Я не удивилась, когда незнакомец остановился рядом с нами, прислонил велосипед к машине, шагнул к полковнику и молча протянул руку, а тот, тоже ничего не говоря, вложил в нее обрезанную перед этим сигару. И без сказанных господином Лазарем слов понятно, что мы сюда приехали именно ради встречи с этим рейдером, никогда не поверю, что он случайно здесь появился.
Велосипедист выпустил клуб дыма, скривился и тусклым голосом произнес:
– Табачок у тебя – отстой.
– И тебе привет, Кислый.
– Я больше не Кислый.
– Ну да, до меня дошел слух, что ты сам себя перекрестил. Неправильно это.
– Ты меня искал, чтобы правила перетереть?
– Да мне плевать на здешние суеверия, я не настолько тупой. Ты как? Назад не собираешься?
– И что я у вас забыл?
– Кое-что изменилось, тебе многие будут рады.
– Ага, ну да, изменилось. Лазарь, люди не меняются, а, значит, ничего не меняется. К тому же ты разве не забыл? Я уже четвертый год как мертвец, можешь плевать на все суеверия, но настоящие мертвецы в Улье не возвращаются, они здесь смирные.
– В принципе, согласен, но я первый раз вижу такого бодрого покойника.
– Ну да, ага, твоими молитвами воскрес, иначе у нас никак. Сука ты, Лазарь. Все вы суки последние, и особенно Дзен. Все дерьмо от таких как вы – от людей. Вот потому мне среди мертвяков спокойнее. Я ведь каким-то боком теперь им свой.
– Не говори глупости.
– Ну а что? Раз я помер, получается, тоже мертвяк. Ну так для чего звал? Вот-вот кисляк пойдет, валить отсюда пора. Здешние твари туповатые, даже на бедный кластер сбегаются, лишь бы тот в перезагрузку ушел. Так что не тяни время.
Полковник, обернувшись, уставился на меня задумчивым взглядом и, отбросив толстый окурок, сказал:
– Кислый, полюбуйся на эту девочку.
– Ну полюбовался, и что дальше?
– Как она тебе?
– Ты в смысле для согрева матраса мне ее предлагаешь, или вопрос в другом?
– Ну и кто из нас время тянет? Ты так хорош, что сам понимаешь в чем вопрос.
– Она хорошая девочка, и росла не для таких уродов, как вы.
– Это я и без тебя знаю. Так получилось, что она принадлежит Дзену, он очень за нее волнуется.
– Дзен умеет волноваться? Ну надо же, да это почти что падение небес на землю. Девочка никому не принадлежит, она особенная, над ней нет никого, кроме Стикса, он для нее и папа, и мама, и хозяин.
– Давай обойдемся без метафизики, время и правда не ждет. Я тут пытаюсь кое-что узнать о ее умениях. Расскажи все, что сумеешь вытянуть.
Только тут я поняла, что этот человек знахарь, причем сильный. Ему даже не понадобилось ко мне подходить или прикасаться к затылку.
Я слышала, что люди этой профессии нередко бывают чудаковатыми. Этот, похоже, точно из ненормальных. Я не знаю его историю, не знаю как и чем он живет, но по некоторым штрихам понятно, что жизнь его обыкновенной не назовешь.
Может он хотя бы сейчас после прямого вопроса все же положит ладонь на затылок? Они почти всегда это делают.
Но этот по прежнему не предпринимал попыток прикоснуться или хотя бы приблизиться.
– Девочка умеет быстро подогревать жидкости в емкостях при контакте стенок с ладонями.
– Что еще?
– Недавно с малышкой случилась множественная активация и какие-то тупые коновалы чуть до могилы ее не довели.
– Я знаю, что азовские ни на что хорошее не способны, но я не знаю – на что она сейчас способна.
– Ни на что. Вообще ни на что.
– То есть ее новые умения прогорели?
– Нет, они никуда не пропали, они как бы заморожены, девочке через многое пришлось пройти. Ей осталось подождать около недели, этот срок можно уменьшить только очень сильной встряской, а не мелкими забавами, я вижу, что ты на них не скупился. Ну а пока что она будет согревать твой кофе, большего от нее не жди.
– Да, ее неплохо встряхивали позавчера. И сегодня я лично с ней позанимался. Не такие уж забавы – все серьезно.
– Значит, плохо встряхивали, раз не сработало. Просто подожди, оставь ребенка в покое, никуда ее таланты не пропали.
– Но они точно сейчас не работают?
– Если сомневаешься во мне, спроси у других.
– И у кого же я могу спросить? Есть на примете кто-нибудь получше тебя?
– Поищи, у тебя возможностей побольше моего.
– Значит, надо подождать около недели?
– Я бы дал максимум десять-двенадцать дней. Точнее не скажу, девочка непредсказуемая. Мало того, что дитя Стикса, возраст непростой, гормоны бурлят вперемешку с эмоциями – проблемный контингент. К тому же она не слабачка, а сила воли иногда творит чудеса.
– Но сейчас она умеет подогревать воду и больше ничего?
– Опасаешься сюрпризов? Пока что опасаться рановато. Ей сильно досталось, в себя никак прийти не может. Вы бы ее отпустили, так для всех лучше будет.
– В смысле?
– Говорю, отпустить ее надо. Не ваша она.
– Опять ты за свое.
– Да ты не хуже моего это понимаешь. Отпусти, и ей лучше будет, и тебе. Нехорошее вы задумали. С ребенком Улья так поступать нельзя – Стикс всех нас создает свободными, а их тем более. Вспомни мясные фермы, как ваши, так и у восточников. Кто-нибудь сумел объяснить, почему там так плохи дела с урожаем? Вот то-то. Вы играете с вещами, которые не понимаете, а Улей может серьезно наказать и за куда меньшее.
– Азовских не наказал.
– Ты уверен? А я вот слышал, что их дела сильно попахивают хреном.
– Проблемы у азовских образовались не из-за каких-то там мистических происков непонятно кого, Стиксу плевать на всех его детишек.
– Откуда тебе знать – на кого ему плевать, а с кого он пылинки сдувает?
– Ты тоже это знать не можешь.
– Ага, тайна великая, согласен. Но зато я знаю вас. Лазарь, ей нельзя в вашем тухлом гадюшнике оставаться, никак нельзя. Не шутите с девочкой Стикса, говорю же – он умеет оберегать своих деток. Глаза у нее хорошие, такую отец в беде не бросит.
– Всем ты хорош, Кислый, но чем дальше, тем больше тебя заносит куда-то не туда.
– Я прямо иду, а вот вас и правда заносит. Это твоя жизнь, тебе о ней и думать, но если не отпустишь девочку, я за тебя и обсосанного спорана не дам. Ну так что, узнал чего хотел или вопросы остались?
– Ты рассказал мне не все.
– Все, что тебе можно знать, ты узнал, об остальном даже не думай – сам сгинешь и других за собой утянешь.
– Даже так? – тон полковника стал угрожающим, а глаза сузились.
