У самой Лайлы шрамов было не счесть, а вот шрамы Келла она легко могла пересчитать. И пересчитала не раз.
Шум в зале внизу затих. Лайла подожгла еще немного душистых трав, завела серебряные часы и стала ждать, пока проснется Келл. Ее клонило в сон, но лишь только она думала об отдыхе, тут же представляла, как Холланд проходит сквозь стену и появляется в комнате. В руке, за которую Холланд ее схватил, эхом отдавалась боль, а на коже виднелся легкий неровный ожог. Пальцы Лайлы потянулись к револьверу.
В следующий раз она не промахнется.
Глава 8
Уговор
I
И вновь Келл проснулся на кровати Лайлы. Впрочем, в этот раз он с облегчением обнаружил, что веревок нет. В памяти всплыли Холланд, проулок и кровь, а затем – голос Лайлы, тащившей его на себе, такой же монотонный, как дождь. Сейчас дождь кончился, и неяркий утренний свет пробивался сквозь тучи. Келлу ужасно захотелось домой – причем не в убогую комнатку в «Рубиновых полях», а во дворец. Он закрыл глаза и почти услышал, как Ри стучит в дверь и велит одеваться, потому что кареты готовы и народ ждет.
– Собирайся, или оставлю тебя здесь, – сказал бы Ри, врываясь в комнату.
– Оставляй, – со вздохом ответил бы Келл.
– Не выйдет, – отрезал бы принц со своей фирменной ухмылкой. – Только не сегодня.
За окном прогромыхала повозка, Келл моргнул, и Ри растаял в воздухе.
Интересно, королевская семья о нем волнуется? Они хоть догадываются, что происходит? Впрочем, откуда. Даже Келл мало что понимал. Он знал лишь, что у него есть камень и нужно от него избавиться.
Парень попробовал сесть в кровати, но тело столь отчаянно запротестовало, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Кожа, мышцы, сами кости – все непрерывно, невыносимо ныло. Боль причиняли даже стук сердца в груди и пульсация крови в венах. Он чувствовал себя почти трупом. Никогда прежде Келл не был так близок к смерти и надеялся, что нескоро окажется.
Немного привыкнув к боли, он ухватился за спинку кровати и сел. С трудом сфокусировал взгляд и обнаружил, что смотрит прямо в глаза Лайлы. Она сидела на том же стуле в ногах кровати и держала на коленях револьвер.
– Почему ты это сделал? – тут же спросила она, словно только и ждала, когда он проснется.
Келл сощурился:
– Что сделал?
– Вернулся, – тихо повторила девушка. – Почему ты вернулся?
В воздухе повисло невысказанное и без того понятное: «…за мной».
Келл попытался собраться с мыслями, но они были такими же неповоротливыми, как его измученное тело, и причиняли такую же боль.
– Не знаю.
Лайлу ответ не впечатлил, однако она лишь вздохнула и засунула оружие обратно в кобуру.
– Как самочувствие?
«Хуже некуда», – подумал Келл. Окинув себя взглядом, он понял, что, хотя тело и ноет, пробитая гвоздем рука и рана на груди почти зажили.
– Сколько я спал?
– Пару часов.
Келл осторожно потрогал ребра. Такие глубокие порезы заживают несколько дней, а не часов. Разве что…
– Я помазала тебя вот этим, – сообщила Лайла, швырнув ему круглую жестянку. Келл поймал ее на лету, слегка при этом поморщившись. Металлическая баночка была не подписана, но он сразу ее узнал. На крышке был королевский герб: чаша и восходящее солнце; внутри – целебная мазь.
– Где ты ее взяла? – нахмурился он.
– В кармане твоего камзола, – ответила Лайла, потягиваясь. – Кстати, ты в курсе, что твой камзол на самом деле – это несколько одежек в одной? Мне пришлось обшарить штук пять-шесть, пока я не нашла мазь.
Келл уставился на нее, разинув рот.
– В чем дело? – спросила девушка.
– Откуда тебе было знать, что это целебная мазь?
Лайла пожала плечами:
– Ниоткуда.
– А если бы там оказался яд?! – возмущенно воскликнул Келл.
– Тебе не угодишь, – огрызнулась Лайла. – Она хорошо пахла. Хорошо выглядела. – Келл охнул. – Ну и к тому же я сперва попробовала на себе.
– Что-что?
Лайла скрестила руки на груди:
– Что слышал. Я два раза не повторяю, так что можешь таращиться на здоровье.
Келл покачал головой, выругавшись вполголоса, а девушка кивнула на стопку одежды в изножье кровати:
– Бэррон принес тебе вещи.
Келл нахмурился (даже такое пустяковое действие причиняло боль). Да, они с Бэрроном когда-то заключили соглашение, но предоставление крова и одежды в условия никак не входило. Теперь он будет должен Бэррону за помощь, а такая помощь дорогого стоит и может еще дороже обойтись – они оба это понимали.
Келл взял чистую рубашку и стал осторожно ее натягивать, но почувствовал на себе взгляд Лайлы и спросил:
– В чем дело?
– Ты сказал, что те, кто за тобой охотится, сюда не придут.
– Я сказал: «не смогут прийти». Никто и не смог бы, кроме одного-единственного – Холланда. – Келл посмотрел на свои руки и насупился: – И просто не думал, что…
– Есть разница: «никто не сможет прийти» и «может заявиться только один»! – Лайла вздохнула и взъерошила подстриженные темные волосы. – Хотя ты тогда плохо соображал. – Келл удивленно на нее покосился. Она что, пытается найти ему оправдание? – Ведь я стукнула тебя книгой.
– Чего?
– Ничего, – отмахнулась Лайла. – Так этот Холланд – он такой же, как ты?
Келл сглотнул, вспомнив, как Холланд сказал: «Возможно, у нас с тобой одинаковые способности, но это не делает нас равными», и во взгляде его было мрачное презрение. Келл подумал о клейме, выжженном на коже Белого антари, шрамах на его руках и об Атосе, с самодовольной улыбкой смотревшем, как кровь Холланда наполняет кубок. Нет, Холланд совсем не похож на Келла, а Келл – на Холланда.
– Он тоже может перемещаться между мирами, – сказал наконец Келл. – В этом мы похожи.
– А глаз? – спросила Лайла.
– Это знак нашей магии, – сказал Келл. – Нас называют антари – маги крови.
Лайла закусила губу.
– И много вас таких? – спросила она, и Келлу померещилось, что по ее лицу пробежала какая-то тень (страх?), но почти тотчас исчезла.
Келл покачал головой:
– Нет, нас только двое.
Он рассчитывал, что Лайла вздохнет с облегчением, но ошибся.
– Поэтому он тебя не убил?
– Что ты хочешь сказать?
Лайла подалась вперед:
– Ну, он вполне мог тебя убить, если бы захотел. Зачем тогда выпускать из тебя кровь? Ради забавы? Не было непохоже, чтобы его это радовало.
