По прибытии в «Пропавшего путника», Ральф автоматически проглотил то, что ему накрыл на стол старый хозяин, деливший со своей супругой одну и ту же улыбку. После обеда, сказав вместо «Спасибо» «Здравствуйте», Ральф отправился на прогулку. Возможно, она освежит голову и расставит всё на свои места.
«Может быть, профессор имел в виду что-то другое? Может быть, сидящие в зале неправильно поняли его?» – Ральф раз за разом прокручивал в памяти слова учёного и не знал за что ухватиться.
По привычке, ноги сами понесли Ральфа снова к дубовой аллее, и уже наполовину пройдя её, он вспомнил об утреннем разговоре с хозяйкой.
«Тисовая аллея подождёт до завтра», – решил Ральф, – «Хотя какого лешего? Где хочу там и гуляю! Тут, можно сказать, биология заново пишется, а я буду себе голову из-за какой-то ерунды ломать!».
Ральф ещё не успел дойти да конца осыпанной жёлтыми листьями тропы и похлопать своего любимца по коре, а через его голову пробежали сотни мыслей.
«Ведь уже завтра высказывания профессора Чарльстона станут достоянием всего научного мира! Что же будет со стариком? Ведь на него обрушатся даже те, кто отдалённо знаком с затронутой материей. Приведённые профессором доказательства его теории, конечно, интересны, но они требуют тщательной проверки. Он что-то говорил о главном козыре в свою пользу, который он приберёг на потом… Ах, старина Чарльстон, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь…».
С мыслью, что он всё равно не сможет влезть в голову старому знатоку насекомых, и разумнее всего обождать официального заявления, Ральф дошёл до конца аллеи. Стряхнув с себя научные страсти сегодняшнего дня, голова его просветлела и гость «Пропавшего путника» полной грудью вдохнул прохладный осенний воздух.
– А вот и ты, мой красавец! – вслух проговорил Ральф, поравнявшись с крайним левым дубом. Он уже занёс ладонь, чтобы похлопать трещину в коре и обомлел. Трещины не было!
В данную минуту Ральф походил на застывшую гипсовую фигуру, у которой, удивительным образом, двигаются глаза. Они бегали по тому месту дерева, где ещё вчера вечером ствол многовекового дуба разрывала полуметровая трещина, вывернув наружу свои неровные края.
Ральф зажмурился и, как в кино, покрутил головой.
– Этого не может быть, – полушёпотом произнёс ошарашенный очкарик.
Ральф сделал шаг в сторону и окинул взглядом аллею. Та ли это дорога, по которой он гулял последние дни? Да, это она. И вот он, его любимый дуб. А вот здесь должна быть трещина в коре …А её нет!!!
Ральф шумно выдохнул.
«Так, ещё раз и по порядку!» – сказал сам себе наш герой, во всём привыкший полагаться на логику, здравый смысл и свои амулеты.
Ральф ещё раз, более внимательно, осмотрел дубовую аллею.
«Два ряда дубов, справа и слева. Много жёлтых листьев. Возле любимого дуба взрыхлённая земля. Это кроты. Странно конечно, что они так активны осенью и роют прямо вокруг деревьев, но, как видно, бывает и такое. А это что? Белка? Так и есть – белка. Вернее, то, что от неё осталось…» – Ральф сделал несколько шагов в сторону и склонился над тем, что ещё вчера было забавным пушистым зверьком. Сейчас же, присыпанный опавшими листьями, на тропинке лежал блин с очертаниями ушек, носика, лапок и некогда пушистого хвоста.
«Словно по ней каток проехался, – поёжился Ральф. – И кто это её так?».
Печальная участь белки, однако, заинтересовала Ральфа куда меньше, чем пропавшая трещина на дереве. В конце концов, белка могла погибнуть под колёсами маленького уборочного трактора, которым пользуется садовник для сбора опавших листьев. А вот полуметровый разрыв коры дерева за ночь не зарастает.
Ральф вернулся к «своему» дубу и ещё раз провёл ладонью по тому месту, где должна была быть трещина. Ладонь вдруг застыла на месте, а Ральф окаменел во второй раз. Толстая ветка, которая в трёх метрах над землёй ещё вчера уходила от дерева в сторону, теперь нависала прямо над тропой. Ошибки быть не могло! Ральф запомнил эту толстую ветвь, похожую на скорченную судорогой лапу с сотнями крючковатых пальцев.
«Если эта ветвь теперь над тропой, то трещина находится…» – Ральф на ватных ногах сделал несколько шагов и обогнул толстый ствол дерева.
Этого не могло быть! Этого просто не могло быть!
Трещина, по которой Ральф ещё вчера похлопывал, поравнявшись с дубом, теперь была с другой стороны, словно древнего многотонного исполина кто-то за ночь вырыл, перекрутил на 90 градусов и зарыл снова.
Ральф отшатнулся от дуба, словно он был живым. Бред! Ерунда! Этого не может быть!
Любитель бабочек, который, впрочем, в данную минуту о них совсем забыл, замотал головой и закрыл глаза. Губы Ральфа едва заметно задвигались, словно он молился. Но это не был разговор с Богом: Ральф перебирал варианты, способные хоть немного объяснить увиденный феномен.
Никакого варианта кроме великана-садовода, пересаживающего по ночам гигантские дубы, у Ральфа не было. Ну не живые же они, в самом деле?
«А что если у меня помрачение?» – мелькнуло в многоумной голове. Младший научный сотрудник знал о растениях, дурманящих сознание. Дубы, конечно, не входили в их число, но мало ли… Может быть он, Ральф, стоит на пороге грандиозного открытия.
Мистика была мгновенно выдавлена из головы научным подходом, и наш близорукий герой принялся с разных сторон фотографировать на свой телефон «сдвинувшийся» дуб, а заодно и всю аллею. Ральф бы и сам не смог ответить зачем, но в данный момент, ему показалось необходимым сделать несколько снимков.
– А что, если они действительно живые…– прошептал любимчик Невезухи, и его передёрнуло от этой мысли. Гость «Пропавшего путника» конечно же знал, что деревья это живые существа, но сказанное им, подразумевало совсем другое.
– Пожалуй, я приду сюда вечером и понаблюдаю часок, – снова сам себе шепнул Ральф и сделал ещё десяток фотографий переставленного дерева.
После этого, напрочь забыв о несчастной белке и революционном (или безумном?) заявлении профессора Чарльстона, Ральф зашагал в сторону отеля, прикидывая, что нужно будет взять с собой вечером.
Плотная фигура с поднятым воротником удалялась по усыпанной жёлтыми листьями аллее, а вслед ей могучие дубы потрескивали своими ветвями и шуршали ещё не опавшей кроной.
Ральф спешил в отель и не знал, что вечером в дубовой аллее его уже будут ждать. Его будут ждать те, благодаря кому уютный отель получил своё имя и из-за кого в региональных газетах время от времени публикуются заметки о пропажах собак, кошек и людей. Ральфа будут ждать дубы.
Когда любитель бабочек удалился, самое раскидистое дерево заскрипело, словно его обдували сотни ветров, и стало издавать звуки, похожие на потрескивание поленьев в костре.
«Крчук-кррр–очак-драв-колдокрышшш-мордош-вррруч-моркашт-пшоррр-кморр-шок-чмок-коррис-крррамашшш–бррруст-прррит-карашшком-кригг-бррриг».
