Князь обвёл взглядом высокопоставленную челядь и, задумавшись о чём-то своём, о личном, чуть дольше задержал его на воеводе иноземных сношений (том самом, переназначенном боярине иностранных дел и потех). Истрактовав этот долгий задумчивый взгляд по своему усмотрению, воевода иноземных сношений, вопреки своему же жгучему желанию затеряться в толпе, робко поднял руку.
– Коловруша, у тебя есть что сказать? – удивлённо повёл бровью князь Свистослав и благосклонно кивнул, мол, валяй, выкладывай.
Судорожно ища ответ сразу на два вопроса – зачем он, собственно, поднял руку, и чтобы такого эдакого «навешать» князю, раз уж поднял её, неладную, – «сношенец», что-то там придумав, обрадовано крякнул, вытащил из кармана потёртую колоду карт и разложил почти классическую «косынку» крестовой масти рядом с солдатиками «генштабиста».
– Насколько я знаю, рыцарские полководцы завсегда используют один и тот же хитрый манёвр – «клин», или как наши, солдатушки-бравые ребятушки, прозвали их боевой порядок – «свинское рыло», – разъяснил окружающим воевода, что это вовсе не банальная «косынка», а элементарная модель боевого порядка «крестовых», и – ловкость рук и никакого мошенничества – виртуозно раскидал карты червовой масти в зеркальной, относительно карточных «крестоносцев», последовательности. – А мы, по старорунийской традиции – «клин клином» их. То-то оккупанты удивятся! Как вам господин Верховный Главнокомандующий князь такой расклад?
Воевода иноземных сношений с облегчением ткнул пальцем в разложенную на боевой карте колоду игральных карт: кое-как «отбрехался» со своим предложением, можно и дух перевести.
– Тоже неплохо, – похвалил и его князь и, особо не надеясь на более «гениальные» планы воевод, на всякий случай поинтересовался: – Ещё у кого есть идеи?
Больше идей у воевод не было. Хотя нет! Воевода военно-прикладной науки (следуя логике нашей повести, вы уже смекнули, что это никто иной, как переназначенный боярин образования и науки) поперхнувшийся слюной (в зале военного совета, несмотря на потуги кухарок, позакрывавших и двери, и даже ставни на кухне, до сих пор пахло жареным, пареным, тушенным и печёным, и пахло, я скажу вам, весьма недурно) деликатно закашлялся.
– Мишута? – почти без тени иронии удивился князь Свистослав Златоглавый, знавший боярина от науки, как человека сугубо мирного, в военном деле несведущего и даже, не при детях будет сказано, пацифиста. – Ты тоже хочешь нам что-то предложить?
Несмотря на свою честность и порядочность, а также полную несведущность в военном деле, образованный воевода-боярин Мишута проявил кратковременную слабость и, продолжая нарочно покашливать, оттягивая время, лживо кивнул головой.
– Давай, озвучь, коли не шутишь, – подбодрил его князь и, поправив корону на темени, подался вперёд.
«Воевода» Мишута, впервые принимавший участие в подобном мероприятии, уже, однако, уловил общую суть и нюансы протекающего процесса, и не преминул предложить свой вариант развития событий. Для того чтобы это было более наглядно, как и в первых двух случаях, Мишута достал из-за пазухи походно-полевые шахматы и молниеносно расставил фигуры на чёрно-белой доске, положенной поверх секретной карты отечественных коммуникаций.
– Я так считаю, что их надо брать не столько силой или внезапностью, сколько военной хитростью, солдатской смекалкой, умом и сообразительностью, – озвучивая свой план, воевода военно-прикладной науки решительно переставлял фигуры по доске, безжалостно рубя пешки условного противника. – В начальной фазе боевых действий применяем индиотайскую защиту, затем ход конём, то есть, понятно да, бросаем конницу с фланга, – продолжал Мишута «пожирать» фигуры противника, – рокировка с резервом, вилка их королю и ферзю «папочке», то есть шах и мат!
Чёрный вражеский король, символизировавший неугомонного Филипса Загребущего, лёг у «ног» белого шахматного «князя».
Не ожидавший такого неординарного «плана» князь Свистослав Златоглавый, взяв державу под мышку, даже похлопал в ладоши. Вторя хлопкам «верховного», по залу пронёсся порывистый шквал боярско-воеводских аплодисментов.
Польщённый таким вниманием, Мишута смущённо зарделся и щелбаном сбил с доски зажатого в угол чёрного ферзя «папочку», таким образом добив последнего потенциального захватчика. Своим докладом он показал всем сплетникам, что никакой он не пацифист, а нормальный рунийский мужик и всем этим сплетникам пришлось прикусить свои не в меру длинные языки.
– Замечательно! – подытожил расширенный военный совет князь. – Из всего сказанного и показанного здесь, я понял главное, надо бить врага на его территории, с использованием грубой богатырской силы, неординарных методов и воинской смекалки. Спасибо всем, сам бы я до этого ни в жисть не додумался. Если никто больше не хочет с помощью домино или, там, нард, добавить яркие штрихи к нашей безоговорочной победе над супостатом, разрешите считать военный совет закрытым. Все свободны!
Польщённые и окрылённые похвалой князя, бояре, возбуждённо переговариваясь и толкаясь, дружно покинули тронный зал. Последним вышел Архистрах Плутархович, старший дьяк официального протокола и осторожно затворил дверь, оставив князя наедине с шутом и вернувшемуся к этому времени с экзекуции палачом.
– Вот, теперь можно поговорить по делу. Как говорится одна голова на плечах уже добре, а три – вовсе лепота. На троих соображать ладнее, хотя дело такое, что без «пол-литра» не разобраться, – проворчал князь. Достав из потайного шкафчика в троне шкалик царской водки и разлив оную по трём серебряным рюмкам, выуженным из того же тайничка, произнёс краткий и как всегда уместный тост. – Ну, здравы будем, руничи!
Князь, шут и палач чокнулись и дружно выпили.
Князь от приёма «лекарства», взбодрился и военный совет продолжился в более узком кругу.
– Ну, а вы что скажете на всё это? – занюхав рюмочку драгоцеными перстнями, князь обратился к своим собу… соратникам.
– Дело плохо! – серьёзно произнёс шут Сарканя, позвякивая колокольчиками на своей кепке.
– Чего так? – огорчённо протянул княже. Шута он тоже знал как облупленного и ведал, что если тот что-нибудь говорит, без этих вот своих дурацких ужимок, значит, так оно и есть. – А мне кажется затея с заслоном на границе, этот «клин клином» и «вилка» с «матом» совсем даже ничего?
– Ничего-то ничего, да ничего хорошего, – передразнил князя шут (на то ведь он и шут, чтобы и с князем паясничать) и, вздохнув, пояснил. – Чтобы претворить в жизнь идеи твоих воевод…
– Наших, – поправил шута князь.
– Не надо меня сюда приписывать, князь, не я их подбирал, – открестился от «сговора группы лиц» Сарканя и переглянулся с палачом. – Это целиком твои кадры.
– Шут с ними, что дальше? – отмахнулся Свистослав Златоглавый.
– Ещё раз говорю, шут не с ними.
– Да что ты заладил… это присказка такая, – нахмурился князь. – Говори уже.
– Так вот, чтобы претворить идеи этих дармоедов во что-то более-менее действенное, надо иметь что-то более-менее дееспособное, – ответил шут и криво ухмыльнулся.
