Бут рассыпался на глазах.
В этом мрачном, сером Лондоне тело пьяницы продержалось совсем недолго, чем был очень недоволен тот, кто выжигал его изнутри. И дело тут не в магии: просто здесь не за что было ухватиться, нечем питаться. В людях теплилась лишь маленькая искорка жизни, а не то яркое пламя, к которому привыкла тьма. Так мало жара, и его так легко погасить. Проникая внутрь тел, он сжигал их дотла: кровь и кости превращались в пепел.
Тот, кто недавно был Бутом, скосил черные глаза на свои обугленные пальцы. Топлива так мало… Но попытка не пытка. В конце концов, хотя он и оставил у доков несколько сброшенных оболочек, когда-то бывших людьми, зато всего за час пересек район, который называли Саутуарк.
И теперь тело, которое он подобрал в проулке за таверной, тоже разрушалось. Черное пятно на груди пульсировало, с кровью из раны уходила жизнь. Пожалуй, не стоило закалывать пьяницу. Но на тот момент ему казалось, что это самый быстрый способ заполучить оболочку.
Но оболочка долго не протянет, и что делать дальше, непонятно. А пьяница, похоже, уже начал разлагаться.
Кусочки кожи отслаивались на каждом шагу. Люди на улице таращились на него и шарахались, как от чумного. Впрочем, магия – та же болезнь, прекрасная болезнь. Но только в том случае, если сам больной достаточно силен и телом, и духом. Здесь же люди были слабыми и безвольными.
Он шагал по городу – точнее, уже тащился, ковылял. Жизнь этой оболочки догорала.
В отчаянии он повернул туда же, откуда начал, – к таверне «В двух шагах». Его тянуло к этому странному месту. Почему, он и сам не знал, – посреди этого холодного и мертвого города только таверна излучала слабое тепло. Словно проблеск света, жизни, магии.
Если удастся попасть туда, возможно, он еще найдет там огонь.
Он был настолько поглощен желанием добраться до таверны, что даже не заметил человека, стоявшего у ее двери, и быстро приближающейся кареты, когда сошел с тротуара и шагнул на проезжую часть.
* * *
Эдвард Арчибальд Таттл стоял у таверны «В двух шагах» и хмуро смотрел на часы.
Заведение должно было уже открыться, но двери были заперты, ставни закрыты, а внутри царила непривычная тишина. Он снова достал карманные часы. Уже начало первого. Как странно. «Подозрительно, – подумал он, – чертовщина какая-то». Что же произошло? У него в голове замелькали десятки вариантов – один другого мрачнее.
Родственники твердили, что у Эдварда слишком богатое воображение, но он считал, что это всем остальным не хватает воображения, интуиции и умения чувствовать магию, которым он, безусловно, обладал. Точнее, к этому стремился. Но на самом деле, хотя он ни за что бы в этом не признался, уже начал в глубине души сомневаться, что магия существует.
Но тут он встретил знаменитого мага по имени Келл.
Одна-единственная встреча воскресила в нем веру, разворошила угасший костер.
Поэтому Эдвард поступил ровно так, как велел Келл: на другой же день он пришел в таверну, надеясь встретиться с магом во второй раз и получить обещанный мешочек с землей. Для этого он приходил вчера и придет завтра и послезавтра, пока не вернется этот великолепный маг.
Коротая время до открытия таверны, тот, кого друзья и родственники звали просто Недом, в очередной раз представлял, как пройдет будущая встреча с таинственным колдуном. Детали менялись, но финал всегда был одинаковым: Келл, склонив голову, пристально смотрит на Неда своими разноцветными глазами и объявляет, что разглядел в нем нечто необыкновенное.
– Эдвард Арчибальд Таттл, – говорит он. – Можно, я буду называть вас Недом?
– Конечно, так делают все мои друзья.
– Что ж, Нед, я вижу в тебе нечто особенное… Затем он уговаривает Неда пойти к нему в ученики или даже стать его напарником. За этим следуют обильные дифирамбы в адрес Неда, на чем, собственно, фантазия каждый раз и заканчивается.
Примерно таким же мечтаниям Нед предавался и сейчас, стоя на ступеньках таверны «В двух шагах». Его карманы были набиты безделушками и монетами, чтобы магу было из чего выбрать плату за мешочек земли. Но маг не приходил, а таверна была заперта. Некоторое время Нед пытался силой воли отпереть засов, шепча вперемешку молитвы, заклинания и просто что в голову придет, но ничего не вышло. Тогда он решил плюнуть и подождать пару часов в каком-нибудь уже открывшемся заведении, как вдруг услышал треск за спиной.
Лошади заржали, раздался грохот – несколько ящиков с яблоками свалились с повозки, когда кучер резко натянул удила.
– Что случилось? – спросил Нед, шагнув к кучеру, который, казалось, перепугался больше, чем его лошади.
– Черт возьми! Я сбил его. Я кого-то сбил! – запричитал тот.
Нед посмотрел под ноги лошадям:
– Не похоже, что вы кого-то сбили.
– Может, он под телегой? О господи, я его не заметил.
Нед опустился на колени, заглянул под повозку, но увидел на брусчатке лишь пепел. По форме темное пятно подозрительно напоминало человеческую фигуру. Один холмик пепла слегка шелохнулся, но затем просел и развеялся. Нед нахмурился. «Подозрительно. Чертовщина какая-то». Затаив дыхание, он потянулся к темному пятну, коснулся серой пыли… но ничего не произошло. Нед огорченно растер пепел между большим и указательным пальцами.
– Там ничего нет, сэр, – сказал он, поднимаясь.
– Клянусь, здесь кто-то был, – потрясенно выговорил кучер. – Вот прямо здесь!
– Наверно, показалось.
Кучер покачал головой, что-то бормоча, а затем вернул на место выпавшие ящики, еще несколько раз заглянул под повозку и наконец уехал.
Нед тем временем с удивлением разглядывал сажу на своих пальцах. То ли ему показалось, то ли он в самом деле почувствовал какое-то тепло, но вскоре это ощущение пропало. Он понюхал пальцы, громко чихнул, вытер руку о брюки и побрел по улице.
II
Невидимые для прохожих, Келл и Лайла пробирались к докам. Не просто невидимые, но и неосязаемые. Люди проходили сквозь них так же, как пепел тогда на пожарище, как рука Келла прошла сквозь плечо Лайлы. Прохожие не ощущали их и не слышали. Казалось, Келл и Лайла не принадлежат этому миру, а находятся вне его. Все проходило сквозь них, но и они не могли ничего коснуться. Когда Лайла рассеянно попыталась прихватить с повозки яблоко, ее рука просто прошла сквозь него. Они были призраками в наполненном жизнью городе.
Даже по меркам Красного Лондона такая магия считалась невероятной. Энергия камня звенела в теле Келла, пульсировала, словно струилась по венам вместе с его собственной кровью, с его магией. Внутренний голос предупреждал, что нельзя впускать ее в себя, но Келл не послушался. Впервые после ранения он не чувствовал слабости и головокружения. Ведя Лайлу к докам, он радовался силе, радовался камню и ни за что не хотел бы расстаться ни с тем ни с другим.
