Иринка мне под свой вкус подгоняет. То малиновую притащит, то с какими-то бахромушками, то всю в молниях и вдоль, и поперек, и наискосок. Жуть просто! Я же не попугай!
Один отец, кажется, разделяет мое негодование. С таким же выражением лица кепки, шапки, ушанки какие-то в сторону отпихивает, которые ему мама все подсовывает и подсовывает.
В общем, все закончилось ничьей! Мне все-таки ярко-зеленую купили, как я ни сопротивлялась. Хотя сопротивлялась ли? Вряд ли. Кривилась, куксилась, ругала себя, что слово против выдавить не могу… Так внутренними дебатами все и закончилось. А почему ничья? Потому что битву с отцом они все-таки проиграли.
А зеленые уши и моя зеленая куртка очень даже гармонируют.
Вечером делаю вид, что за уроки уселась, пока они там, в гостиной, по традиции семейные комедии смотрят. От окна почти не отхожу, все вглядываюсь в темный двор. Нет его. Нет. Может, случилось что-то? Опять слезы подступают. Хлопаю ресницами, вытираю те единичные, которые сдержать не удается.
А если через Славика узнать: жив он вообще, здоров? Так, просто, окольными путями выведать… Нет, не стоит. Вот позорище будет, если догадается.
Лежу на кровати и жду понедельника. Иринка в ванной зависает, не поговорить даже. Уснуть бы, что ли, поскорее. Но время только десятый час…
Дима звонит. Вечно его несет не вовремя.
– Привет, Солнце!
– Привет! – вздыхаю. И сразу вчерашний разговор с мамой в подсознании всплывает.
– Гулять уже не выйдешь?
– Нет, конечно.
Хоть бы на часы посмотрел – поздновато гулять! Тем более с тобой!
– А если я за тобой зайду сейчас, пойдешь?
Вот бестолковый!
– Мы вообще по воскресеньям не гуляем! Семейная традиция, – выдаю железный аргумент. Если и это не поймет, тогда я уже не знаю…
– Ясно. Ну, давай!
Прощается как-то странно… Дошло наконец-то?
– Пока, – сбрасываю звонок и кривляюсь, передразнивая его противный голос.
Что ли, книжку почитать? Может, быстрее усну?
Только выбрала, открыла… Звонок в дверь… Кошусь на телефон… Совсем без мозгов, что ли?
– Марину? – слышу мамин голос.
Точно, Дима! Может, он совсем не в себе, если с первого раза не догнал? Ну, сейчас ему будет…
Выглядываю в коридор. Дверь прикрыта, мама ко мне направляется. Мотаю головой, скрещиваю руки: нет меня! Мама кивает, поняла. А я в комнату ныряю обратно, а сама к стенке прильнула, пытаюсь расслышать, как она его сейчас на все четыре стороны разошлет.
– Марина не хочет к тебе выходить. И вообще! Даже общаться с тобой не желает! Это она мне сама сейчас сказала. Забудь ее, понял? А еще раз узнаю, что руки свои распускаешь, будем по-другому разговаривать и уже в другом месте!
Круто она его! Пусть теперь от меня подальше держится. Реально достал уже…
Снова на кровать заваливаюсь и мечтаю: увидимся с Никитой завтра в школе. Даже слов не надо будет, по глазам все пойму. И опять вспоминаю ту нашу встречу в подъезде, так ясно перед глазами стоит. Голос его: «Марин!» – эхом внутри меня отдается. Темнота, руки, губы так близко… Разве может быть, что все это ничего не значит? Ни-че-го. Повторяю мысленно это слово несколько раз и плакать хочется. Какое оно страшное! А я и не замечала раньше…
Перед первым уроком у расписания так и простояла. Обычно с утра все сразу к нему спешат, а уж потом кто куда. Но не было его. Не было…
Сижу на геометрии, пытаюсь свое сердце успокоить. С каждой минутой начинаю все больше и больше верить в то, что случилось что-то. Нет его в школе, видимо. Иначе встретились бы у расписания.
К доске вызывают, а я даже понятия не имею, о чем речь идет. Выхожу с учебником и начинаю расписывать решение домашки. Зачем же еще в начале урока к доске вызывают? Сама не оборачиваюсь. Черчу треугольник, пишу «дано»… Звонок. С ума, что ли, сошла техничка? Математичка на меня сквозь очки уставилась. Пацаны мимо проходят, толкают как бы случайно, вываливаясь из класса на перемену. Неужели и правда так быстро урок пролетел? А мне все равно…
В общем, отделалась удачно. Если бы не звонок, пара бы точно нарисовалась. А тут вроде просто номер задачи перепутала…
Только учебник захлопнула, в сумку все тетрадки, ручки покидала, вышла из кабинета – перемена закончилась. Бегу на третий этаж. Русский язык следующий.
А потом все в столовую ломанулись. Мы с Машкой подергались туда-сюда: идти не идти. Так и остались у окна в коридоре стоять. А на улице снег сорить начал. Мелкий, как рисовая крупа или даже пшеничная. Падает на серый асфальт и кружится там, внизу, многочисленными вихрями.
Рядом старшеклассники пристроились, у соседнего окна. И уже с булками. Самые наглые, видимо: по головам без очереди проскочили либо с урока смылись за пару минут. По-другому просто нереально так быстро из столовой вернуться. Ржут как кони.
Кошусь на них время от времени. Вроде здоровые, а ведут себя не лучше наших, Коломенцева и Стрельцова. Прислушиваюсь: что-то про физичку говорят. Точно! Я же их и раньше видела. Это они вечно сзади нее вышагивают. Смешки у них противные. Уж насколько я ее терпеть не могу, но тут явный перебор. Потом слышу – «Никитос» проскочило. Мало ли других Никит в школе? Но точно знаю, что эти лоси не из Иринкиного класса.
Вслушиваюсь в их треп дальше. А они все ржут без остановки, что-то там про «окучивает внаглую» говорят, про записку какую-то. Я уже не скрываю своего любопытства. Развернулась к ним вполоборота. Не смотрю, но сосредоточилась, уши наставила. Пытаюсь соединить все их фразы воедино…
Никита к Асе клинья подбивает? Свой номер телефона ей в записке написал? Что за бред они несут? Это они не про моего Никиту! Про другого! Точно! А если даже о нем, то явно палку перегнули в своих прикольчиках.
А у самой внутри что-то сжимается…
Не стала сегодня с Машкой в столовой засиживаться. Все равно чая нет, а компот – кисляк. Я не люблю.
Выхожу из школы. Ася меня обгоняет:
– До свидания, Марина.
– До свидания, А… Анастасия Владимировна. – Язык сломаешь, пока выговоришь.
Иди, иди и не оборачивайся. Особенно сегодня. Как вспомню слова этих старшеклассников, так трясти начинает.
Бреду еле-еле, чтобы Ася быстрее из виду скрылась, – в одну сторону направляемся.
Дождик накрапывает. От утреннего снега уже и следа не осталось. Все-таки прибавляю шаг. Зонтика нет, а мокнуть совсем не хочется. Хорошо, что капюшон у новой куртки есть. Зеленая, как светофор! Куда еще позорнее? Можно и капюшон на голову натянуть.
Перепрыгиваю через лужи, под ноги смотрю. Тут ветер, не поймешь откуда, – хлобысть, и капюшон мой падает назад, а волосы все тут же в лицо. Пока обратно под капюшон заправила, вижу – Никита впереди меня откуда-то нарисовался. Обогнал и даже не заметил.
