Единственный, кто каждодневно кипел какой-либо деятельностью, был Каладиус. В тот же день, когда состоялся их первый разговор с Вараном, маг попросил у Мэйлинн её амулет, который он незамедлительно унёс в свою лабораторию, по пути бормоча какие-то слова на одному ему известном, по всей видимости – древнеимперском, языке.
Не забыл волшебник и своего обещания, данного Варану. Ежедневно мастер Теней на час или два уходил в лабораторию мага, и буквально на пятый день он вышел оттуда, блистая белозубой улыбкой.
– Вы просто волшебник, мессир! – воскликнул он и тут же рассмеялся, поняв глупость сказанных им слов. – Как же мне не доставало этих зубов! Вот прямо сейчас пойду и попрошу самого жёсткого и сухого мяса, которого только смогут раздобыть ваши слуги, и стану с наслаждением рвать его зубами.
– Спасибо, дорогой мой, – улыбнулся в ответ маг. – Однако, должен вас разочаровать: в моем доме вы не сумеете найти достаточно жёсткого мяса, чтобы удовлетворить своё желание.
Варан счастливо рассмеялся, и направился куда-то, насвистывая простой мотивчик. Может быть, действительно на кухню. По дороге он встретился с лиррой и широко улыбнулся ей. Увидев его, Мэйлинн отметила, насколько он сразу похорошел. Точнее, он был красив и раньше, но дыра в зубах портила весь вид, словно огромная бородавка, или чирей, уродующие самое прекрасное лицо. Лирра совершенно искренне поздравила Варана с приобретением, и тот весьма тепло поблагодарил её.
Вообще Мэйлинн была, наверное, единственной, кто действительно искренне тепло относился к мастеру Теней. Конечно, Каладиус, кажется, совсем не отставал от неё в радушии и теплоте, но Варан почему-то не мог до конца поверить в его искренность, хотя даже такой отличный физиономист как он, не мог отыскать в глазах мага ни капли лицемерия. А вот Мэйлинн – это было другое дело. Варан мог бы поклясться, что она совершенно искренне улыбалась ему, когда они встречались в библиотеке или других местах. Она нечасто заговаривала с бывшим охотником, но всякий раз от этих коротких диалогов его душа словно оттаивала. В общем, Варану не удалось избежать общей участи всех людей, которым удавалось пообщаться с этой удивительной лиррой. Нет, он не влюбился в неё подобно Бину или Колу – Варан вообще сомневался, способен ли он влюбляться. Но всякий раз, когда рядом появлялась Мэйлинн, ему казалось, что в его жизни восходит тёплое и ласковое солнце.
Кроме всего прочего, Мэйлинн старалась по возможности чаще заглядывать в лабораторию Каладиуса. Маг вроде бы ничего не скрывал от любопытной лирры, охотно рассказывал об экспериментах, над которыми он работал, делился своими впечатлениями относительно его исследований анти-поискового амулета.
– Удивительный кристалл, – сообщил он лирре в первый же день. – Он явно выращен искусственно – я ни разу не встречал подобного камня и убеждён, что это не какой-то природный минерал. И теперь мне совершенно ясно, что моей главной задачей станет именно понимание процесса выращивания этого кристалла. Дело в том, что создание подобного заклятия, блокирующего поиск, требует создания мощных контуров зеркалирования. Это вполне можно реализовать для крупных структур, таких, как мой дворец, например. Мастера, создававшие дворец, внедряли эти контуры по моим чертежам, и по сути они представляют собой мангиловые вкрапления, расположенные определённым образом. Можете себе представить, дорогая, что на постройку этого дворца у меня ушло порядка двадцати фунтов мангила! Чего мне только это стоило! Но, возвращаясь, к вашему амулету, при всей моей хвалёной любознательности я почему-то никогда не задумывался, как можно создать вот такой миниатюрный блокиратор. Теперь я вижу, что здесь применена технология мнимых зеркалирующих контуров. Это весьма любопытное решение… Но вам, должно быть, невероятно скучно слушать все эти теоретические рассуждения. Главное, что я хотел сказать, это то, что ваш кристалл – суть сосредоточение мощнейшей магической энергии, а мангиловая цепь играет роль своеобразного предохранителя, без которого вся система окажется нестабильна. Кстати, вы, вероятно, не знали, что этот амулет может стать весьма разрушительным оружием одноразового действия. Высвобожденной энергии вполне хватит, чтобы разнести на куски небольшой каменный дом.
– Я догадывалась об этом, – кивнула Мэйлинн. – Хотя нам ни о чём подобном не говорили, но моего понимания основ магии хватало, чтобы предполагать нечто подобное. Ну а что скажете – вы сможете вырастить подобные кристаллы?
– Конечно смогу! – с великолепной уверенностью ответил маг. – Надеюсь, что через несколько дней я уже буду понимать общий принцип, ну а на само выращивание, подозреваю, уйдёт не менее трёх недель.
– Три недели… – протянула Мэйлинн.
– Понимаю, что вы хотите сказать, дорогая. Вы опасаетесь следующего хода Ордена Лианы. Но, думаю, у нас есть время. Даже если Бина действительно отслеживали, то его внезапное исчезновение может быть трактовано в нашу пользу. Вполне вероятно, что наш драгоценный мастер Теней сумел настигнуть и устранить цель. Поэтому какое-то время в Наэлирро ещё будут ожидать возвращения господина Варана. Конечно, если они вздумают отследить и исполнителя задания, то их, наверное, весьма озадачит и отсутствие мастера Варана. Однако, в любом случае я считаю, что игра стоит свеч. Кристаллы сделают нас невидимыми для поиска, что может в будущем дать нам важное стратегическое преимущество.
– Хорошо, мессир, я охотно прислушиваюсь к вашим советам, поскольку они исходят от столь мудрого человека. Будем ждать. Кстати, давно хотела спросить: как вы додумались до того, чтобы сделать своё жилище подземным?
– Да очень просто, – маг всегда был рад поговорить с Мэйлинн и охотно отвечал на любые её вопросы. – Когда я покинул двор Латиона, то решил, что стану затворником. Мне совершенно не хотелось видеть людей после того, какой чёрной неблагодарностью они мне отплатили, – по сдвинутым бровям и скупо падающим словам Мэйлинн поняла, что поднимать этот вопрос пока не стоит. – И вот я решил поселиться здесь, среди этой дикой негостеприимной земли, где соседями мне были бы лишь несколько сотен баининов – простых и наивных, словно дети. Я решил заглянуть к дак-анбурским гномам, поскольку кто лучше них умеет работать с камнем? Побывав в Дуондуре, я проникся идеей подземного жилища, ведь это особенно актуально в жаркой пустыне – не нужно тратить лишние силы на поддержание приятного микроклимата в доме.
Пустыня Туум стоит на огромной плите из песчаника. Для гномов, сумевших создать город внутри гранитных скал, пробить коридоры и комнаты в песчанике не составило ни малейшего труда. Конечно, трудились они под моим пристальным руководством. Как я уже говорил, на строительство дома я потратил свыше двадцати фунтов мангила. Он был истолчён в пыль и вкраплен определённым образом в стены, полы и потолки, образуя контуры защиты, силовые контуры и иные фигуры, которые должны были сделать моё пребывание здесь комфортным и безопасным. Представьте, что внутри дома я могу даже телепортироваться в три точки: сюда, в лабораторию, затем – в библиотеку, а также в потайную комнату, смежную с моей спальней. Вот, посмотрите сюда, на пол. Видите, этот узор? Он почти ничем не отличается от каменного узора, коим украшен пол, однако, на самом деле это – весьма сложная магическая фигура, выписанная измельчённым мангилом. При желании я могу переместиться в эту точку из любого места во дворце.
