– Да я у здешнего батюшки выпросил на время правила монашеские. Так молюсь теперь с утра до вечера. Может это мне поможет в монастырь записаться. Вид цивильный обресть. Тем более, что спецзадание к концу подходит. Но что-то я пока не очень просветлел. Часов у меня нет наручных, поэтому и порядка никакого. Не знаю, когда ложится, когда спать. Хотя по правде беспорядок я сам придумываю. Все правила под себя переписываю и дурачком прикидываюсь. Мне месяц назад батюшка сказал, что оказывается я и пощусь неправильно. Представляете, в пост даже водку нельзя. Я-то думал, что водка – это постное, поэтому никаких настоек, портвейнов и газировки, а оказывается водку тоже нельзя. И как мне два месяца прожить? До обеда я еще могу в пост воздержаться, а после обеда никак. Хоть не обедай вовсе. Ну и какой инок из меня тогда?
– Вино вроде можно в пост, – сказал Лиза.
– Вино вкусно, но это же кровь Господня, поэтому дорого стоит. Да и для других целей оно. Поэтому я все равно в постные дни пью постную водку. Сам себе решил, что не грех. Сам решил, но с Господом посоветовался. Мы же Господом Иисусом Христом – дружбаны. То он меня рассмешит, то я его. И, думаю, Он по дружбанству не будет против, если я чуть-чуть по своему организуюсь.
– Вам нравится такая жизнь? – спросила Лиза.
– Конечно. Когда тебя Господь кормит, ему и «спасибо» напрямую говоришь. «Достиг я высшей власти». Только два каприза осталось – хочу попробовать вино, которое Господь в Кане Галлилейской забодяжил и рыбку, которую он на костре сготовил для своих дружков. Не для чревоугодия, а для счастья. А может и для чревоугодия. Что я на себя наговариваю.
Тем временем вокруг бомжа стали кружится воробьи. Они садились ему на руки, на голову, клевали с ладоней. Миша не обращал на них внимания. Потом к «столу» подбежала белка, прыгнула бомжу на колени и стала вырывать у него из рук кусок сыра. Бомж отдал. Белка запрыгнула Мише на плечо и стала есть. Это выглядело очень мило.
– Почему вас звери не боятся? – спросила Лиза.
– А что меня боятся? Они людей боятся, а я почитай та же зверюка
Миша взял уже на 2/3 пустую бутылку коньяка, предложил Сере. Сера не отказался. Он пил через раз и уже был пьяным. На его лице зависла улыбка. Лиза тоже очень глупо улыбалась. Воробьи стали садится и на них. Их когти царапали, но не болезненно. Прибежала еще две белки.
– До чего же Лизавета хороша, – сказал Микки Маус, смотря на девушку, – ты вся такая вся ладная, а меня ни чуточку не искушаешь.
– Это комплимент? – уточнила Лиза.
– Хоть голая тут ходи, а все равно не искусишь ты меня, – засмеялся бомж.
– Можно я не буду сегодня ходить голой, – улыбнулась Лиза.
– Ходи-не ходи, ничего у меня не шелохнется, – продолжал развивать тему Микки Маус.
– Просто я не в вашем вкусе, – догадалась девушка.
– Ты просто дитя. «Блажен тот, кого дети не искушают». Господь так не говорил, но и не сам я придумал. Должно же быть у меня хоть одно блаженство. Иначе, какой из меня блаженный. Очень уж хочется в святцы попасть. Раз не преподобным, то хотя б юродивым. Я даже видел себя на иконке пару раз во сне. Ничего так вышел. Бородка только смешная. Но сейчас вроде разрешают подрисовать.
– Вас, наверное, женщины уже не интересуют? – вступил в разговор Сера.
– Еще как интересуют. Я конечно скрываюсь, но иногда подкараулит какая-нибудь Матрена: сиськи – во, зад, как мотоцикл. Страшно, хоть милицию вызывай. «Молился-молился, пока не удавился». Думаете бомжики не образованные? Мы прессу читаем, а иногда и кино показывают. А на Лизочку смотришь и смотришь, и хорошо, что…
Миша не договорил. Три хлопка раздались практически одновременно. Миша, Сера и Лиза, как сбитые кегли безжизненно упали на траву. Воробьи разлетелись, белки разбежались, а припозднившийся ежик повернул назад в свою норку.
Кот Фунт ходил по комнате взад-вперед. Заха сидел в углу с бутылкой виски. На столике рядом стояла запивка и закуска. В комнате был полумрак. Только слабенький торшер горел.
– Хватит прокурорить, – сказал Заха коту. – Я-то тут причем?
Заха выпил и схватился за голову.
– Мне плохо, – пожаловался он, – похоже, меня подсекли.
Кот продолжал ходить взад-вперед.
– Доигрался, – бормотал Заха, держась за сердце. – Вроде осторожно все делал. Фунтик, помоги мне.
Фунт не хотел помогать. Заха налил еще.
– Помоги мне, – сказал Заха стакану и снова выпил. Лицо покрылось пятнами. Кот перестал ходить по комнате, а сел на тумбу в противоположном углу. Заха встал и с трудом добрался до туалета. Его вырвало. Вроде стало чуть полегче. Он вернулся и лег на кровать. По потолку плавали черные тени деревьев. Включать свет не было ни сил, ни желания. Заха тяжело дышал. Время от времени его дергало. Судорога бежала по телу. Сердце останавливалось. Тело покрывалось холодным потом. Потом отпускало и Заха возвращался к жизни. Ему хотелось орать, но получалось только глупое мычание. Вдруг судороги прекратились. Заха почувствовал сильное облегчение. Он пошел на кухню. Хотелось воды. Проходя по коридору, он включил свет. На кухне тоже зажег. Банка для кипяченной воды была пустая. Кувшин с фильтром для воды тоже был пуст. Заха взял стакан и налил воды из под крана, сделал несколько глотков и тут его так дернуло, что он подпрыгнул. Судорога была такая, что казалось еще чуть-чуть и его тело разлетится на части. Заха упал на пол. Стало чуть легче, но боль не уходила.
– Тащат, гады, – прошипел Заха. Ему было так грустно, что слезы брызгали из глаз фонтаном, как в детских мультиках.
– Фунт, – попытался крикнуть Заха, но получился нечленораздельный хрип. – Спаси меня, – прошептал Заха.
Вдруг боль отпустила совсем. Заха недоверчиво присел и почти тут же в дверь позвонили. Заха закрыл глаза. Он никак не мог понять, что делать с этим звонком. Звонили настойчиво. Боль не возвращалась. Заха поднялся. Вытер лицо полотенцем и пошел открывать. На пороге стояла Жанна, одна из проституток, услугами которой он регулярно пользовался. На внешность она была ниже среднего, но Заху привлекала в ней непринужденность и своеобразное чувство юмора.
– Ты? – удивленно спросил Заха. Он никогда не приводил проституток в дом. Все время ходил к ним. Жанна никак не могла знать его адрес.
– Ты? – повторила за своим клиентом Жанна и захохотала жутковатым смехом. – Пустишь?
– Что ты здесь делаешь? – никак не мог понять, что происходит Заха. Ему совсем не хотелось, что бы в минуту борьбы за свою душу рядом с ним была одна из его подружек.
– У меня акция. Покидаю бизнес. Пришла сказать бесплатное спасибо своему инвестору.
– Не надо, – пробурчал Заха, – важное дело сейчас.
– Важному делу поможет важное тело, – опять захохотала девица и, отодвинув Заху, прошла-таки в квартиру. Заха закрыл дверь. Он находился в ожидании новой судороги и инстинктивно обнимал себя руками.
