– Но я не знаю, кто я! – с горечью воскликнула лирра.
– Ты – это ты, – без намёка на насмешку проговорила Шуанн. – Разве этого недостаточно?
– Для меня – нет, – Мэйлинн упрямо смотрела на собеседницу.
– А если я скажу, что твоя встреча с Башней может настолько кардинально изменить твою жизнь, что ты уже больше не будешь собой? – всё так же спокойно спросило существо.
– Этого не случится! – самоуверенно воскликнула Мэйлинн.
– Возможно, – кивнула Шуанн. – Но возможно и иное. И возможность эта весьма высока.
– Тут уж всё будет зависеть от меня! – гордо вскинулась лирра. – А в себе я уверена.
– Ты уверена, что в сердце твоём не живёт зло? – женщина пристально взглянула в глаза Мэйлинн.
– Уверена, – против воли та потупилась.
– Твой путь окроплён кровью многих людей, – строго сказала Шуанн. – И многие из них умерли от твоей руки.
– Это было необходимо, – теперь Мэйлинн совсем смешалась, утратив свой уверенный тон.
– Это было необходимо тебе. Но так ли уж это было необходимо этому миру? А что если эти люди положили свои жизни, чтобы попытаться не дать тебе принести в мир большое зло?
– Это невозможно… – растерянно пробормотала Мэйлинн, но вдруг взяла себя в руки. – Это невозможно! – уже твёрдо проговорила она, глядя полными слёз глазами на Шуанна. – Я достаточно знаю себя, чтобы быть уверенной, что я неспособна принести большое зло в этот мир!
– Уверенность, достойная уважения и смеха, – всё с той же бесстрастностью произнесла женщина. – Хорошо, тогда второй вопрос. Твои спутники. Ты знаешь, что каждый из них способен предать тебя, хотя двое уверены, что их снедает любовь к тебе, третий считает себя связанным словом чести, а четвёртый ищет способы искупить былые грехи? Но именно это и станет причиной их предательства. Кто-то предаст из ревности, кто-то – из себялюбия, а кто-то – из жажды власти.
– Они никогда не предадут меня! – уверенно возразила Мэйлинн. – Это невозможно.
– Жаль, что тебе не дано увидеть те грёзы, которые сейчас сковывают их разум! – впервые с начала разговора губы женщины словно слегка искривились в усмешке. А может быть, Мэйлинн это только показалось.
– Мне всё равно, какие видения ты насылаешь на них! – гневно воскликнула лирра. – Я знаю, что никто из них никогда не предаст меня.
– Это не видения, – возразила Шуанн. – Это – вероятности. Они переживают сейчас множество жизней, каждая из которых могла бы, или ещё может случиться.
– Ещё раз повторю, что мне плевать на это! – уже довольно грубо ответила Мэйлинн.
– Значит, ты окончательно решила, что пойдёшь до конца? – не теряя самообладания, спросила Шуанн.
– Окончательно! – Мэйлинн не колебалась ни секунды. – Если хочешь меня отговорить, найди аргументы посерьёзней.
– Я не хочу тебя отговаривать. Я хочу лишь убедиться в твоей уверенности.
– О, поверь, уверенности у меня – хоть отбавляй! – со злостью ответила лирра.
– Что ж, – кивнула Шуанн (Мэйлинн показалось, или жест получился немного печальным?). – Тогда иди за мной.
Мэйлинн послушно двинулась вслед за женщиной. Через некоторое время они вошли в какое-то подземелье. Там не горели ни факелы, ни иные светильники, но проход почему-то всё равно был освещён бледным светом, подобным тому, которым светилась кожа Шуанна.
Наконец они пришли в какую-то комнату. В центре её стояла каменная тумба, на которой лежал странный череп. Мэйлинн сразу поняла, что этот череп мог бы принадлежать сопровождавшей её женщине – та же странная форма черепа, те же огромные глазницы.
– Бери, – махнула рукой в сторону тумбы Шуанн.
Ощущая чудовищную неловкость, Мэйлинн осторожно взяла в руки Голову Шуанна. Иррациональность происходящего кружила голову.
– Я провожу тебя обратно, – сказала та, чей череп лирра держала в руках.
– А как же ты вернёшься обратно? – задала очередной глупый вопрос Мэйлинн.
– Это не твоя забота, – ответила Шуанн. – Когда будет нужно, я вернусь сам.
В полном молчании они прошли обратный путь, вновь выбравшись на поверхность. Шуанн сопроводила лирру до того места, где до сих пор лежали спящими её друзья. Мэйлинн, осторожно развязав куб, открыла его и, выдохнув, словно перед прыжком в воду, опустила череп на дно куба. Шуанн бесстрастно следила за этим. И исчезла, как только захлопнулась крышка.
Глава 70. Кинай
Очнулись мужчины столь же внезапно, как и уснули. Нужно было видеть их потерянные лица, расширенные от ужаса глаза. Вероятно, в первые секунды они вообще не понимали, где находятся, считая это очередным видением в хороводе грёз, насланных на них Шуанном. Было заметно, что всё виденное ими вполне можно было бы назвать кошмарами.
– Не понимаю, что происходит… – прохрипел Кол, перекатываясь на живот и пытаясь привстать.
– Всё в порядке! – поспешила заверить Мэйлинн. – Ваши кошмары окончены!
– Хотелось бы быть в этом уверенным… – Варан тоже сделал попытку встать, но она также оказалась безуспешной.
– Я нашла Голову Шуанна и спрятала её в куб, – объяснила Мэйлинн. – Это сняло заклятие, и вы очнулись.
– Так это были только сны? – в голосе Бина слышались одновременно и истерические нотки, и явное облегчение.
– Всего лишь сны, –подтвердила лирра. – Их наслало существо по имени Шуанн.
– И вы видели его, дорогая? – натужно кряхтя, Каладиус кое-как сумел сесть.
– Оно явилось мне, – с какой-то неожиданной стыдливостью проговорила Мэйлинн. – Кажется, пыталось отговорить от поисков Белой Башни. Но в итоге само показало, где находится эта Голова, и исчезло, как только я закрыла куб.
– Вероятно, это существо каким-то образом воздействовало на наш разум, проецируя в него видения, – Каладиуса даже передёрнуло, видимо, вспомнил что-то из этих видений.
– И что же – когда мы прибудем к месту, ящик придётся снова открыть? – с нескрываемым содроганием спросил Бин.
– Да, но я уверен, что такого больше не повторится, – маг попытался вложить в свои интонации максимум уверенности. – На данном этапе его видения были либо испытанием, либо своеобразным предостережением… – Каладиус неожиданно замолчал, вероятно, вновь вспомнив что-то из увиденного.
– Да уж, не хотел бы я пережить это снова… – проворчал Кол, которому к тому времени уже удалось встать на ноги. – Сам не понимаю – как, но я прожил за это время не одну жизнь. И каждая была паршивей предыдущей. А смерть – и того хлеще.
– Причём, когда мне виделась одна моя жизнь, я не помнил всех других, – поддакнул Варан. – А теперь вот отчётливо помню каждую… Интересно, этот Шуанн специально подбирал самые мерзкие варианты?
