Перед путешественниками стоял старик. Он ничем не походил на тех магов, которых обычно изображали в книгах или театральных постановках. Никаких чёрных плащей, длинных бород и кустистых бровей. Невысокий, не выше Мэйлинн, абсолютно лысый и гладко выбритый человек, которому можно было дать не больше пятидесяти. Загорелое лицо, на котором странно смотрелись выбеленные солнцем и временем брови. Морщинистая кожа не была похожа на дряблую кожу стариков, скорее она походила на крепкую древесную кору. Да и всё лицо казалось вырезанным из дерева. Ни унции16 лишнего жира (пожалуй, даже несколько фунтов жиру не стали бы тут лишними): старик выглядел скорее тощим. Очень необычного цвета глаза – какого-то светло-зелёного оттенка – сияли ярко, словно у восемнадцатилетнего юноши. В таком же идеальном порядке были и зубы, которые хозяин с удовольствием демонстрировал в радушной улыбке. Та же серая мешковатая одежда, что и на его слугах – удобная и практичная. Единственное, что выдавало в нём мага – тяжёлое мангиловое ожерелье: никаких драгоценных камней, только ровные, гладко отполированные кругляши мангила, связанные между собой мангиловой же цепочкой.
– Добро пожаловать в моё скромное жилище, – улыбнулся старик, делая шаг в сторону, чтобы пропустить гостей внутрь. – Разрешите представиться: я – Каладиус, – старик явно нарочно опустил слово «мессир», общепринятое титулование магов. – Вас я тоже знаю, можете не представляться. Особенно мой старый приятель центурион Брос. Рад вас видеть, милейший друг.
Кол, который на протяжении пути десятки раз убеждал спутников в том, что Каладиус его вспомнит, тем не менее, похоже, сам верил в это не до конца, и сейчас он был явно обрадован и польщён:
– Благодарю вас, мессир, – поклонился он. – Мне весьма лестно, что вы вспомнили своего недостойного охранника.
– Брось, дружище! – нарочито фамильярно возразил Каладиус. – Во-первых, никаких «мессиров», ты же помнишь! Первые полтысячи лет это ещё приятно и весело, но теперь уже надоело. А во-вторых, перестань расшаркиваться и блеять о недостойности, точно баран. Помнится, за бутылочкой-другой старого пунтского ты был очень даже достойным… гм… собутыльником!
– Что правда, то правда! – рассмеялся Кол. – Я рад, что вы этого не забыли. Я тоже с удовольствием вспоминаю те денёчки.
– Ну ладно, у нас ещё будет дело покудахтать над былыми временами, – махнул рукой Каладиус. – А сейчас – прошу вас, друзья, не стойте, проходите. А то я своей болтовнёй скоро вас совсем утомлю. Госпожа Мэйлинн из рода Айрига, я счастлив приветствовать вас у себя дома, – и Каладиус невероятно галантно склонился над носилками и поцеловал руку несколько растерянной Мэйлинн. Тем не менее, та пробормотала в ответ несколько слов о том, как она рада, и счастлива, и прочая, и прочая…
– А это, надо полагать, достойнейший господин Бин из рода Танисти, – не спрашивая, а утверждая, обратился к Бину чародей. – Я также рад приветствовать вас у себя. Прошу вас, располагайтесь как дома.
– Спасибо, мессир, – млея от восторга поклонился Бин.
– Ну теперь-то ты видишь, что он – настоящий, – не преминул подпустить шпильку Кол. Бин мгновенно стал пунцовым.
– Ааа, стало быть, молодой человек сомневался в моем существовании? – весело протянул Каладиус. – Ну что ж – это издержки статуса легенды. Когда в молодости ты вращаешь мир в своих руках, заставляя его плясать по своей воле, а потом вдруг исчезаешь неизвестно куда, – нужно быть готовым, что через сотню-другую лет тебя объявят сказкой для ребятни.
– Неужели вам действительно больше тысячи лет? – не удержалась Мэйлинн.
– Так гласят легенды, – рассмеялся Каладиус. – Но я чувствую, что через какое-то время между нами не будет тайн, так что должен признаться, что легенды несколько преувеличивают. Если быть более точным, то где-то на триста лет. Мне всего что-то около семисот пятидесяти. Точнее, увы, сказать не сумею. Просто когда ты молод и амбициозен, тебе хочется заявить о себе в полный голос. Вот я и приписал себе лишних триста лет в своё время, чтобы производить большее впечатление. Ну а теперь-то уж это дела столь минувших лет, что давным-давно даже те, кто знали мой истинный возраст, забыли об этом, а скорее вообще перестали думать обо мне. Ведь это лиррийские магини – ну зачем им забивать голову каким-то человеческим колдуном?
– Вы знаете, что мы прибыли к вам за помощью, – Мэйлинн решила не терять времени.
– Конечно знаю, – быстро перебил Каладиус. – Но я вижу, что некоторая помощь необходима вам прямо сейчас. И я вполне неблагоразумно дал вовлечь себя в беседу, хотя должен был немедленно направляться с вами в лабораторию, ибо вижу, что вы серьёзно больны. Но что поделаешь – я так редко могу наслаждаться обществом гостей… Однако же, – перебил сам себя волшебник. – Я снова начинаю болтать. Прошу вас, друг мой Кол, друг мой Бин, располагайтесь. Ешьте, пейте, отдыхайте. Мои слуги исполнят любую вашу просьбу. А мы с госпожой Мэйлинн направимся в мою лабораторию, если она не возражает.
– Конечно, я не возражаю, – ответила Мэйлинн. – Надеюсь, вы сможете мне помочь.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – блеснул улыбкой маг. – Ведь я же – легендарный Каладиус.
***
Наступило утро. По крайней мере, Бин проснулся, и по его ощущениям было утро. В подземном дворце, понятное дело, время по солнцу определить было нельзя. Бин от души потянулся. Он лежал в кровати в небольшой, лаконично обставленной комнате. Собственно говоря, кроме кровати и пары стульев, на которых сейчас была в беспорядке набросана его одежда, никакой другой мебели не было. Пара лампадок, таких же, как и везде – довольно ярких и бездымных – светилось по углам, разгоняя мрак. Где-то слышались голоса, и Бин решил, что пора вставать. Несмотря на то, что вчера вечером он весьма плотно поужинал, сейчас он чувствовал, что с удовольствием бы не менее плотно позавтракал.
Одевшись и кое-как пригладив пятерней всклокоченные волосы, Бин вышел за дверь. Он оказался в большом круглом холле. В этот холл выходило около дюжины дверей, расположенных по одной стороне, а на другой стороне было огромное окно, освещавшее холл мягким светом. Бина очень удивило, что в пустыне имелся такой шикарный водопад, на который выходило это окно. Но спустя мгновение он вдруг осознал, что находится сейчас глубоко под землёй, и, следовательно, никакого водопада он бы не смог увидеть, даже будь он рядом. Окно явно было магическим.
– Впечатляет, да? – услышал он голос Кола.
Приятель сидел на мягком кожаном диване в центре холла. Диван этот представлял собой незамкнутое кольцо, причём сидеть можно было как с внутренней его стороны, так и с внешней. Внутри него стоял круглый стол чёрного дерева, на котором дымился завтрак.
– Впечатляет, – согласился Бин, подсаживаясь к столу и хватая из огромной тарелки что-то неизвестное, но чрезвычайно, как выяснилось, вкусное.
– Не так, конечно, как твой храп, – хмыкнул Кол. – Нет, серьёзно, друг, ты что – специально этому где-то учился? Я, знаешь ли, слышал в своей жизни немало храпунов, пока ютился по казармам. Но всем им до тебя далеко. Ты – просто король храпунов! Сомневаюсь, что обитатели дворца сегодня хоть на миг сомкнули глаза.
