– Вы обманываете меня, чтобы я успокоилась?
– Нет, это правда. Я кое-что знаю о твоем будущем муже. Он очень жестокий человек, но вряд ли тебя это коснется.
– Но таблетки для того, чтобы мне все было по барабану, вы зачем-то дали, – не удержалась я.
– Ты должна быть готовой ко всему, и это самое малое, чем я могу помочь. И пожалуйста, не употребляй слово барабан в таком контексте, это вульгарно.
– Почему с меня не сняли браслет?
– Это сделают тотчас после того, как тебя передадут представителям заказчика. Хотя они, возможно, его оставят, ведь у тебя, Элли, репутация не слишком благонадежной воспитанницы. Лишь невероятное стечение обстоятельств позволило тебе уехать за пределы союза, таких как ты принято пристраивать на его стабах, на сторону их отпускают очень редко.
– Знаю. Вы боитесь, что я опозорю Цветник и Азовский Союз.
– Да, боимся в том числе и этого. Но ты же так не поступишь, не правда ли?
– У меня все еще есть мое желание. Я могу задать вопрос, на который мне никогда не отвечали? Или лучше промолчать и мысленно пожелать самой себе устроить что-нибудь дикое перед заказчиком? Что-то недостойное не то что Цветника, а самого простого воспитательного дома. Для меня сейчас честь Цветника – пустой звук, я на все готова, и вы это понимаете. Так можно спросить или нет?
– Что за вопрос? – после короткой паузы спросила Ворона.
Думаю, прекрасно знает, но не подает вида. Ну да ничего, мне нетрудно повторить.
– Я знаю, что родилась в этом мире. Кто мои родители? Откуда они? Как их звали?
Ворона покачала головой:
– Элли, поверь, это не тот вопрос, ради которого есть смысл расстаться с последним желанием.
– Но я хочу знать. Это, наверное, последняя возможность узнать о себе хоть что-нибудь. Неужели вам так тяжело ответить?
– Нет, не тяжело. Но не уверена, что тебе сейчас нужно именно это.
– Если не сейчас, то когда?
– Элли, прости, но я почти ничего не могу тебе сказать. Мне вообще не стоит с тобой говорить.
– Но почему?
– На это есть причины. Тебе лучше спросить госпожу директрису.
– Но я хочу, чтобы ответили именно вы. Я чувствую, что вы что-то знаете.
– Я не могу ничем тебе помочь.
– Можете, я это и правда чувствую. Я ведь не из воздуха появилась, у меня были родители.
– В личном деле написано, что наши агенты нашли тебя в общем приюте в пятилетнем возрасте.
– Я помню приют, но не помню, что было до него и как туда попала. Только смутные картинки, не уверена, что они реальные.
– Обычно мы не набираем воспитанниц в низкопробных приютах. Но к нам поступила информация, что у одной из девочек проявилась яркая картина рэд-синдрома, возможно, врожденного. Мы не могли на такое не отреагировать.
– Рэд-синдром?
– Известен во множестве миров Мультиверсума, частями которых непрерывно обновляются стандартные кластеры. Там это опасное заболевание приводящее к слепоте, оно может передаваться по наследству. В условиях Улья слепота обычно проходит сама собой, у тех, кто до нее не дотянул, она вообще не проявляется. Но у человека страдавшего от рэд-синдрома или родившегося с ним может проявиться любопытный эффект – его радужная оболочка приобретает невероятный насыщенно-фиолетовый оттенок. Редкость у нас ценится, так что тебя обследовали специалисты и пришли к выводу, что шанс стать иммунной в твоем случае высокий. Разумеется, до преодоления критичной массы тела тебя держали отдельно от всех, лишь после подтверждения иммунизации ты стала полноценной воспитанницей.
– Но я спрашивала о другом.
– Но тебе это следует знать, чтобы понять всю картину. Элли, в стандартных приютах ужасная обстановка. Туда отдают самых маленьких и по достижении критического веса почти все они перерождаются. Не представляешь, каково это, ты, к счастью, забыла, насколько там плохо. Но у них строгая отчетность, можно в любой момент поднять все данные по любому ребенку. В Цветнике, разумеется, подняли твои. Оказалось, что тебя не существует. Ты просто появилась ниоткуда, про тебя там не было сказано ничего, указано лишь имя – Анита. Если бы тебя нашли на кластере, были бы указаны прозвища нашедших. Если бы привезли, данные о тех, кто привезли, фиксируются. Также указывается тот, кто тебя крестил, если крещение вообще проводилось. У тебя, Элли, не было ничего, кроме даты появления и пяти букв имени.
– Я не помню такое имя.
– Ты была слишком маленькая, оно тебе не подходило, поэтому сразу пришлось окрестить.
– Вы или врете, или что-то недоговариваете, – я заявила это уверенно, хотя на деле полной уверенности не ощущала. – Вы знаете что-то еще.
Поняла Ворона мои сомнения, или нет, но спорить не стала:
– Да, знаю. Дата, когда ты появилась – она необычная.
– Что в ней необычного?
– Азовский Союз переживал трудные времена. Именно тогда окончательно откололись западники, также мы потеряли несколько важных стабов на востоке и юге, и еще нас оттеснили далеко от выходов к Песчаным Часам. Политическая география региона быстро изменилась, и это произошло на фоне внутреннего разлада. Союз рушился, и лишь новый Герцог сумел это остановить. Но победа далась слишком дорогой ценой, ему пришлось многих казнить, его противники также устраивали массовые чистки, один стаб из-за этого вымер, там до сих пор людей почти нет, проклятое место. Местами доходило до масштабных сражений между нашими людьми, потери временами были чудовищными, местность, прилегающая к территории западников, до сих пор опустошена, у нас больше нет сил вновь ее осваивать, да и Конфедерация будет против. Ты знаешь, что не каждый в этом мире может позволить себе нормальную семью. Для этого надо что-то значить, а погибали как раз значимые. Детей, оставшихся сиротами, часто отдавали в приюты. Учитывая то, что ты попала в стандартный приют именно в эти дни, причем с пустой биографией, есть вероятность, что ты дочь противников Герцога. Маленьких детей он не убивает, но обращается строго, и поэтому ты отправилась в не самое лучшее воспитательное заведение. Никогда ни перед кем не поднимай эту тему, нынешний Герцог слишком злопамятен, для всех будет лучше, если он о тебе ничего не услышит. Дочери врагов нечего делать в Цветнике, если правда всплывет, тебе не помогут даже уникальные глаза. Здесь слишком строгие правила.
– Эти правила больше не имеют ко мне отношения. Я теперь ничего не боюсь.
– Элли, здесь все боятся. Ты даже не представляешь, как у нас иногда поступали и поступают даже с ни в чем не виноватыми людьми из-за ничем не подкрепленных подозрений. Просто молчи, никогда ни у кого об этом не спрашивай. Если у тебя с вопросами все, давай приступим к одежде.
– Погодите. Получается, моих родителей убил Герцог?
– Лично он – вряд ли. Шла война, погибали многие, он был лишь первым среди всех и отдавал приказы.
