Ежедневным предчувствием новой беды
И обычным явлением частых простуд.
Все заверчено раньше орбитой Земли:
Он крутился, как все, в бесполезных делах,
И, конечно, мечтал, только эти мечты
Воплощаться могли лишь в коротеньких снах.
Он считал наперед, как там будет потом,
И зарплату кроил, и планировал бред,
Все пытаясь понять: что же там, за окном,
За которым есть то, чего, в принципе, нет?
Но однажды прорвался сквозь серый заслон
Синий цвет ожиданий, надежд и мечты,
Это просто она сквозь оконный проем
Заглянула в глаза его из пустоты.
И повисли минуты, и замерли дни,
Заскрипела Земля в кандалах тормозов,
Потому что её, прижимая к груди,
Он себе оставлял, отнимая у снов…
Было что-то еще за холодным дождем,
Было что-то еще за границей проблем,
Но когда остаешься с любимой вдвоем,
Понимаешь, что все остальное …зачем?
Сказоч-Ник
С утра разыгралась непогода, шквальный ветер напомнил о времени года, сбивая с деревьев последние листочки и нагоняя седые, мрачные облака. Воздух наполняло ожидание дождя, частого гостя в зимние месяцы, и его холодные капли уже изредка срывались, на лету превращаясь в крошечные, колючие снежинки, но, соприкасаясь с кожей, тут же таяли. Будто слезы на лице. Когда он плакал последний раз? Кажется, еще в детстве, в кровь сбивая колени, и то так давно, что почти не помнит об этом. Очень рано научился сдерживать эмоции. Проще было скрежетать зубами, чем демонстрировать свою слабость в повлажневших глазах. Даже ребенку, тем более, взрослому человеку, какие бы сложности не сваливались на плечи.
Да и можно ли назвать сложностями неизбежные события жизни? То, что произошло в его семье, было предсказуемым и вполне обычным. С чего он взял, что является каким-то особенным и достоин любви, несмотря ни на что? Не заслужил такого дара, не сумел осчастливить драгоценную для него женщину, на кого же можно обижаться в таком случае, кроме себя самого? Есть ли о чем плакать, если все случилось так, как и должно было быть?
Он задержался у машины, подставляя лицо снежным капелькам. Кожа быстро остывала, возвращая сердцу холод, покинувший его вчера во время переписки. Их затянувшееся далеко за полночь общение привело к тому, о чем уже и забыл: к мирному и безмятежному сну младенца. Или мужчины, удовлетворенного в самых смелых желаниях. Выспался впервые за долгое время без всяких вспомогательных средств, а наступившее утро не принесло привычной горечи. Даже кофе не убежал, а получился вполне сносного вкуса, насыщая тело бодростью и готовя к предстоящему рабочему дню.
В офис ему удалось войти незамеченным. Алиса, как частенько бывало, включила музыку, и ее звуки заглушили шаги. Он остановился у входа, рассматривая женщину, что-то сосредоточенно изучающую за компьютером.
Уверенная, что никто на нее не смотрит, Арина улыбалась. Или своим мыслям, или тому, что читала на экране, но какие-то внутренние переживания тронули и оживили ее настолько, что не получалось оторвать глаз. Она была красивой, хотя его не внешность сейчас привлекла. Было приятно смотреть на лицо, такое искреннее и открытое, что на миг показалось, будто перед ним не женщина за тридцать, а юная девчонка, наслаждающаяся своей весной. Губы подрагивали, проговаривая какие-то затаенные мысли. Он и не пытался их угадать, но ощутил внезапно, как ожили собственные, почему-то подсказывающие возможный вкус ее рта и гладкую нежность кожи в вырезе блузки. Пуговицы, застегнутые почти до верха, должны были сберечь от посторонних взглядов, но вышло наоборот: он слишком отчетливо представил и кружево белья, едва угадывающееся под тканью, и такие же золотые крапинки, что щедро усеивали нос и скулы, ниже, под тонким шелком. А в кончиках пальцев почувствовался зуд от ставшего почти нестерпимым желания запустить руки в ее волосы, разметать их по плечам, растрепать, избавляя от тугого хвоста.
– Кем любуешься? Лисой или Ариной? – сзади неслышно подошел друг, и мужчина обернулся, стряхивая наваждения и спуская на лицо улыбку.
– Обеими. Притаился и жду, пока кто-то из них попадет в мою сеть.
– А зачем ждать? Действовать надо, а то останешься ни с чем. Алиска так уже точно влюблена, и, как подсказывает мое сердце, не в нас с тобой. А Арина… Арина мне нравится. Она не похожа на других женщин. Взрослая, даже ребенок есть, а в душе осталась наивной и чистой девчонкой. Такая полюбит – и ничего больше не надо для счастья.
Об этом можно было бы поспорить. Как часто не получается даже у хороших людей. Просто что-то не складывается, и продуманная вроде бы схема не выдерживает испытания временем.
– Хочу пригласить ее куда-то на ужин. Заодно познакомимся поближе.
Услышав фразу друга, он снова взглянул на все еще не замечающую их женщину. Почему-то казалось, что она вряд ли согласится. Прошедшая встреча в ресторане и так далась ей непросто, а почти свидание вообще может стать неподъемным грузом. Если, конечно, Арина сама не заинтересована в скором романе. Но предположить такое не получалось: эта птичка слишком не походила на тех, кто может быть расположен к мимолетным интрижкам.
Птичка? И сам не заметил, как объединил в своем сознании два образа: новой сотрудницы и виртуальной собеседницы, подарившей ему вчера незабываемый вечер. Это смешно и практически невозможно, но увидеть на ее месте именно Арину было бы приятно. Хотя и не хотелось бы, чтобы боль, отчетливо сквозившая в каждом слове его незнакомки, имела место в жизни женщины, за которой он наблюдал уже столько времени. Она должна быть счастлива и любима, а не грустить в одиночестве и уж тем более не писать никому писем, надеясь на каплю внимания.
– Не обижай ее, ладно? – тряхнул друга за плечо, и, наконец-то выдавая свое присутствие, зашел в помещение. Коротко поздоровался и поспешил пройти к себе, стараясь не думать о том, как ожили ее глаза. Показалось, скорее всего. Она не может радоваться при виде его. Это никому из них не нужно.
***
Арина не собиралась целый день проводить в офисе, но так увлеклась, что забыла о времени. Дел оказалось много, потому что она наконец-то осмелилась взять первый заказ. Написание вроде бы простого письма на день рожденья какого-то малыша от его любимого персонажа захватило с головой. Удалось опомниться лишь тогда, когда случайно брошенный взгляд на часы подсказал, как она катастрофически опаздывает за Настей. Дочка не любила оставаться в группе последней и всегда расстраивалась, и теперь успеть в сад вовремя можно было только на такси.
