– Что ж, будем надеяться, что его ломбард не сгорел тоже.
– Пусть только попро… – Слова застряли у Келла в горле. Кто-то приближался. От него пахло запекшейся кровью и раскаленным металлом. Келл бросился к Лайле, она было запротестовала, но он зажал одной рукой ей рот, а другую сунул ей в карман, нащупал камень и крепко сжал его. Энергия проникла в кровь и захлестнула его с головой. По телу прошла дрожь, перехватило дух, но Келлу некогда было анализировать ощущения (захватывающие и в то же время пугающие) – нужно было действовать. «Главное – уверенность», – вспомнил он слова Холланда и без колебаний приказал талисману:
– Спрячь нас!
И камень повиновался, загудел – Келл почувствовал, как через его тело прошла мощная энергия, – и в считаные мгновения черный дым окутал их с Лайлой. Затем он рассеялся, оставив тонкую пелену. Келл потрогал ее пальцем: она оказалась плотнее воздуха, но не такая толстая, как ткань. Келл видел Лайлу, а Лайла ясно видела его, да и мир вокруг был отлично виден, только цвета чуть приглушены. Келл затаил дыхание. Оставалось надеяться, что камень не подведет. Все равно выбора не было: убежать они уже не успеют.
Как раз в эту минуту у входа в переулок появился Холланд.
При виде него Келл и Лайла сжались. Холланд казался слегка потрепанным. Короткий плащ помят, запястья распухли и выпачканы кровью, серебряная фибула потускнела, воротник забрызган грязью, а на обычно бесстрастном лице застыла ярость: зубы стиснуты, между бровями пролегла складка.
Келл почувствовал, как камень в руке вздрогнул, и задумался над тем, кто кого притягивает: талисман Холланда или наоборот.
Белый антари прижимал к губам плоский кристалл, по размеру и форме напоминавший игральную карту, и что-то глухо, монотонно говорил в него.
– Ёва сё таро, – приблизившись к пожарищу, сказал он на родном языке. «Он в городе».
Келл не услышал ответ, но несколько секунд спустя Холланд буркнул: «Кёса» («Я уверен») – и спрятал кристалл в карман. Затем, прислонившись плечом к стене, стал рассматривать обугленные развалины с таким интересом, будто это было произведение искусства. Некоторое время он так и стоял. Возможно, задумался. Или чего-то ждал.
Под его пристальным взглядом Лайла заерзала, и Келл сильнее сжал ей рот.
Холланд прищурился: то ли просто так, то ли различив какое-то движение.
– Как они кричали, когда здание горело, – заговорил он по-английски нарочито громко. – Под конец кричали все. Даже старуха.
Келл скрипнул зубами.
– Я знаю, что ты здесь, Келл, – продолжал Холланд. – Даже вонь пожарища не скроет твоего запаха. А магия камня не скроет самого камня. Только не от меня. Он зовет меня точно так же, как тебя. Я все равно тебя найду, так что брось эти глупости. Выходи!
Скрытые пеленой, Келл и Лайла стояли прямо перед ним всего в нескольких шагах.
– У меня нет настроения играть, – пригрозил Холланд, и его привычное спокойствие сменилось раздражением.
Ни Келл, ни Лайла не шелохнулись. Тогда Белый антари со вздохом достал из-под плаща серебряные карманные часы. Келл узнал их: те самые, которые Лайла оставила Бэррону. Он почувствовал, как девушка напряглась, когда Холланд бросил часы к их ногам. Отскочив от почерневшей брусчатки, часы остались лежать на краю пожарища. Келл заметил, что они забрызганы кровью.
– Он умер из-за тебя, – сказал Холланд. – Потому что ты убежала. Ты струсила. Трусишь и теперь?
Лайла попыталась вырваться из рук Келла, однако он изо всех сил прижал ее к груди. Ее слезы потекли по руке, которой он зажимал ей рот, но Келл не отпустил девушку.
– Нет, – шепнул он ей на ухо. – Только не здесь и только не так.
Холланд вздохнул.
– Ты умрешь как трус, Делайла Бард. – Он выхватил из-под плаща кривую саблю. – Когда я до вас доберусь, вы оба пожалеете, что не вышли.
Холланд вскинул руку, и ветер, подхватив пепел сожженной таверны, закружил его в воздухе. Келл взглянул на облако над головой и шепотом помолился.
– Последний шанс, – предупредил Холланд.
Не услышав ничего в ответ, он опустил руку, и пепел начал падать. Келл понял, что сейчас произойдет. Пепел осядет на пелене, и Холланд их увидит. У Келла закружилась голова, он крепче сжал камень и уже собирался вновь воззвать к его силе, но тут пепел долетел до завесы… и прошел насквозь.
Он прошел сквозь эту удивительную пелену, а потом сквозь них самих, словно их здесь не было. Словно они были ненастоящими. Складка между бровей Холланда стала глубже, когда последние частички пепла легли на развалины, и Келл обрадовался (самую малость) тому, как расстроился антари. Возможно, он их и чуял, но уж точно не видел.
В конце концов, когда пепел осел, а Келл и Лайла так и остались невидимыми, Холланд засомневался в своих ощущениях. Он спрятал в ножны саблю, отступил на пару шагов, потом развернулся и зашагал прочь. Плащ развевался у него за спиной.
Как только он ушел, Келл разжал руки, и Лайла бросилась к серебряным часам.
– Лайла, – окликнул он.
Она его не услышала. То ли потому, что его голос не долетал до нее из-под волшебной пелены, то ли потому, что ее мир сжался до размера маленьких, испачканных кровью часов. Лайла упала на одно колено и дрожащими пальцами подняла их.
Келлу хотелось тронуть ее за плечо, но его рука прошла насквозь. Значит, действительно магия камня сделала их не просто невидимыми, а бестелесными.
– Прояви меня, – приказал он камню.
По телу заструилась энергия, пелена рассеялась, и Келл опустился на колени рядом с Лайлой. Он поразился тому, как все было просто: волшебство совершилось без усилий, но это был первый случай, когда магия добровольно разрушила свои чары. Однако оставаться на виду было опасно. Келл взял Лайлу за руку и молча приказал талисману спрятать их. Тот повиновался и вновь скрыл обоих под призрачной пеленой.
Лайла вздрогнула от прикосновения Келла, и ему захотелось сказать, что все хорошо, что, возможно, Холланд просто забрал часы, а Бэррона не убивал… но Келл не хотел лгать. У Холланда было много разных качеств, по большей части хорошо скрытых, но сентиментальности среди них не было. Даже если когда-то в его душе жили жалость и сострадание, их давно выжег Атос.
Холланд безжалостен.
А Бэррон мертв.
– Лайла, – мягко сказал Келл. – Прости.
Она крепко сжала в руке часы и встала. Келл поднялся вместе с ней, и, хотя она старалась не смотреть ему в глаза, он прочитал в ее лице боль и ярость.
– Когда все закончится, – прошептала Лайла, пряча часы под складками плаща, – я хочу сама перерезать ему горло. – Затем девушка выпрямилась, судорожно вздохнула и сказала чуть громче: – Так как идти к Флетчеру?
Глава 10
Белая ладья
I
