– Как удивительно! – с искренним восхищением воскликнула Мэйлинн. – Сколько же лет вы потратили на строительство?
– В общем и целом – порядка шести. Вы не поверите, дорогая, первое время мне приходилось жить в простой пещере, выдолбленной в песчанике, полной пыли и гномов!
– Представляю себе это зрелище! – засмеялась лирра. – А откуда у вас взялось такое количество мангила?
– Понимаю, что вы хотите спросить, – усмехнулся маг. – Нет ли у меня ещё где-нибудь в заначке залежей магического металла? Увы, но нет. Точнее, у меня наберётся мангиловых артефактов фунтов на десять-двенадцать, но я не могу поступить с ними подобным образом – это было бы кощунством. А в те времена… Я ведь был самым могущественным магом Латиона. Я возвёл на трон династию Пантатегов, которая рухнула вскоре после моего ухода, уступив место династии Освалионов, потомком которой является и нынешний король Матониус Второй. Так что денег у меня было с преизбытком, и значительную часть их я потратил на покупку мангила. Но на сегодняшний день я едва смогу наскрести один-два фунта мангила.
– А мы найдём необходимые нам тридцать фунтов? – спросила Мэйлинн.
– Конечно же найдём, – отмахнулся Каладиус. – В нашем мире можно найти всё, что угодно, имея достаточно денег. А уж за двести лет затворничества я сумел скопить изрядное количество этого мусора. Собирал, сам не зная – зачем. На всякий случай. Который, хвала Первосоздателю, наконец представился. Ну а, имея деньги, дальше всё просто. Саррассанцы просто помешаны на магии, поэтому там собрана чуть ли не половина всех мировых запасов мангила. Убеждён, что нам недолго придётся искать продавца. Хотя можно для начала заглянуть в Золотой Шатёр. Не так давно, лет пятнадцать назад, я оказал императору одну весьма значительную услугу. Быть может, людская благодарность не ограничивается одними лишь заверениями в вечной преданности, и мы сможем раздобыть то, что нам нужно, гораздо более простым путём.
Спустя пару дней Каладиус сообщил друзьям, что он направил в Лоннэй небольшой караван с золотом на общую сумму порядка двадцати тысяч золотых имперских корон.
– Ничего себе! – воскликнул Кол. – Вы что – собираетесь купить Пунт?
– Вовсе нет, мой дорогой друг, – усмехнулся Каладиус. – Я лишь надеюсь, что этого более или менее хватит, чтобы купить нужное нам количество мангила.
– А зачем же тогда вы направили эти деньги в Пунт, а не в Саррассу? – спросил Бин.
– Всё очень просто, мой юный друг. Путешествовать с таким количеством золота нам было бы весьма накладно. Чтоб вы понимали, двадцать тысяч золотых марок – это больше ста сорока стоунов19 золота. Но поскольку там монеты не только Саррассанской империи, но и других государств Паэтты, то я бы предположил все сто шестьдесят стоунов. Мои слуги в Лоннэйском отделении Главного имперского банка, а также в нескольких других отделениях крупных банков Паэтты обменяют металл на банковские векселя, с которыми мы и направимся в путешествие. Небольшой сундучок с бумагами куда предпочтительнее, нежели мешки с монетами.
– А столь крупный вклад не привлечёт ненужного внимания? – спросил Варан. – Наверняка о нём будет сообщено императору. Да и десятки клерков будут в курсе, каждый из которых сможет донести эту информацию до самых разных ушей.
– Вы совершенно правы, мастер Варан, но, к счастью, я тоже подумал об этом. Мои слуги совершат вклады через десятки подставных лиц и не сразу. Конечно, сам факт того, что в сельском Лоннэе вдруг всплывёт такое количество золота, не сможет не удивить, но я надеюсь, что этот факт никак не свяжут ни со мной, ни с вами. Кроме того – в Пунте до сих пор идёт война, мало ли, кто решает сбросить свои активы и убраться подальше!
– Не знаю, как вас и благодарить, мессир, – проговорила Мэйлинн. – Вы стольким жертвуете ради меня…
– Что вы, дорогая моя! – перебил её маг. – Во-первых, эта жертва совсем не так велика, как вам кажется. Да, с точки зрения многих из вас эти двадцать тысяч – громадные деньги. Когда-то давно и я так думал. Сейчас же я смотрю на свои сундуки, забитые золотыми монетами разных стран и разных лет чеканки, и вижу лишь глиняные черепки. Ровно такую ценность они и имеют для меня. А во-вторых, это путешествие не менее важно для меня, нежели для вас. Вы ведь обратили внимание, друзья мои, что для каждого из нас предстоящее путешествие – это искание, причём, искание самих себя. Не только наша дорогая Мэйлинн попытается найти ответы в Башне. Да, скорее всего, мы не будем допущены в Башню, но сам путь к ней станет для нас ответом на главный вопрос – кто мы, и зачем. Ведь мы, да не обидят вас мои слова, – отщепенцы этого мира. Каждый из нас потерял себя. Именно поэтому мы сейчас здесь. И если для нас есть шанс обрести самих себя, то он сейчас перед нами. Поэтому не вам благодарить меня, моя прекрасная госпожа, а я должен сказать вам спасибо за то, что дали мне столь высокую цель.
Эти слова, кажущиеся излишне патетическими и драматичными, упали в благодатную почву, ибо откликнулись в самой потаённой глубине сердец каждого из присутствующих. Разговор затих, потому что каждый глубоко задумался. В глазах лирры стояли слёзы, у Варана над переносицей появилась суровая складка, Бин отстранённо пощипывал поросль на своём подбородке, а на губах Кола играла лёгкая рассеянная улыбка.
– Готовьтесь, друзья мои, – продолжил маг. – Каждодневно готовьтесь к предстоящему исканию. Думайте о нём постоянно. Потому что наше путешествие уже началось. Мне думается, что тот путь, что мы пройдём ногами – не главный. Будь мы готовы, Башня явилась бы перед нами прямо здесь и сейчас. Так что наш главный путь пройдёт внутри каждого из нас. И если мы выдержим этот путь, то сумеем исполнить своё предназначение.
***
Уже на следующий день дрожащим от торжества голосом Каладиус объявил, что им раскрыт секрет кристалла Мэйлинн.
– Это поистине гениально! – восклицал в совершенно не свойственной себе манере маг. – Впервые вижу нечто подобное! Знаете ли, дорогая, что представляет собой ваш кристалл? Это – кристаллизованное возмущение!
– Как это? – опешила Мэйлинн.
– Да, я тоже был удивлён, – торжествующе улыбнулся Каладиус. – Представьте себе, что определёнными манипуляциями возмущение может быть доведено до кристаллической формы! Как только я додумался до этого, мне стала очевидна и методика. Она лежала на поверхности, просто я был чудовищно слеп, поскольку даже и помыслить не мог в данном направлении. Ай да лирры! Многие века я считал магинь заржавевшими консерваторшами, не способными уйти дальше данного им дара. Теперь я готов признать, сколь глубоко заблуждался!
– И сколько же времени у вас уйдёт на воссоздание этого кристалла? – осведомился Кол.
– Если мои предположения верны, то – ровно двадцать четыре! Как двадцать четыре меридиана Сферы! Мне необходимо ограничить область возмущения по всем двадцати четырём степеням свободы…
– Вы уже стали заговариваться, мессир, – усмехнулся Кол. – Боюсь, ваши рассуждения нам не понятны, а потому – неинтересны. Но мы целиком и полностью полагаемся на ваш гений.
