– Что это значит?
– Сэр, – Келл отвел взгляд. – Я сделал все, что мог. Если нужно было бы отдать за него жизнь, я бы отдал, но я смог лишь поделиться ею.
Он повел плечом, так что ворот изорванной рубашки отогнулся и стал видел шрам на груди. Королева ахнула, король помрачнел.
– Где он, Келл? – спросил король чуть мягче.
У Келла гора с плеч свалилась.
– Освободите нас, – сказал он, – и я приведу его домой.
III
– Войдите.
Келл еще никогда так не радовался голосу брата. Он открыл дверь и шагнул в комнату Ри, стараясь не вспоминать, в каком виде ее оставил – с пятнами крови принца на полу.
С той ночи прошло три дня, и все следы хаоса исчезли: балкон починили, кровь с паркета смыли, белье заменили, мебель почистили.
Теперь Ри лежал в кровати на высоких подушках. Несмотря на круги под глазами, выглядел он скорее скучающим, чем больным, и это был явный прогресс. Лекари выхаживали его, как могли (они же позаботились о Келле и Лайле), но принц поправлялся не так быстро, как хотелось бы. Келл, конечно, знал причину: ведь Ри был не просто ранен, как им сказали, а убит.
Возле столика стояли двое слуг, а на стуле рядом с дверью сидел стражник. Все трое внимательно посмотрели на Келла, когда он вошел. Мрачное настроение Ри отчасти объяснялось тем, что с ним не было ни Перси, ни Мортимера. Оба погибли: один от меча, а другой – от пронесшейся по городу «черной лихорадки» (так успели окрестить причину множества смертей). Потеря двух верных стражей расстраивала Ри ничуть не меньше, чем его собственное состояние.
Келл подошел к кровати принца, и слуги со стражником насторожились еще больше.
– Эти мерзавцы не оставляют меня ни на секунду, – пробурчал Ри, сердито зыркнув по сторонам. – Если не могу уйти я, – сказал он им, – будьте так любезны, выйдите сами. – Боль утраты и чувство вины, а также досада из-за ранения и заточения привели Ри в скверное расположение духа. – Сделайте одолжение, – добавил он, когда слуги встали, – постойте на страже за дверьми, чтобы я почувствовал себя настоящим пленником.
Они послушались и удалились. Ри со вздохом облегчения откинулся на подушки.
– Они просто хотят помочь, – с улыбкой проговорил Келл.
– Возможно, они бы меня так не бесили, если бы были посимпатичнее.
Типичная шуточка принца вышла на этот раз довольно кислой. А когда Ри встретился взглядом с Келлом, он окончательно посерьезнел.
– Расскажи мне все, – попросил он, – но для начала объясни, что это. – Он коснулся груди в том месте, где стояла печать души. – Что ты учудил, братец? Келл опустил взгляд на темно-красную простыню и, расстегнув рубашку, показал свою метку.
– Я просто сделал то же, что ты сделал бы на моем месте.
Ри нахмурился:
– Я, конечно, люблю тебя, Келл, но никогда не мечтал о том, чтобы у нас были одинаковые татуировки.
Келл горько усмехнулся:
– Ты умирал, Ри, а я спас тебе жизнь.
Ему не хватило духа сказать брату правду: что камень не просто спас ему жизнь, а вернул ее.
– Как? – спросил принц. – Какой ценой?
– Той, что я заплатил. И заплатил бы снова.
– Не юли! Отвечай нормально!
– Я связал твою жизнь с моей, – признался Келл. – Пока я жив, ты тоже будешь жить.
Ри застыл от изумления.
– Что-что ты сделал? – прошептал он в ужасе. – Я сейчас встану-таки и сверну тебе шею.
– Лучше не надо, – посоветовал Келл. – Я чувствую твою боль так же, как ты – мою.
Ри сжал кулаки.
– Как ты мог? – прорычал он, и Келл встревожился, что принц злится на него из-за того, что их жизни теперь связаны. Но Ри имел в виду другое: – Как ты решился взять на себя такой груз?
– Ничего уже не изменить, так что, пожалуйста, скажи спасибо и поставим на этом точку.
– Как я могу поставить точку? – насмешливо фыркнул Ри, переходя на более игривый тон. – Ведь ты изуродовал кожу у меня на груди.
– Говорят, шрамы украшают мужчину, – произнес Келл, осклабившись.
Ри вздохнул и откинулся на подушки. Оба замолчали. Поначалу тишина была легкой, но потом начала тяготить. Келл уже собирался ее нарушить, но Ри опередил его.
– Что я наделал? – прошептал он, устремив взгляд янтарных глаз на шелковый потолок. – Что я наделал, Келл? Холланд принес мне кулон. Сказал, что это подарок, и я поверил. Сказал, что он из нашего Лондона, и я поверил.
– Ты совершил ошибку, Ри. Их совершают все, даже принцы. Я наделал кучу ошибок, а ты всего одну.
– Я не должен был его брать. Я и тогда это понимал, – добавил он надтреснутым голосом.
Принц попытался сесть в кровати и поморщился. Келл уговорил его снова лечь.
– Зачем ты его взял? – спросил он, когда Ри устроился поудобнее.
На этот раз принц отвел глаза:
– Холланд сказал, что амулет наделит меня силой.
Келл нахмурился:
– Ты и так сильный.
– Не такой, как ты! То есть я знаю, что никогда не буду, как ты. Но у меня нет способностей к магии, и я чувствую себя слабым. Когда-нибудь я стану королем. И я хочу быть сильным королем.
– Магия не делает людей сильнее, уж поверь. А у тебя есть кое-что получше – тебя любит народ.
– Быть любимым легко. А я хочу, чтобы меня уважали, и я думал… – прошептал Ри едва слышно и, не закончив, оборвал сам себя. – В общем, я взял кулон. А почему, уже неважно. – Из уголков глаз у него скатились слезы и запутались в черных кудрях. – Я мог погубить все на свете. Мог лишиться короны еще до того, как ее надел. Мог обречь свой город на войну, хаос и гибель.
– Ну и сыновья у наших родителей, – негромко проговорил Келл. – Вместе мы могли бы уничтожить весь мир.
Ри не то усмехнулся, не то всхлипнул:
– Они когда-нибудь нас простят?
Келл натянуто улыбнулся:
– Я уже не в наручниках. Прогресс налицо.
С Келла сняли все обвинения. Король и королева велели стражам всем сообщать об этом, и вдобавок новость красовалась некоторое время на всех магических досках. Но люди все равно на него косились. И в их взглядах Келл теперь читал не только почтение, но настороженность и страх. Возможно, когда Ри поправится и сможет говорить с народом напрямую, люди поверят, что Келл вовсе не негодяй, что не по его вине случился весь этот ужас. Впрочем, Келл сомневался, что они когда-нибудь будут относиться к нему так же, как прежде.
– Да, хотел тебе сказать, – проговорил Ри. – Приходил Тирен. Он принес…
Внезапно раздался стук в дверь. Ни Ри, ни Келл не успели ответить, как в комнату ворвалась Лайла. Она была в том же черном камзоле (правда, с заплатами, которые закрывали дыры, оставленные пулями, клинками и камнями). Но зато она помылась и скрепила золотой заколкой волосы, чтобы они не падали на глаза. Лайла по-прежнему слегка напоминала взъерошенную птичку, но выглядела уже более чистой, сытой и отдохнувшей.
