Я представила, как из шкафчика вываливается та самая мертвячка, которую я в прошлой жизни застрелила в песчаном карьере, хватает ничего не подозревающего полковника за шею, с хрустом сминает окровавленными пальцами кадык, одновременно почерневшими зубами разрывая сонную артерию.
Картина понравилась.
Должно быть, что-то в моем лице отразилось, пусть западник видит его не целиком, но этого ему хватило, чтобы радостным голосом озвучить на удивление правильный вывод:
– Небось представила, как меня тут без хлебушка и соли схарчили? Но нет, не получилось, слишком уж она свежая, неопытная слабачка, вроде тебя. Разобрался я с ней, а потом техников-забавников долго ставил в интересные позы. Простил, конечно, хорошие они ребята, креативные все как один, но балбесы те еще и думают не головами, а репродуктивными органами. А это еще что такое?..
Очередная камера показала, на мой взгляд, ничем не примечательную картинку. В ее объектив попал знакомый пост, именно мимо него мы иногда ездили на юг в сторону Пентагона к тому самому карьеру или озеру, у которого обычно проводили профилактику статической лихорадки. Легко узнать по приземистому сооружению похожему на усеченную пирамиду из тяжеленных бетонных блоков, такую архитектуру я больше нигде не встречала.
Сейчас здесь многолюдно, возле поднятого шлагбаума толпятся гвардейцы, а у стены здания поста почему-то лежат какие-то люди. Никто из них даже не шевелится, что мне очень не понравилось. Может даже хорошо, что изображение черно-белое и не слишком качественное, иногда вовсе необязательно иметь возможность разглядывать все подробности.
Полковник поднес к уху трубку, провод от которой уходил в стену и требовательным голосом спросил:
– Почему стоим? Что, прямо посреди дороги сломался? Да они это как специально, у азовских на этой дороге постоянно танки ломаются, они как специально по ней хлам катают! Хорошо, понял. Ну так пусть побыстрее его убирают, места по сторонам хватает. Да что за бардак! Ну так подгоните наш тягач, пусть хотя бы к обочине его отодвинет. Давайте-давайте, шевелитесь, поторопите их, а то эти ряженые петухи до утра свою кастрюлю убирать будут. Что?! Минометы работали?! Они что, сами себя спьяну чуть не раскатали?! Или как? Сюда от девятки мину не добросить. Даже так? Интересные у них дела…
Повесил трубку, недовольно пояснил:
– Ваша гвардия, как всегда, в своем репертуаре. Они ухитрились сломать танк, он перегородил дорогу, дредноутом никак не объехать, вокруг поста все заминировано, рисковать нельзя.
Полковник – последний человек, с которым мне бы захотелось пообщаться, но увы, никого другого здесь нет, а иногда вопросы вырываются сами по себе, ничего не могу с этим поделать.
Вот как сейчас:
– А почему возле стены лежат люди?
– Потому что их расстреляли, – равнодушно ответил западник и, чуть помолчав, раздраженно добавил: – Здесь сегодня все будто белены объелись, повсюду предателей и шпионов с фонарями ищут. Как поймают кого на них похожего, не разбираются, сразу шлепают. И ладно, что там почти все не виноватые, так ведь патроны на ерунду переводят. Сборище идиотов, неужели не знают, как при таких разборках обходиться без пальбы? И морды почти у всех какие-то перепуганные. Ваша гвардия всегда такая жидко обделавшаяся? Или сегодня им есть чего бояться?
– В гвардию набирают самых смелых, – ответила, стараясь не смотреть на экран.
Так и тянуло уставиться на неподвижные тела под стеной.
– Плохо Элли, все очень плохо. Нет у вас реально смелых бойцов и никогда не было. Знаешь почему? Все из-за того, что люди, попадая в Улей, первым делом расстаются с уверенностью в себе, в своих силах. Осознать, что из царя зверей ты превратился в дичь для многих желающих – тот еще шок. Некоторые от таких новостей лезут в петлю, другие начинают волочиться за зелеными девчонками, если не хуже. Они попросту не верят, что способны увлечь состоявшуюся женщину, только этим я могу объяснить засилье всяческих извращенцев, а не стрессом и влиянием Улья. Разное с людьми случается, и вечно давящая проблема выживания навязывает всем простейший образ жизни – не лезть на рожон, всего бояться, ни при каких обстоятельствах не рисковать. Мы, Элли, поголовно боимся Улья. Но кто-то живет страхом, а кто-то остается выше него. У азовских, да и у многих других в порядке вещей, когда на боевом выезде в кабине сидит один водитель, и это широко практикуется даже на транспорте, в котором на ходу доступа в нее нет. А все потому, что кабина – самое опасное при нападении место, все это понимают, даже за повышенную оплату туда мало кого получается загнать. Где гайки начинают завинчивать по таким вопросам, там у вам дезертирство начинается, вот и приходится подстраиваться под поголовную трусость. И это еще не самое печальное, вы тут почти во всем никчемные, у вас не армия, а сборище шутов всегда готовых обделаться по первому чиху. У нас такого нет, у нас в кабине всегда два водителя, мы воюем как надо воевать, а не как хочется разным пугливым субъектам. Вашим господам надо было обратиться к нам пораньше, похоже, дела совсем интересные начинаются, раз до этого поста уже из минометов достают. Тебе так не кажется? Или вы там с утра до вечера смотрите выступления вашего Герцога, где все всегда хорошо, и его ряженые петухи побеждают всех одной левой? Можешь не отвечать, я и без тебя прекрасно знаю, как качественно промывают ваши мозги. Это лишний плюс к тому, что взяли для Дзена именно тебя. Ты ведь для них неудобная, слишком неуправляемая, выращена исключительно для внутреннего пользования. Всем известно, что дамочки из Цветника иногда слишком многое себе позволяют. Взять ту же Долорес – она ведь из ваших. За пару лет довела муженька до гробовой доски, его стаб ловко прибрала к рукам, теперь это, считай, территория азовских. Так сказать – личная дачка Герцога за городом. Я уж не говорю про тех, которые при живых супругах, но мужья ничего не умеют, кроме как плясать под их дудку. Такие что бы ни делали, все всегда идет на пользу вашим господам. А те из вас, которым нет полного доверия, но достаточно интересные, остаются для своих, где всегда находятся под присмотром и сильно не навредят. Но мы тебя вытащили из этого болота, ты едешь в место, где господ нет и никогда не будет, зато полным-полно нормальных ребят, которые обучены бояться правильно. Так что радуйся, ты даже не представляешь, насколько тебе повезло.
Да уж, впору умереть под тяжестью свалившегося на меня счастья.
Двигатель, почти затихший, вновь взревел, дредноут собирался тронуться с места. Запиликала все та же трубка, полковник снял ее, послушал, что сказали на другом конце, насторожено уточнил:
– Над Пентагоном ракеты? Красные? Одна за другой? Может и сигнал, но я таких сигналов не знаю, так что посматривайте за той стороной. Мне не нравятся эти минометы, и ракеты тоже не нравятся, к тому же мы тут самая интересная мишень. Давай растаскивай дозоры сразу после того, как выберемся из минных полей. Полный веер с отрывом авангарда, здесь степь везде проезжая.
Начало слегка потряхивать. Мы, наконец, поехали, а дорога на этом участке никогда не отличалась качеством. На экране промелькнул танк, стоявший на обочине, от него торопливо отцепляли тягач. Такую серьезную технику до этой ночи я видела лишь на военной базе, на парадах и на специальных машинах, которые ее перевозили. Именно в этом месте они попадались особенно часто, но всегда на платформах. Однако сейчас бронированная черепаха стоит на гусеницах и даже успела поломаться.
