или вам помочь? – послышалось у него за спиной.
– О господи! – воскликнул Коннолли, оборачиваясь. – А это обязательно?
– Конечно, обязательно, – авторитетно заявил прокатчик. – Это как галстук у вас на Земле.
Он нажатием кнопки откинул панель в стене, и перед Коннолли предстала череда разноцветных головных уборов. Под каждым лежал свёрнутый шейный платок такого же цвета.
– К вашему сведению, – сообщил Патрик, – галстук уже более века не считается обязательным.
– Придётся вам смириться с консервативностью старой доброй Барнарды, – хихикнул прокатчик.
«Старой доброй Барнарды»! Где он только набрался таких словечек, изумлённо подумал Коннолли.
– Лично я бы посоветовал вам вот это, – прокатчик снял с полки шапочку и платок голубого цвета, оттенка старой бирюзы. – Это замечательно подойдёт к вашим волосам. Вы не обидитесь, если я спрошу?
– Что? – Коннолли разглядывал поданные ему аксессуары.
– Вы их красите, или это ваш естественный цвет?
Коннолли пригладил ладонью рыжую шевелюру.
– Естественный на сто процентов, – сказал он, – правда, редкий. Дайте зеркало, что ли…
Никакая это была не пилотка, и даже не тюбетейка – что-то среднее между тем и другим. Прокатчик любезно помог ему завязать на шее платок.
– Вот видите, – сказал он, страшно довольный, – вы безупречны.
Коннолли подошёл к большому зеркалу на стене и без особой надежды заглянул в него. Однако он выглядел вовсе не так нелепо, как ожидал увидеть. Даже, скажем так, ничуть не нелепо. Костюм придавал ему какой-то неожиданный аристократизм.
В конце концов, всё это не глупее, чем ирландский килт, пришло ему в голову.
– Ну как? – спросил его прокатчик.
– Пожалуй, – сказал Коннолли, подбирая сброшенный им смарт-пояс, – я похожу так немного… Мне надо привыкнуть.
Он оплатил пять дней проката плюс стоимость рубашек, запихнул свои вещи в пакет и вышел. Спускаясь на лифте, он всё ещё придирчиво изучал себя в зеркалах. Если Лика будет ржать, подумал он… а впрочем, может, и не будет. Не кажется же ей смешным кое-кто другой.
